just another little thing about acceptance

Последние два месяца перед выпуском Уилла родители ходят с таинственными улыбками и чаще обычного запираются «посекретничать». Непривычно видеть их такими загадочными — Уиллу казалось, что супергеройское святилище их последняя тайна. Осознавать, что от тебя что-то утаивают — то ещё чувство, но он по большей части не обижается, давно не ребёнок ведь, да и времени на их секреты у него нет, с окончанием школы и… этим. У родителей наконец кончается терпение за день до церемонии выпуска. Они зовут его на кухню (все дела в семье Стронгхолдов уже несколько лет там решаются: негласная традиция, рожденная вечной нехваткой времени), мама суёт ему в руки кружку какао (очень по-семейному), отец достаёт планшет и показывает фотографии дома. Дом незнакомый, наверное, один из тех, с которыми они работают сейчас — у самого Уилла с недвижимостью так и не сложилось, школьные дела не дали пока возможности заняться семейным бизнесом. И мама, и отец молчат, только смотрят на него с широкими улыбками, явно довольные его недоумением. — Он наш, — наконец поясняет отец. — Побережье. Два этажа над землей, три спальни, игровая приставка, крутой спортзал в подвале, можем устроить там твоё собственное святилище. Едем завтра после праздника, зови друзей. Уилл неверяще глядит на него, на маму, опять на него. Понимает, что это не шутка, и принимается снова перелистывать фотографии, уже с куда большим интересом. Свой дом на побережье. Можно будет куда меньше времени тратить на дорогу, и больше на… У мамы звонит второй телефон, и они с отцом подрываются в очередной раз спасать мир, даже не пожелав ему спокойной ночи. Уилл закрывает папку с фотографиями часом позже, а их всё ещё нет. Он ложится спать, написав перед этим Лейле и Уоррену, а их нет. Когда он просыпается, чуть не проспав, их по-прежнему (уже?) нет. Они пропускают его выпускной. Уилл ждал этого момента четыре года — даже представлял иногда, как его вызовут вперёд, он выйдет, с ним Лейла, их официально зарегистрируют как героя и его помощника, и мама с отцом будут стоять в зале, и они будут им гордиться. Он, конечно, и так знает, что они им гордятся, но если бы они ему лишний раз об этом напомнили, он был бы рад. Уилл сидит на краю платформы, держащей школу, и рассеянно закатывает рукава рубашки — гладил сам, мама хотела, но как всегда оставила на вечер, и вот… Уилл один, и ему безумно хочется в воду. У него теперь бывает такое, когда родители пропадают, и от них долго нет вестей, когда Лейла становится скрытной и фальшиво улыбается, когда Уоррен мрачнеет и не хочет с ним разговаривать — тогда его в очередной раз тянет к воде. Уилла будто заливает тоской по чему-то, чего он никогда не знал. Лучше ему становится только у океана, на побережье — там легче дышится, там он чувствует себя как никогда правильно. Как будто он на своём месте. Лежащий рядом телефон оповещает о пришедшем сообщении, чуть не падая от вибрации. Пишет мама: будут нескоро, спасают мир, вот адрес дома, ключи от машины в ящике, «поздравляем с выпуском». Уилл с облегчением выдыхает — живы, уже хорошо — и идёт искать Лейлу. Спустя два часа они уже едут на запад. Чем ближе они к океану, тем больше Уилла бросает в жар, ему кажется, что у него горит кровь, так давно он не видел настоящих волн, не прикасался к воде, не пропущенной через трубы и фильтры. Он летал на побережье всего месяц назад, с его суперспособностью сотня миль напрямик — вопрос десяти минут. Но месяц — это так давно, как он ещё не сошёл с ума без воды? Уилл ненадолго смотрит на зеркало заднего вида и замечает обеспокоенный взгляд Уоррена. Тот явно понял, что что-то не так, но пока не задаёт вопросов. Вот и хорошо. Он расскажет, может, даже скоро, но не сейчас — сейчас он может вести машину, это несложно, но говорить о чём-то настолько личном в разы сложней. Ещё четыре часа пути, и они на месте. Странное притяжение, которое живёт в нём уже больше года, усиливается с каждым десятком километров, и на подъезде к городку он почти срывается, почти выскакивает из машины и сам летит к воде. Он сдерживает себя, но ощущений никуда не убрать. Кожа горит от случайных прикосновений (Лейла очень тактильна), от тяжести одежды, от лёгкого ветерка, гуляющего сквозняком по машине — окна открыты, на улице и в головах царит лето. Уоррен всё ещё следит за ним, не спускает с него зоркого взгляда, и по-прежнему молчит, лишь иногда отвечая Лейле — та с интересом разглядывает маленькие белые домики, не замолкая говорит о планах на будущее, обо всём, что видит, и, кажется, всё ещё не замечает, что творится с Уиллом. Уилл останавливает машину у нужного дома — в отдалении от городка, мало кто увидит их здесь, даже если они решат устроить вечеринку с применением способностей. Он помогает Лейле отнести вещи в дом, удивляясь своему самоконтролю — безумно хочется окунуться в океанскую воду, нырнуть прямо с высокого берега, но он еще пятнадцать минут таскает сумки, проверяет свет и воду, выкладывает продукты в холодильник, и только потом отдаёт ребятам ключи от дома, сбегая к океану. До берега он летит, потом застывает на секунду, пытаясь в очередной раз осознать всю силу этого места. Не получается, как и весь год до этого, океана слишком много для него одного — и так и должно быть. Он раздевается, бросая одежду как попало, и ныряет, залетев чуть подальше. Вода окружает его со всех сторон, мгновенно проходит зуд, отпускает тянущее чувство тоски. Он как будто дома. На шее прорезаются тонкими линиями жабры, но он едва ли замечает, слишком увлечен ощущением воды вокруг себя — он видит всё, хотя спектр зрения немного сменяется. В воде разум будто разделяется, механизмы движения работают отдельно от наблюдения, мысли не касаются ни того, ни другого. Уилл плавает, кажется, совсем недолго, но, поднявшись ближе к поверхности, он едва успевает застать краешек солнца, который тут же скрывается за горизонтом. Жажда воды давно уже совсем утихла, да и ребята, скорее всего, начали волноваться — пора возвращаться в дом. Он вылетает из воды, поднимая за собой фонтан брызг, и приземляется уже на обрыве, с которого нырял. Его одежда аккуратно сложена, рядом сидит Лейла и смотрит на него, еле заметно улыбаясь. Уоррен стоит чуть поодаль, хмурый, всё ещё не понимает, что происходит. Уилл одевается, и они идут в дом. Садятся на кухне — небольшого столика хватило бы на троих, но Уоррен застывает у двери и будто давит взглядом, как давным-давно, когда они ещё были врагами. Лейла ставит чайник, оттягивая разговор ещё ненадолго, но других занятий нет, они оба смотрят на Уилла выжидающе, и уже нет выбора, нет возможности выкрутиться — они увидели достаточно. Отмолчаться не выйдет. — У меня есть третья способность, — начинает Уилл неуверенно. — И я не могу её контролировать. Лейла протягивает ему руку, и Уилл обхватывает её ладонями, как будто это единственная его связь с реальностью. Ему, конечно, не нужны такие якоря, чтобы оставаться собой и не сойти с ума — он вполне здоров и может здраво мыслить, — но забота всё равно приятна. Уилл, подумав, рассказывает с самого начала: про бабушку, которая умерла до его рождения и могла отращивать себе хвост и жабры, плавать часами без устали на большой глубине и разговаривать с морскими животными; про то, как она, по рассказам мамы, однажды просто «ушла» в океан, потому что тот «звал» её; про то, как год назад они ездили с родителями отдыхать на море, и с тех пор его будто магнитом стало тянуть к воде каждые месяц-полтора. Про то, что, кажется, это навсегда, и он может закончить точно как бабушка. Что не сказал родителям. Что отношения с ним стоит прекратить здесь и сейчас, потому что когда-нибудь «станет поздно». Пока он говорил, Уоррен успел снять с плиты закипевший чайник и разлить чай по чашкам, Уилл даже выхлебал половину своего, не заметив. Слишком сложно было оторвать взгляд от лица Лейлы, она то хмурилась, то будто снова успокаивалась, и Уилл боялся того, что она скажет ему в итоге. Способности способностями, а терять Лейлу ему не хотелось ни за что — как, впрочем, и Уоррена. Уилл заканчивает говорить и залпом допивает остатки чая. Уоррен, приземлившись на третий стул, кладёт руку ему на спину, поддерживая. — М-да, история, — задумчиво тянет он. — И ты что, думаешь, мы теперь подожмём хвосты и убежим? Уилл не может даже посмотреть на него, не может поднять голову и посмотреть, черт побери, ему в глаза. Ну же!.. Ничего особенного у Уоррена в глазах нет — обычные такие, совсем как всегда. Уилл переводит взгляд на Лейлу, и та чуть крепче сжимает его ладонь своей, улыбаясь. Он только что рассказал им, что его бабушка была русалкой, и сам он становится чем-то подобным, а они воспринимают это так, будто это просто ещё одна способность — и он сам почему-то успокаивается (когда он успел так себя накрутить?) и понимает впервые за год, что ничего страшного-то, собственно, не происходит. Просто ещё один подарок от генов. Они видели и куда более странные суперсилы, по сравнению с которыми умение отращивать жабры, даже с перспективой ранней смерти, не так уж и пугает. Уоррен хмыкает и опирается локтями на стол, поднимая чашку к губам — личностный кризис предотвращён, дальше можно не контролировать ситуацию. Лейла идёт разогревать ужин и на ходу начинает засыпать Уилла вопросами — умеет ли он уже разговаривать с морскими животными, как это получается, отрастает ли у него чешуя. Вечер становится похож на обычные их вечера вместе, уютный и спокойный. Всё идёт хорошо, и Уиллу кажется, что он однажды сможет рассказать родителям.