Венок из одуванчиков

Сехун восхищается, посматривая издалека на сказочно красивого омежку, что, напевая песню себе под нос, длинными пальчиками плетет венок из одуванчиков. Все пальчики мальчишки испачканы в соке цветов, но, казалось бы, его это совершенно не волнует. Он щурится от ярких лучей солнца и закусывает губу, хмурится, когда что-то не выходит. Сехун приходит сюда каждый день, здесь тихо и обычно никого не бывает. Лишь изредка вдалеке слышатся голоса, проходящих мимо людей. Никто не знает об этом месте. Но сейчас, спрятавшись в кустах дурманящей сирени с махровыми, только начавшими распускаться цветками, он, затаив дыхание, наблюдает за странным юношей. Хун ни разу не встречал настолько красивого омегу. Его бледная алебастровая кожа кажется альфе такой же бархатистой, как лепестки цветов. Альфа внимательно наблюдает, как омега срывает несколько одуванчиков одновременно, вплетая их в свой венок. Он несколько раз глубоко вдыхает, чтобы почувствовать тонкий аромат омежки. Мальчишка пахнет чайной розой. И Сехуну кажется, что он сейчас задохнется от сильного и пьянящего запаха. Омега все так же, ничего не замечая вокруг, доплетает венок. Улыбаясь ярко, как луч солнца. Он аккуратно поднимается, разминая затекшие ноги, на которых виднеется пара, недавно образовавшихся, коричневых пятен от одуванчиков и розовые отметины от травы, что сильно выделяются на фоне бледной кожи. Мальчишка идет медленно и легко, почти порхая над землей, Сехуну даже начинает казаться, что он умеет летать, как бабочка. И чем ближе подходит омега, тем больше это сравнение кажется Хуну правдивым. Мальчишка кажется ему непозволительно хрупким и нежным, как те самые лепестки дурманящей розы или крылья бабочки. Альфа испуганно смотрит, как чудесный ангел приближается все ближе и ближе к его укрытию, но двинуться с места не смеет. Он боится, что если шелохнется, то это ведение пропадет. Омежка посмеивается в кулачок, увидев это, и, ускоряя шаг, приближается к Сехуну. Хун, обомлев от страха, не чувствует своих конечностей. Он лишь открывает и закрывает рот, боясь, что юноша накричит на него и прогонит. Тоненькие пальчики омеги, которые с нежностью держат венок, приближаются к голове Сехуна. Натянув на альфу одуванчики как-то небрежно, но в то же время с неповторимой нежностью, мальчишка стеснительно вытягивает бледную тонкую ручку, испачканную в майских цветах. — Я Лухан, надеюсь, что увижу тебя здесь и завтра, — в этих бездонных коньячных глазах плещутся волны нежности и непорочности, утягивающий Сехуна в глубины полыхающих огнем чувств. *** Стоя у зеркала, Сехун протягивает пальцы к венку из одуванчиков, что так и не решился снять с волос. Он чувствует, что будто коронован в счастливое будущее и глупо улыбается, счастливо произнося имя омежки. — Лухан.