Haggard.

На краю обрыва необычайно спокойно. Мне нравится бывать здесь, пока находится свободное время. Отсюда хорошо виден всегда романтичный и невероятный закат. Я будто наблюдал некое таинство смерти Солнца, когда тьма одерживает верх. На меня это наводит тоску. Эта тоска по свету, вместе с которым приходит ко мне и счастье. Я люблю Солнце всей душой, оно придает мне силы с пользой прожить хороший день и выдержать плохой. Артур любил ночь. Не знаю почему, но ночью он становился каким-то особенно счастливым и сильным. Как он говорил сам, в ночи его сила. Луна верно служила молодому королю Камелота и питала его мощью, но в то же время и спокойствием. Но бывали дни, когда тучи закрывали Луну, а вместе с ней закрывалась и сила короля. Его было не узнать в эти дни: весь бледный, осунувшийся, будто постарел, с залегшими под глазами темными кругами, он выглядел жалко. И я жалел его, потому что просто было некому сделать это. Я жалел его не на людях, а в те редкие моменты, когда мы оставались наедине. Я лишь тихонько поглаживал его по плечу или руке, не говоря ни слова. Он и так все понимал, поэтому всегда уходил прочь. Чужая жалость ему не нужна. Я был рад, когда понял, что моя жизнь не зависит так от Солнца, как жизнь Артура от Луны. Я был расстроен, когда понял, что это проклятие Артура. Скорее всего оно шло из детства, ведь он рожден с помощью магии. Мне некого просить о помощи, ведь единственного человека, который, я уверен мог бы помочь, я убил. Лишь сопереживать и помогать Артуру – все, что мне оставалось делать. Гаюс просил меня не расстраиваться из-за этого. Он был уверен: мы обязательно что-нибудь да найдем. У него было много книг и огромный опыт, он помнил, что существует такое заклинание, которые перенесло бы проклятье Артура на другого человека. И тогда я вызвался быть этим человеком. Гаюс отговаривал меня долго, но в конце концов я убедил его. Мое тело и моя магия сильны, а значит мой шанс справиться с проклятием не так мал. На самом деле я даже не знал, с чего начать. Идти в королевскую библиотеку не выход, там бессчетное количество книг, в которых мне будет трудно одному разобраться, а просить помощи у библиотекаря равносильно самоубийству. У Гаюса тоже много книг, но он сказал, что точно не находил ни в одной из них чего-то подобного. Ссылаясь на то, что придворный лекарь уже стар и память у него не та, я решил сам искать. Целый день я работал, и все ночь я читал книги Гаюса. Невероятно уставший, я валился с ног после целой недели такой жизни и однажды заснул на полу, пока мыл его. Артур, конечно, посмеялся, но я видел, что ему жаль меня, и он дал мне выходной. – Мерлин, ты нашел что-нибудь? – обратился ко мне Гаюс, когда я, наконец выспавшись и отдохнув, вышел к обеду. – Нет, – тихо ответил я, как бы стыдясь. Хотя, пожалуй, я на самом деле стыдился своей беспомощности. – Артуру сегодня опять плохо. Он не может встать с кровати, – сказал Гаюс, потупив взгляд. – Я срочно должен пойти к нему! – И чем ты ему поможешь? – Гаюс остановил меня. И действительно, чем же я смогу помочь ему? Поэтому я лишь молча вернулся на свое место и уставился на свои руки. Мне всегда казалось, что они всемогущи, ведь магию я направляю с помощью рук. Но это не так. Меня обуяло отчаяние. – Что же делать, Гаюс? – прошептал я больше самому себе, чем лекарю, и схватился за голову. Он лишь тяжело вздохнул. Вот так и закончился мой день: в бесполезном обвинении самого себя и душевных муках. Уснуть я, конечно, не мог. И именно поэтому ко мне в голову пришла мысль – спросить Килгарру. Он точно должен знать. Под покровом ночи я, словно вор, выбрался из стен города и ушел на ближайшую лесную опушку. Дракон прилетел не сразу. Мне пришлось звать дважды. – Здравствуй, великий маг. – Килгарра чуть склонил голову в знак уважения. – Чем я могу помочь тебе? – Здравствуй, – взволнованно сказал я. – Ты же знаешь про проклятие Артура. Как я могу перенести его на себя? – Зачем тебе это? – Я не могу больше смотреть, как Артур мучается! Это разбивает мое сердце на части, пойми! – я уже кричал. Не от злости или ярости, а от совершенного отчаяния. – Я знаю, Мерлин, как ты любишь Артура. Это уже бесполезно скрывать, но... – Но что? – Ты умрешь, если перенесешь проклятие на себя. Прошу, не делай этого. – Дракон говорил спокойно и рассудительно, хотя в его речи отчетливо слышались нотки волнения. – Говори же! – Но я был настойчивее. У меня появилась надежда. Килгарра подчинился мне и рассказал все, что нужно было делать. Я был полон решительности, именно поэтому, не медля, пошел в покои Артура. Я еще до конца не придумал, что скажу и как объясню всю ту магию, что должна твориться. Туман в сознании вдруг начал рассеиваться, я знал, что делаю и на что иду. И я принимаю свой рок. Артур мирно спал в своих покоях, изредка издавая какие-то приглушенные звуки, походившие на стоны. Я разбудил его легкими толчками в плечо, а он, что совсем не характерно для Артура, сладко улыбнулся мне спросонок, словно маленький ребенок. Я улыбнулся ему в ответ. – Пошли, я хочу помочь тебе, – близко наклонившись к его лицу, будто боясь, что нас могут услышать, сказал я ему почти в губы и почувствовал его дыхание. Он сказал «да». Встать с кровати Артуру оказалось сложнее, чем я думал, он еле держался на ногах. Я перекинул его руку через мою шею и обхватил его за талию. Он что-то шептал, словно в бреду, но я не мог понять что именно. Я передумал вести Артура в лес, потому что забота, больше материнская, проснувшаяся во мне, жалела короля, как маленькое дитя. Я усадил его на стул, который стоял посреди комнаты, и вновь похлопал его по плечу, чтобы привлечь к себе внимание. Взгляд Артура был затуманен и рассеян. – Слушай меня, Артур, слушай, ты должен сейчас порезать палец и нарисовать кровью у меня на лбу знак, который придет тебе на ум первым, понятно? Артур лишь неопределённо мотнул головой. Я взял кинжал со стола и дал ему в руки. Он бездействовал. – Артур, почему ты ничего не делаешь? Я же просил... – Зачем это все? – тихо, приложив наверняка не малые усилия, спросил Артур и посмотрел на меня. – Я хочу тебе помочь. – Ты владеешь магией? – Да. – Я рад. – Он чуть поднял уголки губ в полуулыбке, что вселило в меня облегчение. Я рассказал свой главный секрет, тяготивший меня все эти годы, и я наконец-то чувствую себя легко и свободно. И я понял: этот секрет – камень для моей души, который способен разрастаться быстрее, чем мох на сырой почве. Я сел на его колени, чтобы ему было удобнее рисовать на моей коже. Я прижался к нему своей грудью, чтобы ощущать его сердцебиение, в первый и в последний раз. Я смотрел в его глаза небесного цвета и понимал, что моей смерти не предотвратить уже, и я больше не смогу увидеть этих прекрасных глаз. Он нарисовал на моем лбу что-то, а из его глаз пошли слезы, будто он догадывался, что будет дальше. Я слизал слезы с его щёк кончиком языка, чувствуя соленый привкус, и произнес заклинание. Глаза окрасились золотом – это конец моей жизни. Три, сердце сжимается в попытке издать хоть один удар; два, дышать становится невыносимо, легкие будто жжёт огнем; один, изо рта хлынула кровь, и мои глаза закрылись навсегда. Он мертв. Не по вине Артура, а потому что такова его истинная судьба. Но умер он счастливым от мысли, что спас своего короля.