Ошибки

      Холодное осеннее утро. Небо затянуто тяжелыми серыми тучами, но нельзя сказать, что вот-вот хлынет дождь. Холодный ветер уносит пожелтевшие и покрасневшие опавшие листья куда-то вдаль. Осень вгоняет не только людей в депрессию, но и всю природу. Как же это типично для этого времени года.       Юноша лет двадцати с пшеничными волосами и зелеными глазами. Он идет на остановку, слушая музыку в наушниках. Музыка — его жизнь, которая красит весь окружающий мир в яркие краски. Музыка — его наркотик. Музыка — его все. По крайней мере юноша так думает…       Он никогда не думает о том, что его жизнь кардинально изменится. Его утро всегда однотипное — серое и унылое. Начинается с надоедливого будильника, который юноша с трудом выключает. Парень всегда вовсю сдерживается, чтобы не швырнуть эту звонкую вещь об стену. Зевая*, идет на кухню. Пьет кофе, глядя в окно. Лишь выйдя на тихую улицу, он улыбается. Искренне. Тишина и спокойствие — бальзам на душу. Но уже выйдя на шумную территорию, включает музыку, уходя далеко от скучной реальности.       Он никогда не думает о том, что его жизнь кардинально изменится. Но… Судьба другого мнения — она ведь уже давно написала его историю и теперь лишь наблюдает за парнишкой и, наверное, изредка посмеивается.       Засматривается куда-то в сторону — и столкновение. Тихое и милое «Ой» — и парень видит перед собой миниатюрную девушку, чьи иссиня-черные волосы заплетены в два аккуратненьких хвостика. Васильковые глаза приманивают взгляд парнишки, отчего тот не может оторвать своего взора от них. Казалось, юноша уходит в какой-то иной мир, но нежный голос выводит из транса. Девушка извиняется, распаленно говоря, что «невнимательная, засмотрелась, не заметила, стукнулась».       Это была их первая встреча. Юноша и не надеется в этом большом городе снова повстречать её. Образ взволнованного, но милого человека въедается в его голову. Все его мысли лишь о неизвестной девушке, которая куда-то обеспокоенно спешила.

Один. Случайность.

      Обратно он всегда добирается не на автобусе, а на метро. Всё так же слушая музыку, он пребывает где-то далеко от суетливой жизни. Прикрыв глаза, пребывает там, где тихо, спокойно, умиротворенно. Каждый раз открывает свои зеницы при остановке метро. И в этот раз парень замечает, что пожилой женщине негде сесть, ведь все места заняты. Видно, никто и не думает уступить место старушке. Любезно улыбнувшись, юноша уступает место и тогда краем глаза случайно замечает её. Ту девушку, которая врезалась в него. Ту девушку, которая с того дня не дает покоя его мыслям. Ту девушку, которая захватила его полностью.       Она сидит в соседнем вагоне метро, улыбаясь, читает книгу. По её взгляду можно понять, что книга весьма интересная, что сильно увлекает читателя. Юноша едва отрывает от неё взгляд — надо выходить, а то чуть было не пропустил свою остановку. Выходит из метро, остановившись перед ним. Он сам не понимает, почему стоит, что или, может, кого ждёт — просто смотрит, как выходят и заходят люди в транспорт, и как потом двери закрываются. И только после, опустив глаза вниз, отправляется своей дорогой, как… Снова неожиданное «Ой!». Снова этот нежный голос, милое личико и волшебные васильковые глаза. Глаза, в которых промелькивает удивление.       Девушка смеется, прикрывая рот руками. «Прости, снова я не заметила тебя», — говорит она, улыбаясь. «Книгой зачиталась», — добавляет, пожимая плечами.

Два. Совпадение.

      Он никогда не задумывался о том, что случайности бывают в жизни. Но… Случайности не случайны. Совпадения существуют. Парню хочется много, много этих совпадений. Похоже, он одержим. Одержим ею. Он хочет большего. Он хочет снова увидеть сияние синих глаз. Он хочет снова услышать милый голос. Он хочет снова увидеть девушку. Он хочет наконец-таки узнать её имя.       Идет дождь — злейший враг для парня. Туман. Мир становится как черно-белое кино. Всё серое, мутное, непонятное и депрессивное. В такие дни парню всегда кажется, что весь мир уплывает из-под ног. Кажется, что один из таких дней может стать последним в его однообразной жизни. Кажется, что в звуках дождя слышит поступь врагов, которые скрываются в тумане. Нет, юноша знает, что это лишь игра его воображения. Но если нет? А если что-то неведомое существует в этой жизни? Ведь всё может быть…       Вздох. Спокойствие. Это лишь дождь — не более. Лишь то, что необходимо всему живому.       Юноша идет в супермаркет, купить продуктов. Кажется, что его какое-то депрессивное душевное состояние, возникшее из-за серой и тоскливой погоды, ничто и никто не скрасит. Но и в супермаркете кто-то в очередной раз в него врезается.       Надежда.       Нет. Подросток.       Мальчишка, которому хотя бы из вежливости надо извиниться, но слова из уст мальчугана не следуют — подросток быстро убегает прочь. Парень как-то обреченно вздыхает, направляясь к кассе.       «Ой!» — столкновение плечами. Милый и знакомый голос.       Поворачивает голову в сторону. Она. Её ласковая и радостная улыбка. Уголки губ парня приподнимаются. Юноша пропускает вперед девушку, наклонившись и выставив руки по направлению к кассе.

Три. Судьба.

      Он выходит из супермаркета, остановившись у дверей на улице. Напротив стоит она. Девушка, занявшая все его мысли. Она тянет руку вперед, вероятно, проверяя, идёт ли дождь. Похоже, она не замечает рядом стоящего юношу, так как удивляется, когда над её головой появляется черный зонт.       — Адриан, — улыбаясь, говорит Агрест, глядя на смущённую девушку. — А Вас?       — Маринетт, — неуверенно проговаривает Дюпэн-Чэн.       Адриан провожает Маринетт до дома, пригласив на выходные в кино. Дюпэн-Чэн с радостью соглашается.

***

      Время не стоит на месте. Маринетт безумно счастлива. Расставляя картины её с Адрианом встречи, она смеется, понимая, что это судьба. Три раза столкнуться. Три раза, по мнению юноши, милых «Ой!». Три раза сердце, словно останавливалось. Случайность. Совпадение. Судьба.       Идет второй месяц, как они знакомы. Идет второй месяц, как Маринетт по-настоящему счастлива. Идет второй месяц, сменяя первый. Ноябрь. И Маринетт верит — он будет также волшебным, как октябрь.       Маринетт проводила эти дни, скажет она, просто волшебно. Походы в кино, прогулки по парку, в особенности в вечернее время суток. Набережная, чайки, пляска луны на водной глади. Казалось, идеальнее ничего не может быть.       «Завтра погуляем?» — пишет Маринетт и отправляет, улыбаясь.       «У меня фехтование», — приходит ответ. Дюпэн-Чэн задумывается, прислонив указательный палец к губам и закатив глаза вверх.       «Ничего, я подожду», — отвечает девушка. Она чувствует, как сердце набирает ритм. Аритмия?       Ответа не следует. Не знает, что ответить? Или же не прочел?       «Ну, так мне тебя жрать?» — быстро строчит сообщение Маринетт, поджав губы. После отправления свободно вздыхает. Но тут же резко вскакивает, округлив глаза.       Черт! Черт! Черт! Маринетт готова провалиться сквозь землю — как она могла не заметить?       «Ой! Я хотела написать „ждать“. Да-да, ждать!» — словно не дыша, теперь девушка не отрывается от телефона, ожидая ответа. Уведомление. Это ответ.       «Мм, уже не терпится попробовать меня на вкус, Моя Леди?» — и смайл ухмыляющегося кота. Маринетт ахает, воображая, как она убила бы этого белобрысого болвана: на костре сжечь, расчленить, повесить, утопить?       «Мне тебя убить? Это же просто опечатка!» — Адриан не видит, но точно знает — Маринетт нахмурилась и надула губы.       «Оправдашки, Моя Леди, оправдашки».       Маринетт рычит, но не успевает ответить, как приходит новое сообщение:       «Ладно-ладно, не злись, принцесска. Хорошо, буду рад, если подождешь», — и улыбающийся смайл.       Адриан знакомит её с лучшей подругой детства. Но так вот вышло, что они друг друга невзлюбили с первого взгляда. Хлоя, а именно так зовут подругу Адриана, хмыкает, свысока глядя на Дюпэн-Чэн при каждом её рассказе. Маринетт просто не может находиться рядом с блондинистой особой. Кажется, что она взорвется на месте, если продолжит видеть этот высокомерный взгляд в её адрес.       Адриан напряженную атмосферу между девушками не ощущает. И это не удивительно. Маринетт и Хлоя стараются не ссориться при юноше, мило беседуя между собой, отчего, честно говоря, их тошнит. Но стоит Агресту отлучиться на время, как девушки начинают «бросаться друг в друга тапками». И отчего так все вышло? На этот внутренний вопрос обе отвечают «от одного лишь вида».       «Завтра ко мне?» — неожиданно приходит сообщение.       «Да!» — отвечает Маринетт, улыбнувшись. Как же она ждет этот день. Она и представить не может, каково это — ночевать у парня дома. Он. Ты. Одни.       «Ладно, я срать. Спокойной ночи!» — отправляет Маринетт, зевая. Она ждет ответа и только потом ляжет спать.       «Оу, приятно знать, что ты мне такие тайны доверяешь», — а в конце сообщения улыбающийся смайл. Дюпэн-Чэн по несколько раз перечитывает смс-ку Агреста, а после — свою. Но так и не находит хоть долю смысла.       Глаза округлились, будто вот-вот вылетят из орбит. До девушки доходит, отчего Адриан так ей издевательски ответил.       Очередная опечатка. Ну сколько уже можно? Маринетт проклинает себя по сто, а то и больше раз. Все, в следующий раз она будет более внимательной. Но в душе она в этом не уверена.       «„Спать“, я хотела написать „спа…“» — стирает. Нет, не так.       Маринетт прислоняет указательный палец к вытянутым вперед губам, хмурясь. Но её щёки горят от смущения.       «Спокойной ночи!!!» — отправляет. Вздохнув, ложится спать.       Нет, она не собирается ждать ответа. Возможно, она допустила еще какие-то ошибки. Но она не хочет их искать и еще больше осознавать, какая она невнимательная. так что лучший вариант — лечь спать. Адриан же не обидится, верно?       Маринетт впервые ночует у парня. Раньше она проводила ночное время суток у своей лучшей подруги Альи, но тут у человека противоположного ей пола. И стоит заметить, он ей безумно нравится. Казалось, ничего особенного-то и не происходит. Подумаешь, Адриан, вспомнив про смс-ошибки Маринетт, достает её по этому поводу, а она, краснея, хватает подушку и бьет ею юношу. Подумаешь, смотрят «Гарри Поттера», поедая попкорн, а после начинают бросаться им друг в друга. И подумаешь, Маринетт засыпает на плече Адриана, и юноша, улыбнувшись, кладет девушку на кровать, укрывая её и целуя в щеку. А сам ложится на диване в зале.       Ничего особенного, но именно такие дни и делают нашу жизнь ярче, верно?       Следующую ночевку они решают устроить на природе, под открытым небом. Готовят шашлык, гуляют по лесу, лежат на покрывале, а после Адриан с увлечением заплетает косу Маринетт. А ночью, укутавшись одним пледом, глядят на усыпанное многочисленными звездами небо.       Что может быть лучше?       — Что у вас было? — с диким любопытством спрашивает Алья, как-то хищно поглядывая на подругу.       — Ничего, — отвечает Маринетт, пожимая плечами. И тут, кажется, она полностью уходит в тот день, где были только она и он, вдвоем на природе. — Он просто заплёл мне косу, всю ночь укрывал мне ноги ещё одним одеялом, утром налил тёплый чай и поинтересовался в машине, не мёрзнут ли у меня руки, — при каждом перечислении событий Маринетт сгибает палец. А в голове всплывают эти моменты ночевки, отчего на лице невольно появляется улыбка.       — И это ты называешь «ничего»? — усмехается Сезер, глядя на подругу, которая вовсю витает где-то далеко в облаках. — По-моему, это сильнее, чем влюбиться, — слегка толкает Маринетт в плечо, улыбнувшись. Дюпэн-Чэн удивленно вылупляет глаза на Сезер, а в голове прокручиваются последние слова.       Это сильнее, чем влюбиться.       Верно, сильнее. Адриан не просто человек в ее простой жизни. Адриан Агрест — вся её жизнь. Маринетт просто представить себе не может, что будет, если их пути разойдутся. Что будет, если он исчезнет. Что будет, если это всё окажется сном. Таким чудесным сладким сном.       Ответ прост: Её не станет…       Они такие разные.       Он любит спокойное тихое утро. Но громкую музыку. Безлюдные места. Горячий кофе. Она же — ночное время суток, разбавленное пением птиц, ветром и разговорами прохожих людей. Но тихую музыку. Шумные, наполненные кипящей жизнью места. Горячий, больше всего зеленый чай.       Он таким образом ощущает, что живет, существует. Она таким образом понимает, что жизнь вокруг неё течет. Что она не одна.       Странно и непонятно, да?       Жизнь идёт, верно. Не стоит на месте.       Адриан и Маринетт знакомы четыре месяца. Они так сблизились, что, казалось, знакомы уже давным-давно. Но…       — Адриан, мне надо с тобой поговорить. Это важно. — Сердце безумно стучит, словно вот-вот вырвется из груди и убежит прочь. Адриан судорожно сглатывает. Ему же двадцать лет, взрослый человек. Но по-прежнему боится отца. Боится его холодных серых глаз, строгого лица и властного голоса. Он привык ко всему этому, но боится. — Через месяц ты женишься на дочке моего знакомого — на Лиле Росси. Девушка красивая, так что тебе незачем по этому поводу беспокоиться.       Адриан в ужасе округляет глаза, а рот самовольно приоткрывается. Габриель Агрест хмурится, и не понятно: то ли от реакции сына, то ли по какой-то иной причине, которая неизвестна юноше.       — И это не обсуждается. Пойми, Адриан, это для твоего же блага. А теперь иди и не мешай мне.       «Это для твоего же блага» — это для какого еще блага?       Адриану не нужны деньги — деньги нужны лишь отцу. Адриану не нужна красавица-стерва в жены — отцу плевать. Адриану нужна милая, невнимательная и неуклюжая Маринет Дюпэн-Чэн — отец этого не знает, но ему будет все равно.       Агрест боится отца. Агрест боится ему противиться.        Всё сломалось. Так неожиданно и резко. Всё разрушилось. Всё становится пылью.       — Адриан, ты мне звонил? Прости, я просто шила, а телефон был на беззвучном, — Маринетт смеется, глядя в окно. На улице красиво. Солнце оставляет небо, даруя насыщенный алым оттенком закат. В мыслях мимолетно промелькивает: «Сейчас бы пойти с ним гулять».       — Да… — тихо проговаривает Агрест, обреченно вздохнув. Маринетт насторожилась. Только хочет задать вопрос, как Адриан выдает: — Нам надо прекратить видеться.       — Ч-что ты такое говоришь? — с непониманием выдает вопрос Маринетт. Как бы то ни было, но девушка воспринимает все это в шутку.       — Наше знакомство было ошибкой, — ровным холодным голосом говорит Адриан. И Дюпэн-Чэн понимает — Агрест говорит на полном серьёзе. — Всё было ошибкой.       — К-как… — Маринетт не договаривает. Она запинается: голос, тело, слезы — всё подводит её. Она не может совладать с собой. Сердце бешено стучит, трудно дышать.       — Я давно это понял. И ты тоже должна понять — всё было ошибкой, — Адриан слышит через трубку, как Маринетт плачет. Как она захлебывается слезами. — Прощай, — поздно. Девушка роняет телефон, не услышав последнее слово, произнесенное с болью. Может тогда поняла бы всю правду.

Наше знакомство было ошибкой. Все было ошибкой.

      Время идёт. Оно никогда не будет стоять на месте, ожидая чего-то. Времени этого и не надо — оно свободно течет своим маршрутом. Времени не надо, но вот людям…       Кто бы не хотел повернуть время вспять? Или остановить его, владея возможностью свободно передвигаться в «паузе» жизни? Кто бы не хотел покорить время? Стать владыкой всея времени?       — Хотеть не вредно, Адрианчик, — говорит Хлоя, глядя на друга и закручивая локон волос.       Идёт вторая неделя с того дня, как Адриан порвал все связи с Маринетт. Порвал красную ленту — их линию — судьбы. Теперь он связан с Лилой Росси, которую вовсе не любит. Которая ему противна. С которой он не хочет строить никакие-либо отношения. Но…       Выбора нет.       — Выбор есть всегда, — как ни в чем ни бывало вставляет свою реплику Буржуа, надувая фиолетовый пузырь из жвачки. Адриан удивленно глядит на подругу, на что та возмущенно пожимает плечами. — Что? У тебя на лбу все написано! Мученик тут нашелся, — снова надувает пузырь, переставив ногу на ногу.       Адриан огорченно вздыхает. Неужто он настолько открытая книга? Или же это просто Хлоя так хорошо его знает? Впрочем, чем это сейчас поможет? Агрест хочет всё изменить. Повернуть время вспять. Схватить Маринетт и убежать с ней куда-нибудь далеко. Туда, где их не нашел бы отец.

Но это уже невозможно…

      Маринет давно перестала убиваться. Нет, всё кончено. Надо двигаться дальше. Забыть Адриана. Прошлое, связывающее её с ним. Просто надо забыть.       Хоть это и означает забыть всю свою жизнь.       Дюпэн-Чэн уже и представить себе не может, что у нее когда-то была жизнь без него. Прошло всего-то пять месяцев со дня их знакомства. Как можно так сильно привязаться к человеку? Нет, сказать «привязаться» — мало. Как можно так сильно полюбить человека?       — Не накручивай себя, подруга! — говорит как можно веселее Алья, заметив, что Маринетт снова уходит в себя. — Что ни делается — все к лучшему, верно? Ты мне это сама говорила!       — Верно, — вздыхает Дюпэн-Чэн, натягивая счастливую улыбку. Но Сезер не поведется. Она слишком хорошо знает Маринетт, чтобы поверить в эту фальшь. — Прости, мне просто пришла новая идея для дизайна.       Кого она обманывает?       Алью?       Нет.       Себя.       Маринетт не забыла и не забудет Адриана Агреста. Он стал её воздухом, без которого она задыхается. Он стал её солнцем, без которого ей теперь холодно. Он стал её жизнью, без которой она просто теперь существует.

Жизнь смеется, да?

      — Ты можешь убиваться, сколько душе угодно, но итог от этого не изменится, — фыркая, говорит Хлоя, глядя на свой идеальный маникюр.       — Из тебя психолог никакой, Хлоя, — бубнит Адриан. Буржуа закатывает глаза.       — Знаешь, твою Маринетт я просто терпеть не могу, — Агрест удивленно приподнимает бровь. Признаться, он до сих пор считает, что у девушек хорошие взаимоотношения. — Не спрашивай почему, — хмыкает Хлоя, гордо задрав носик. — Я даже рада, что вы расстались, — с каким-то безразличием продолжает Буржуа.       Хлоя встает, направляясь к шкафчику. Отодвигая ящик, она достает желтый лак. Рассматривая, девушка после сияет, одобрительно кивая головой и улыбаясь.       — Но с ней ты был живым, — усаживаясь на место, продолжает Хлоя. От таких смазливых речей её тошнит, но тем не менее говорит она искренне. — Ты винишь в этом отца, хотя должен винить себя. Это ведь ты отпустил её, как щенок, испугавшись никчемного папашу, — Хлоя, выставив указательный палец, начала красить ноготь.       Адриан и не замечает, как долго глядит ошеломленным взглядом на подругу, не двигаясь и не моргая. Не замечает, как посмел «ее величество» оторвать от «великого» дела. Он просто глядел куда-то в сторону Хлои, будто вовсе не дыша, отчего Буржуа стало не по себе.       — Ну что ты на меня уставился, Адриан?! — противно-возмущенным голосом проговаривает девушка. — не видишь: ты отвлекаешь меня от серьёзного дела?       Агрест резко встает с пола, тем самым испугав подругу. Целует девушку в щеку, громко и радостно произнеся её имя. Убегает, оставляя недоумевающую блондинку одну в её комнате. И на вопрос «Что это было?» Хлоя лишь хмыкает, отвечая «Совсем крыша поехала с этой Маринетт!», продолжая красить ногти.

Худшая ошибка, которую ты можешь совершить — это уйти от человека, который действительно стоял и ждал тебя.

      Звонок в дверь. Маринетт нехотя встает с кровати, убирая блокнот в сторону, лениво направляется к двери. Нервно вздохнув, открывает преграду, тысячу раз проклиная себя, что не смотрит в глазок. Перед девушкой стоит тот, кого она уже не ожидала увидеть. Адриан Агрест. Запыхавшийся, вот-вот готовый свалиться с ног, глядит на нее, а на лице светится счастливая улыбка. Такой родной для Маринетт человек, но такой уже далекий.       — Ма… — Дюпэн-Чэн хмурится, закрывая свои врата в квартиру. Но Адриан вовремя реагирует на это резкое действие Маринетт, схватив рукой дверь, не давая девушке её закрыть. — Маринетт, под… дожди… — воздуха не хватает, чтобы нормально, без пауз, проговаривать слова. — Мне надо погов… — глубокий вздох, -…ить.       И как тут нормально вести диалог? Мало того, что эта чертова одышка мешает, так еще и сердце от страха колотится, как бешеное. Маринетт прикусывает губу, а щеки краснеют: то ли от злости, то ли от растерянности. Но скорее всего первый вариант.       — Нам не о чем с тобой говорить. Уходи, — грубо отвечает Дюпэн-Чэн, постаравшись придать лицу серьёзность и некий холод. Признаться, выходит у неё это плохо — она просто-напросто готова расплакаться, зарыдать во весь голос, но вовсю сдерживает наплыв эмоций. — Ты все ясно дал понять мне в тот день, зачем же снова пришёл? Извинения твои мне ни к чему!       — Нет, есть о чем. Я соврал. Тогда. Да. — В изумрудных глазах Адриана столько боли, кажется, что вот-вот покажутся слезы. Мужские слезы — редкое, но то самое искреннее явление у людей этого пола. — То, что мы встретились, все то, что произошло с нами, всё то, что связывает нас — это не ошибки, это дар! Истинная моя ошибка в том, что я позволил себе тебя отпустить, наговорив те грубые, жестокие слова.       Адриан переводит дух. Молчание. Агрест решает рассказать всю правду — нет смысла утаивать истинные причины его совершенной ошибки. Пускай любимая знает, какой он все-таки трус перед отцом. Маринетт всё это время внимательно слушает юношу, вникая в его слова, глазами что-то ища в его взгляде. Нет ничего коварного, замысловатого, хитрого и высокомерного — лишь боль и… любовь? Маринетт моргает — нет, она не купится на его умелую игру. Из Агреста хороший актер.       Но в душе она другого мнения — она верит.       — Я люблю тебя, Маринетт Дюпэн-Чэн. С того самого дня, как я впервые тебя встретил.       — Почему я должна тебе верить? Назови хоть одну причину, — хмыкая, складывает руки в замок у груди, гордо задрав носик. Адриан улыбается.       — Наверное потому, что ты меня любишь? — девушка ахает от такой наглости со стороны юноши. — Я прощен? — усмехается Агрест, тепло глядя на Маринетт.       Любит? Да. Простит? Да. Когда любишь, то готов простить многое. Маринетт так не хватало Адриана, хотя прошло всего ничего с момента их разлуки. Да, всего ничего, но для нее — целая вечность. Она хотела услышать его голос. Увидеть его манящие глаза. Снова злиться на него за постоянные злые шутки, которыми он специально провоцировал ее на раздражение. Ей всегда нравилось, как он заплетал ее — ощущать, как кто-то трогает волосы — чудесно, а когда трогает Адриан — невероятно волшебно.       Маринетт больше не в силах сдерживать свои эмоции, казаться сильной, притворяться равнодушной и холодной — слезы ручьями текут из васильковых глаз, а губы дрожат. Дюпэн-Чэн резко обнимает любимого ей человека, прошептав сквозь слезы «Больше никогда не уходи», на что Адриан мило улыбается, нежно поглаживая темную макушку девушки.       — Никогда больше, даю слово, — целует в лоб.       Он теперь снова с ней. И большего вроде бы и не надо. А хотя нет…       — Маринетт, выходи за меня…

Всё в итоге приходит к лучшему. Но иногда это всё достигается долгим путём — через худшее.