дома.

Долетаем, сорок рейсов, В перерывах шпалит рельсы. Я-то знаю, мне-то можно, После стольких невозможных… Литвинова, барабаня пальцами по стенке лифта, с нетерпением ждала момент, когда сможет переступить порог квартиры. После крайнего спектакля без банкета и поздравлений, коротко извинилась перед руководством и сбежала, посчитав, что этими гастролями она отработала все свои переносы репетиций и прочие сложности, не допустимые в главном репертуарном театре страны. В конце концов, чётко осознавая, что в любой момент можно отказаться по первому желанию одной из сторон. Но всё же допускать такого амбиции не позволяли, поэтому смиренно служила, принимая вынужденные разлуки. Тихо повернула ключ в замке, предполагая, что Земфира может ещё спать. Войдя, услышала шум воды в ванной и уже, не сдерживая себя в звуковом фоне, разулась и вместе с чемоданом прошла в спальню. Жутко хотелось лечь и закрыть глаза. Бессонная ночь так явно напомнила о себе. Аккуратно повесила пиджак и платье, оглядываясь в поисках халата. Не увидев вещь, цокнула, догадавшись, где сейчас она может быть. Земфира вышла из ванной, кутаясь в длинный шёлковый халат чёрного цвета. Наслаждаясь приятным ощущением от соприкосновения ткани с влажной кожей, не заметила появившуюся пару туфель в коридоре и громко вскрикнула от неожиданности, открыв дверь в спальню. — Блять! Выдыхая, прислонилась спиной к стене. — Литвинова, напугала, пиздец. — Ты меня тоже, между прочим. Зачем так кричать? — Ну прости, не каждое утро я захожу в комнату, а у меня тут женщина… буквально голая. Ямочки на щеках. — Я это… не голая. И если бы кое-кто не утащил мой халат… Рената приблизилась, крепко обняв певицу. — Боже, как я скучала по тебе. Земфира нежно гладила женщину по спине, ощущая как кожа покрывается мурашками от холода или её прикосновений. — Ты же только вечером должна была прилететь. — Я поменяла билет и сразу после спектакля, вот. — Опять ночь не спала? Литвинова, бесполезно разговаривать, да? — Не сердись, пожалуйста. Поцелуи в висок, скулы, краешек губ. Рамазанова подвела женщину к кровати, мягко уложив блондинку и опускаясь рядом сама, укрыла одеялом. — Ой, Зе, подожди, надо снять… давит. — Начинается. Рената, чуть отодвинулась, быстро расстёгивая застежку на лопатках. Сняв верхнюю деталь кремового гарнитура, кинула её на тумбу около кровати и вновь прильнула к певице, утыкаясь в шею. — Чего ты, правда давит. Полежишь со мной? Ты же вроде как встала уже… — Полежу пока не уснёшь. Певица медленно переместила руку с талии блондинки на бедро, почувствовав уплотнения под кожей и услышав тихий стон. — Литвинова, что там опять? Убрала ладонь и спустив одеяло, обнажила бедро. — Ничего особенно, просто этот, как его… собака… ёжик морской. — Ты знаешь, я не удивлена. В твой первый заплыв по-любому? — Ага. Там такой кошмар был, все волновались, советы давали. А мне было почти не больно, больше смешно. Знала, что ты будешь меня подначивать. Земфира, не сдерживая улыбку, вернула одеяло на место. — Рената, это же пиздец. Как ты умудряешься вляпаться везде? — Если бы я знала… это теперь надолго, ну пока иголки выйдут все… ой, Господи. Я, правда, как всегда. Притягивая её голову к себе, вдохнула чарующий запах светлых волос. — Теперь тебя трогать нельзя, а? — Почему нельзя, всё можно со мной делать. Литвинова выдохнула через приоткрытые губы и слегка куснула подбородок певицы. — Женщина, спать… Рената, я сейчас на диван уйду. — Хорошо, хорошо. Прижалась теснее, целуя краску под кожей на шее. — Зе, а потом? — Всё, что захочешь.