One day from Sans life

Всё, как обычно, начинается с комнаты Санса. Там нет изменений. Большой бардак, одни носки лежали по всей комнате, в залежах белья и прочего мусора можно найти бутылки с алкоголем. Утро... В одной красной футболке Санс сладко спал на своём матрасе животом, не прикрывшись хотя бы простынёй. Комната купалась в утренних лучах. Раздался скрип двери. Заходит Папайрус с кнутом в правой руке. — Прелестно, — ворчит тот, — Этот придурок всё ещё спит… POV Санс. Я снова проснулся. Ещё один мрачный день в Подземелье. Я слышу крик и слегка острую боль на спине. Опять Босс. Мне лень вставать, я решил лежать, делая вид, что я мёртв или не в состоянии. Но боль увеличивалась, и от сильных ударов я взвизгнул. Папайрус рявкнул:  — Я ЗНАЮ, ТЫ НЕ СПИШЬ, САНС, ЛЕНИВАЯ ЗАДНИЦА, БЫСТРО ВСТАВАЙ!!! — обычное моё утро начинается именно с этой фразы. Босс, по обыкновению, крича громким и озлобленным голосом, будит меня и бьёт кнутом. По мне пролетела волна беспокойства за себя. От Босса можно ожидать всё, что угодно. Когда вообще начинается какой-то разговор с ним, меня это пугает. Ведь он может сказать всё, что угодно. У него всегда найдётся причина, чтобы дать мне подзатыльник. И вот одна из них. Открывая свои сонные глаза, в них попадает ослепительный свет лучей, который меня слегка бесит. С неохотой я пытаюсь встать, боль в спине от мощной партии ударов моего младшего и борзого братика кнутом так же давала о себе знать, но это уже более привычно. Повернувшись, Босс на меня смотрел со злостью на лице. Я с вялым выражением лица смотрю на него. Его это бесит. — Ты на меня так и будешь глазеть, или встанешь в конце концов?! — фыркнул он. Понимая, что лучше поторопиться и как-то пересилить себя, дабы не уснуть, мне пришлось сказать ему это: — Д-да… Я сейчас… — прошептал я ему в ответ, потому что мне всё ещё хотелось спать. Я встал, присев на кровать. Потягиваясь, Папайрус кидает в меня штаны и куртку, теперь я слышу приказ одеться и спуститься на кухню. Затем он покидает мою комнату. Она снова пустует. Меня это слегка успокоило. Снова сев на кровать, я через силу надеваю на себя штаны и куртку. Из-за сонливости, я чувствую тяжесть, так ещё и ночью выпил пару бутылок горчицы с пивом, вштырило. Похмелье меня дёргало, особенно мой череп. Сонливость, похмелье и лень меня тянули назад в кровать. Пару раз я поддавался таким искушениям, после чего мне Папайрус устраивал серьёзный bad time, от которого один раз я чуть не умер. Ну надо же. Глаза всё ещё болели от непривычного для меня света. Не понимаю, почему я не могу к этому привыкнуть? Я встаю окончательно с матраса, и решил раскрыть жалюзи, и даже открыть окно, чтобы насладиться свежим воздухом. Открыл окно. Я начинаю дышать природным ароматом, который меня почти моментально выводил из похмелья, и это не странно, если моя комната наполнена алкогольным запахом. От этой свежести сразу все мысли и нервные эмоции исчезают. Но снова заходит Босс. И на этот раз более агрессивным: — ТЫ, БЛЯТЬ, СЛЫШАЛ МЕНЯ??! — топнув ногой, прокричал звонким и яростным голосом брат. Поняв, что он уже в бешенстве, я осознал, что пора на кухню, есть завтрак. — Оу… Д-да… Я уже иду… — нервно я лепечу в ответ на грубый вопрос. — Заметно! — с сарказмом пробрюзжал Папайрус, и снова направился вон из моей спальни. Я с нежеланием попёр за ним. Пока я спускался, я почувствовал пленяющий запах. На обеденном столе есть две тарелки со спагетти с острым соусом, которые, видимо и пахли на половину дома. Хех. Как я и люблю, собственно. — Жри и иди на пост, дебил, — проворчал Босс, сев за стол. Я кивнул и сел напротив него, пытаясь на него смотреть украдкой. Он сосредоточенно ел спагетти и смотрел на них, не переглядываясь на меня. Это единственный момент, где я могу без страха и беспалевно смотреть на него. Он привлекает меня. На часах было без десяти два. Уже день. Я бы всю вечность спал, не хочу просыпаться. Я порой пытался долго есть спагетти, чтобы хоть на капли сократить время и придти быстрее с этого идиотского поста. Но и за такой трюк я отхватывал леща от брата. Вот никак по-другому нельзя. С другой стороны, пост — неплохое место, чтобы выспаться как следует, правда… Потом меня палят за этим, и это иногда простые прохожие… Через десять минут я собираюсь и ухожу на пост. Босс остаётся один или уходит к Андайн. Я немного поторапливаюсь, потому что в этот день мне как-то особенно хотелось спать. Я по не понятным причинам ещё не протрезвел после той ночи с горчицей и пивом, лучше эти два напитка не комбинировать. С каждым шагом я всё больше отдалялся от дома, и уже находился в сумрачном и зимнем лесу. Было довольно холодно, и падал небольшой снег. Ну почему дома так тепло, а как на улицу выходишь с тёплой курткой, так сразу застрелиться от холода хочется?! А вот и прилавок. Наконец-то. Ускорив шаг, попутно превращая его в бег, я приближаюсь к нему и сажусь на ящик, в котором ничего нет, но он прикрыт тряпкой. Я расслабился. Я положил руки на стойку, а на них голову. — Пора выспаться, — пробормотал я про себя и начал погружаться в долгожданный и расслабляющий сон. Конечно, хотелось бы, чтобы я лежал у себя в кровати, в тепле, но Босс меня в прямом смысле убьёт. И вот, я уже погрузился в мир сновидений. Я крепко уснул. Мне комфортно. Но это длится недолго. Хотя, может и долго. Я просыпаюсь от того, что меня куда-то тащат. Я быстро проснулся, и не сфокусировавшись, я увидел, что уже был глубокий вечер, потом понял, что меня тащат за капюшон. Чуть обернувшись, мне стало не по себе. Меня оттаскивает Босс. Пересилив себя, я спросил: — Куда мы?! — ДОМОЙ, — хрипло ответил Папайрус. Уже от одной буквы и звука в этом слове, которое проговорил брат, мне стало ещё больше стрёмно. Походу, меня ожидает bad time. Босс остановился. Он подтащил меня к себе и ещё злее сказал: — ТЫ ОПЯТЬ СПИШЬ НА ПОСТУ. По моему лицу прошлась тревога. Самое странное, что он так мало слов про это говорит. Обычно он в меня вливает много-много нецензурной брани. И это пугало ещё сильнее. Я нервно улыбнулся, только из-за тика. Тот ответил несильной пощёчиной по правой и костяной щеке. Полностью сфокусировавшись, я понял, что мы на крыльце у нашего дома. Он откинул меня в снег и уже приказным и угрожающим голосом крикнул: — ЗАХОДИ, ПОКА Я ТЕБЯ НА ОДНОМ МЕСТЕ НЕ УБИЛ, — сам же он зашёл в дом. Я тихонько встал, и с скромной походкой направился ко входу в дом. Я снова оказался в гостиной. Папайрус подошёл и захлопнул дверь. Уже от каждого борзого действия у меня были мурашки по костям. — Не знаю, почему ты ещё жив… — более спокойно сказал Папайрус. Мне нечего сказать. Стою в гостиной и жду его действий. В такие моменты я и сам пытаюсь ничего не говорить. Но иногда, это его так же выводит из себя. И в этот раз «Право хранить молчание» не сработало: — Ну и хуль ты молчишь? — А-а… Что я по этому поводу могу сказать? — снова начав нервничать и даже дрожать, спросил я, хотя понимал, что этот вопрос мог бы его тоже взбесить. Он вообще холерик. — Может, расскажешь, почему ты такой лентяй?! Спишь целыми днями, ночью бухаешь, утром хренью страдаешь! Такое впечатление создаётся, что тебе насрать на то, что человек может придти и убить тебя… БЛЯТЬ, КОНЕЧНО ЖЕ, Я ЖЕ САНС, Я ПОФИГИСТ, СМОТРИТЕ, Я БРАТ ВЕЛИКОГО И УЖАСНОГО ПАПАЙРУСА. Как смешно, пиздец. — Д-да нет… Мне не всё равно… Просто… — ДА-ДА-ДА, — он перебил меня, — ТИПИЧНАЯ ТВОЯ ОТГОВОРКА, ХВАТИТ С МЕНЯ… На кофейном столике лежал поводок и тот самый красный ошейник с золотыми шипами. Босс взял его в руки. Он начал размахивать им, словно лассо. Что он собрался им делать? — Б-босс…? — СТОЙ СМИРНО. Он его нацепил на мою шею. Вот чёрт. Я попал… Папайрус отходит на несколько сантиметров и резко дёргает за поводок, я оказался около него и дивана. Он оттолкнул меня на диван. Теперь я в сидячем положении, а он стоит. Я чувствую лёгкое возбуждение. Я изначально не хочу об этом и думать, но когда начинается моё «наказание», этой единственной, хоть и грубой близости, я только и желаю. Он садится рядом со мной. Из-под одной из диванных подушек Босс вытаскивает белую и плотную ткань. — Назад руки убери и спиной ко мне повернись, — спокойно приказал тот. Я это и сделал. Он плотно связал мои руки. Я сижу и жду. Слышу какие-то звуки, похожие на то, что Босс что-то там открывает. Потом он насильственно меня повернул. Да, он расстегнул свой ремень и ширинку, его красный член был уже наготове, и он тускло излучал красный оттенок. Стоит. Он грубо взял меня за голову и уже с ухмылкой прошептал: — Ты знаешь, что делать. Он внезапно наклонил меня к его органу. Я вытащил язык и медленно прикоснулся им к нему снизу, при этом медленно поднимаясь к концу, словно изучая размер его плоти. Лёгкий и эротичный стон брата пронесся по гостиной. Меня он в тоже время возбудил ещё сильнее, в штанах становилось более тесно. Слегка ощущался дискомфорт. — Быстрее, — тихо пробормотал брат с небольшой агрессией и желанием ускорить этот процесс. Я его начал заглатывать. Сначала я старался его брать самостоятельно, при этом в моём горле с каждым разом становилось всё глубже и глубже. Даже легонько начал задыхаться. Босс резко покрепче ухватился за мой череп и начал им управлять, только задыхался я всё больше и больше. Он уже практически достигал во мне глотку. Из левого глаза у меня вытекла слеза, я боялся, что могу прямо сейчас умереть. Только тогда Босс отцепил меня от его паха. Я снова сижу и пытаюсь отдышаться. Папайрус притягивает меня к себе и начинает проникать под одежду, грубо пересчитывая мои рёбра, в том числе, на которых есть трещины, мучающие меня по сей день. При этом его лицо было сфокусировано рядом с моей шеей. Горячий язык босса оказался на моей шее с левой стороны. Я тяжело, но возбуждающе постанываю. Если бы не руки, я бы схватил его и не отпускал. Хотелось уже кончить от этих чувств. И совсем неожиданно я ощутил острую боль в шее. Босс меня начал кусать. Больно. Терпимо, при этом, его руки оказались уже на тазовых костях и на бёдрах. Он снимает с меня штаны. Возбуждение создало всё необходимое снизу из неона. На члене я ощущаю прикосновение, отчего чувствую так же и наслаждение, такое не часто бывает. Он правой рукой взял мой хребет, левой начал надрачивать мне, и кусать мою шею. Начинаю увеличивать стон. Я высунул язык и с каждым движением мой стон становится громче от кайфа. Но дискомфорт так же приносил неудобство, будто меня кусает какой-то кровопийца. Когда я уже был на пике, босс совсем внезапно перестал двигать рукой по моему члену. Он обхватил мои рёбра с двух сторон и со всей силы прокусил мою шею, сжимая рёбра, на которых образовывались новые трещинки. Я взвизгнул от дикой боли. — Слабак… — пробурчал он с улыбкой садиста. Я всхлипнул, при этом сжав зубы. Даже прижать укус не мог из-за связанных рук. Далее Босс поднимается, и оказывается напротив меня. Он взял в две руки мои ноги, которые были в красных кроссовках с белой шнуровкой и в жёлтых носочках. Раздвинув мои ноги, он слегка смочил член и грубо вошёл в меня, при этом его левый глаз со шрамом вспыхнул красным оттенком. Я ещё не отошёл от того, что укус до сих пор сильно болит, а тут я ещё сильнее сжал зубы и закрыл глаза, из которых вытекали новые слёзы. — Б-босс… — пытаюсь в сквозь страдания и мелкий кайф донести до него, что мне как-то больно и неприятно, — П-пожалуйста… Ах! П-помедленнее… — Да хер тебе, размечтался, — усмехнулся Папайрус, а сам же усилил темп. Темп с каждым разом ускорялся. Это было неудобно. А не законченное дело с моим органом так же давало о себе знать. Несмотря на острую боль, я был зверски возбуждён. Всего лишь прошло три минуты, а его орган уже был полностью во мне, и Папайрус скоро кончил прям в меня, или точнее, на мои рёбра, грудную клетку и тазовые кости. Я тяжко дышал. Но меня решили помиловать. Он снова взял в руку мой член и начал упорно двигать, надавливая на конец. Я уже кричал как последний псих, но только от кайфа. Вскоре кончил и я, запачкав и его, и себя. Получив за это леща, Босс развязал мне руки и ушёл на кухню, как ни в чём не бывало, при этом натягивая на себя штаны и застёгивая ремень с ширинкой. - Всё, сука. Свободен, и даже не смей опять уснуть, - прорычал он. Я тяжело дышал. От полного бессилия я просто лежал на диване без штанов, с раскрытой курткой и задранной футболкой вверх. Так я и уснул. - Примерно так и проходят мои дни. Почему я живу до сих пор? - думаю по сей день.