Я могу помочь? Здесь до ближайшего сервиса далековато.

Смайт — везунчик по жизни, без шуток и скептических взглядов. У Смайта классное тело, толстый кошелек, телефонная книга контактов не скупа на номера хороших друзей и приятелей, с которыми можно отлично провести время. У Смайта, на его взгляд, полноценная семья, хоть родители и в разводе. «По крайней мере, никто не выносит друг другу мозг, и мне не влетает за их раздоры», — говорит он с глазами, полными искренности. И каждый раз следом добавляет, что он всегда желанный гость в обеих новых семьях. Джулия — новая жена отца — даже сладостями всегда угощает его наравне с ее семилетним сыном Майклом. А Фрэнк — ухажер матери — не обращается с ним, словно с чужим выкормышем, к тому же — держит сеть клубов, в которых Смайт-младший всегда желанный завсегдатай. Однако провести свой заслуженный отдых в зимние каникулы он захотел в полном одиночестве, решив, что социум может немного посуществовать и без Себастиана Смайта. Лениво подпирая кулаком висок и чуть ли не пуская слюни от сонливости на страницы брошюр, Смайт в один из вечеров, который он решил скоротать в компании матери, был вынужден отложить весь список мест, ментально помеченных галочкой, ибо мисс Смайт приставала битый час, не давая сыну лично принять решение. Маменькин сынок, — недовольно думал про себя Смайт. Мой сын заслуживает лучших каникул на свете, — ставила перед собой цель maman. Женщина пеклась о своем дитятке, которое хотело уже было предпочесть знойной Греции Аляску. Вздор какой. Не тут-то было, у Смайта просто не было выбора. Потому что зима на носу, сынок. И потому, что тебе не помешал бы морской теплый воздух, вот когда будет у тебя кто-то, кто сможет хотя бы плед тебе подать в вашем шалаше на Аляске, тогда сможешь отправиться туда, оставив меня тут со спокойной душой, Себастиан. Сын лишь недовольно закатывал глаза: а мать-то, оказывается, любила подавить на больное, пусть все ее действия и не были злых помыслов ради. Правда пеклась, правда любила. Единственному чаду достается безграничное воздействие материнской натуры, и он не может отказаться. Ни за что, ни при каких обстоятельствах. Греция — так Греция. Во-первых, дареному коню в зубы не смотрят, во-вторых, Смайт не планировал умирать, достигнув двадцати пяти, надеялся поездить по миру вплоть до седины в висках, поэтому летний набор в чемодане и Себастиан, плотно укутанный мамулей в монотонного цвета шарф в первый же день зимних каникул ожидали своего прямого рейса на Грецию. Почему он едет туда один? Черт его знает, Смайт знал лишь то, что тоскливо и как-то не по себе ему стало еще в переполненном зале ожидания, где не было мест и сидеть приходилось прямо на полу, пачкая брендовые джинсы. С небольшой степенью утепления, ведь на этом настояла мать. Себастиан считал минуты до объявления рейса, поэтому, как только заветные слова были услышаны, он, набрав в грудь воздуха, который будто бы и потеплел сразу от предвкушения, влился в толпу следующих по своим делам, вскоре уже отдавал девушке свой билет и на удивление радостно улыбнулся ей в ответ на пожелание удачного полета. Болтающийся за спиной рюкзак пришлось снять, как и куртку, следом запихнуть на полку над головами пассажиров, коих набрался целый салон. Все были заняты своим делом и как-то по-противному безучастно выглядели, отчего Смайт предпочел скрыться за наушниками и своей разношерстной музыкой, которую он имел привычку никогда не удалять, даже если от песни порой подташнивало. Перелет решено было проспать, потому что место у иллюминатора было занято, и Себастиан сидел, всю дорогу вываливаясь плечом и локтем в проход, отчего чуть пару раз не угодил под тележку стюардессы, которая, предлагая напитки и еду, удивительным образом умудрялась попадать губами в слова песни, льющейся из наушников. Поэтому, лишь бы не рассмеяться и не вызвать подозрений, Смайт вежливо кивал и отказывался, хотя, честно говоря, перекусить чем-нибудь он был не против, но все это по прилету. Он, честно говоря, не мог дождаться и после объявления посадки нетерпеливо елозил по креслу, меланхолично игнорируя красноречивые взгляды соседа, явно боящегося любой вибрации, проходившей по салону самолета. Греция. Смайт довольно выдохнул это словечко себе под нос, вешая рюкзак на плечи в ожидании своей сумки в пункте выдачи багажа. Жарковато, он смекнул насчет этого, когда джинсы начали неприятно липнуть к ягодицами, а футболка — к спине. К счастью, никаких задержек не произошло, и очень скоро Себастиан оказался в зарезервированном номере огромного отеля, у бассейна которого аниматор пытался развеселить компанию детей, которые активно не поддавались его манипуляциям, упрямо облизывая свое подтекающее на пальцы мороженое. Вольная душа захотела свободы. Так Смайт решил, вывалившись из душа и в совершенно нагом виде прохаживаясь по комнате в сторону телефона, чтобы заказать обед и определиться с дальнейшими действиями. Слежки бояться — параноиком быть, а даже если в номере и были установлены камеры, то это их, администрации, проблемы, Смайт никогда себя не стеснялся. Вернее, перестал, как только вышел из пубертата и определенный срок просидел на диете. По велению матери. Жалюзи в его немаленьком номере были раскрыты настежь, как и рамы окон, поэтому жарища с улицы очень контрастно сливалась с воздухом, танцующим со стороны кондиционеров, которым парень подставлял спину, и по ней, словно с пологой горки, катились капельки воды, которую он не потрудился стереть со своего тела после душа. Остановив свой взгляд на салате и стейке, Смайт огласил заказ картавой девушке на той линии телефонного провода и включил музыку, да погромче. Обед не заставил себя ждать, а вот Себастиану пришлось спохватиться, чтобы отыскать хотя бы белье, в которое можно было спрятать свое достоинство и не портить отношения с персоналом отеля уже в первые часы своего здесь пребывания. Недовольный тем, что пришлось оторваться от созерцания берега с подкатывающими к песку волнами, он не стал растрачивать время на беседу с мужчиной, принесшим еду, но чаевых все же не пожалел, а следом поспешил вернуться на балкон, завалиться на удобное кресло и составить тарелки и молочный коктейль на деревянные подлокотники, так как столиком тут разжиться было негде. Так, прямо руками таская то из одной тарелки кусочки овощей, порезанных в салат, то из другой — предусмотрительно разрезанное мясо стейка и заглядываясь на потрясающие виды окружающего его простора, он решил, что не хочет в клуб, не хочет на пляж, по магазинам — тоже не то. А хочет прокатиться. И желательно — где-нибудь за городом, чтобы не было снующих там и сям людей, чтобы не было служителей закона, чтобы можно было разогнаться и разрезать тупоносой машиной нагретый воздух, впитывающий в себя солнце. Не составило трудности узнать, где неподалеку можно арендовать машинку. Смайт, несомненно, выбрал ту, что была пошустрее. Плестись позади ослов, ведомых хозяевами по серпантинам вверх, не хотелось. Посему, только выехав за город, парень скинул сланцы на коврик возле соседнего сиденья и безжалостно втоптал педаль газа, заставляя мотор машины взреветь от резкой смены скорости. Ведь ему подсказали, где можно найти настоящие горные красоты, завихрастые серпантины, где можно подняться над городом. А вот то, что там можно остановить машину, включить тихонько в наушниках что-нибудь любимое и свесить ноги с обрыва — ему никто не подсказывал. Он сам об этом догадался. Захотелось, а больших причин быть и не должно. Впрочем, остановить машину пришлось не потому, что он, проехав с десяток заворотов винтовой дороги, нашел удобное и угодное душе место, а потому, что его Mercedes-AMG A сорок пятой серии, видимо, нашел местечко себе угодное и заглох. Впрочем, лупить авто и в голову Смайту не пришло, как это делает большинство нервозников, стоит только мотору прекратить подавать признаки жизни. Смайт хоть и был нервным, но вокруг все было таким невероятным, что психовать… не хотелось. Хотелось быть таким же спокойным, как лес по одну сторону дороги, как плавящийся воздух, как океан вдали. Казалось, скажи ему, что он пробудет здесь весь оставшийся день и даже ночь, он спокойно отпил бы из бутылки с водой и полил бы себе немного на макушку, а после пожал бы плечами, запер бы машину и двинулся бы вверх по серпантину, чтобы еще хоть немного оказаться ближе к солнцу и изучить местность. Став на ровную раскаленную дорогу, Смайт зашипел, как пельмешка, брошенная в нагретое масло, и поторопился вернуть на босые ноги сланцы, а уж затем лишь забраться на такую же раскаленную крышу машины, куда он предусмотрительно постелил взятый свитер во избежание варения яичек вкрутую, и играть в считалочку ради определения того, какую машину ему хотелось бы остановить себе в помощь. Количество проезжающих было стабильным, потому он не торопился, облокотившись позади себя и сняв майку. Подставляя под солнце грудь и грея животик, Себастиан нисколько не волновался, что уже завтра-послезавтра покроется веснушками. Их не было много, как у принцессы Хаммел, которую он знавал в свое время, выходит, его ситуация еще не самая патовая. Выходит, можно наплевать на все эти заморочки и беззаботно щуриться на город вдали. Как в рекламе. В рекламе машины, ха. Когда маркетинговые ходы заключаются в том, чтобы указать на вездеходность тачки и на ее маневренность. Стоило Смайту подумать о том, что он вполне мог бы стать симпатичным личиком одной из таких прибыльных кампаний, неподалеку легонько заскрипели покрышки, и он лениво положил голову на плечо, жмурясь и приоткрывая глаза. Скачущие за веками пурпурные круги нескоро позволили рассмотреть широкоплечую фигуру, движущуюся по направлению к нему. Смайт струхнул, по правде говоря, решив вдруг, что рассиживаться тут было нельзя, и что дядя сейчас загребет его в участок, где допросит с пристрастием. Эффект от солнца все еще не давал проморгаться, но спокойный голос, позвавший явно его, Смайта, заставил прислушаться. — Мистер? У вас проблемы? Что-то с машиной? Смайт ругнулся под нос, когда ему вдруг захотелось вытащить глаза из глазниц и протереть, будто те жутко замарались. Потому что голос у того парня явно был сексуальным, и Себастиан, давненько, по его меркам, не состоящий ни с кем в отношениях, уже сейчас готов был попросить этого непонятно вообще откуда взявшегося мистера продекламировать ему словарь, начав с алфавита. — Нет-нет, — замахал он рукой, сбитый с толку прорезающимся зрением, — то есть, да, да, машина заглохла. — Я могу помочь? Здесь до ближайшего сервиса далековато, — по виду — одногодка Смайта, вышедший из дорогой машинки, что осталась в стороне, как-то неожиданно резко оказался рядом. Впрочем, Себастиан не сплоховал, грациозно соскакивая на землю и еле не отбивая себе пятки от долгого пребывания их в воздухе. — Я не уверен, я взял эту машину в прокате… — вместо того, чтобы честно подумать насчет своей проблемы, горе-путешественник уставился на спасителя. Красивый, ничего не скажешь. Губы пухлые, родинки — чуть меньше десятка и это только те, что Смайт смог насчитать на лице, а хотелось бы, честно говоря, иметь полную отчетность. Потом и руки у парня были зачетные, правда, спрятаны в рукава рубашки. Очевидно, деловой человек. Смайт заметил роликс на руке, забранные назад волосы, которые, видимо, от ветра в открытое окно слегка растрепались, брюки, в которых задница незнакомца уже наверняка спарилась в такую-то жару, а в довершение образа — ни в какие ворота — шлепанцы. Смайт, ухмыльнувшийся такой забавной солянке из стилей, поднял взгляд на незнакомца, глаза которого спрятались за прозрачными очками, явно не пропускающими солнечные лучи или обладающими еще какой магической силой, ведь он даже не щурился. То ли серые, то ли голубые глаза — Смайт не разобрал. Понял только, что застоялся, затормозил, когда брови парня напротив приподнялись, будто бы вопрошая — будем ли разруливать, босс? — Вы механик? — встрепенулся Смайт, ступая в сторону капота. — Я думаю, мне придется платить в несколько раз больше, если машина будет доломана по вине бравшего в прокат, — неуверенно скривился он, оборачиваясь и замечая, что незнакомец молча следует за ним, расстегивая пуговки на рукавах и закатывая те до локтей. — Я посмотрю и, как только разберусь, в чем дело, скажу, смогу ли сам починить. У меня есть навык в этой области, не переживайте, я не дилетант, — уверенно заявил он и со всей своей сосредоточенностью заглянул под крышку капота, а следом занырнул под нее чуть глубже, шаря по проводам, трубкам и прочей дребедени, куда Смайт сунуть нос даже не отважился. Всего лишь пару минут спустя неизвестный выпрямился и повел шеей, разминая, а Себастиан, завалившийся на бок машины, с тихим вопросительным хмыком заглянул за крышку капота, облизываясь при виде нехитрых манипуляций секси-механика. — Спасёте? — вступает в бой подготовительная стадия флирта Смайта. — Генератор перегрелся, вы, видимо, от кого-то сбегали, — осторожно улыбнулся мужчина. — Я думаю, он уже приходит в норму, поэтому дайте ему еще минут пятнадцать и сможете поехать дальше. Но не так быстро, и нет, — заметив инициативу в выражении лица горе-водителя и взлетевшую в воздух руку с полупустой бутылкой воды, мужчина прервал того, строго кивнув головой, — поливать генератор водой — исключено. Я был бы благодарен… — без лишних слов демонстрируя руки, чуть перепачканные после встречей с подкапотной цивилизацией, он кивнул на пресловутую воду. Смайт оттолкнулся от красного металла и медленно поплыл к мужчине, искренне огорченный тем фактом, что машина в порядке, а этот мистер сейчас навострит лыжи прочь и оставит после себя — ничего. Даже не представился. Себастиан накренил бутылку, делая струйку минимально тонкой, чтобы выиграть время, и, пользуясь занятостью незнакомца, забегал глазами по всем доступным участкам его тела, одновременно с этим генерируя мысль о том, как бы раскрутить того еще хотя бы на пару реплик, на пару словечек, переглядок, касаний. И не мог он выпачкать нос? Себастиан не отказал бы в помощи и привел бы его аполлоново лицо в порядок, но нет. Удача неохотно улыбалась ему сегодня после полудни. — Спасибо вам, — улыбнулся Смайт, получив характерный знак и прекращая тратить воду. По крайней мере, Смайт смог заметить, что окольцован его спаситель не был. Такие обручальных колец не снимают даже на важные встречи, и следа загара не было тоже, хотя лицо и ладони были смуглы в достаточной степени для обитателя жаркой местности. — За то, что я открыл капот и проветрил ваш генератор? — усмехнулся незнакомец, тряхнув руками, чтобы капли слетели быстрее. — Не гоняйте так, вряд ли я снова буду проезжать мимо. Прежде чем отдать под козырек, широко доброжелательно улыбнуться и уже идти к своему авто, мужчина невольно бегло оглядывает полураздетого Смайта, который увлекся отпитием воды из бутылки. — Опасайтесь сухопутных пиратов, мистер. Здесь это не редкость. Себастиан кивнул, сглатывая водичку, которая, чуя его накатывающее расстройство, неохотно текла дальше рта. — Быть может, их спугнет ваше имя? — ментально лупанул себя по лицу Смайт, но идиотский подкат уже был озвучен, а незнакомец, дошедший до своей машины, застыл и обернулся, поправляя очки на носу. — Хантер. Хантер Кларингтон. Спаситель Себастиана и впрямь торопился. Но это не столь важно. Не в той степени, как то, что Смайт понял, как только что совершил глупость, как он обшарит весь интернет в поисках ускользнувшего хантера. Хантера на сухопутных пиратов и перегревшихся машинных генераторов; хантера на его учащенно бьющееся от вида уматывающего спасителя сердечко.