Christmastime

      — Мам, я пошла, — предупредила Маринетт, покидая пекарню.       Часы показывали четыре часа, до патруля еще порядочный промежуток времени. В ее сумочке мирно, свернувшись калачиком, дремала Тикки. Она устала после очередной битвы с акумой и не могла придти в себя вот уже который день. Именно поэтому девушка решила отправиться с квами к Мастеру.       Брюнетка уже прошла приличное расстояние. Ее лицо было задумчиво, а настроение не стало «рождественским» даже после выпитого сливочного пива (некрепкий согревающий напиток, от которого вряд ли пьянеют — прим. ред.). Она слишком беспокоилась о Тикки, чтобы предаваться веселью вместе со всеми.       Pov Marinette.       Я зашла в массажный кабинет Мастера. Он был там и уже лечил кого-то, что очень удивило меня. На дворе Рождество, а он работает? Что-то тут нечисто.       Я осторожно приблизилась к нему.       — Мастер?       — А, Ледибаг, — обернувшись, ответил мне он и улыбнулся. — Здравствуй.       — Здравствуйте. Мастер, тут… э-э-э-э…       Он поднял указательный палец:       — Одну минуту. Мистер Агрест! — позвал он, обращаясь к клиенту.       Еще раз… Что?! Причем здесь Агрест?       И тут я увидела… Да, это Адриан. Но что он здесь забыл? Что ему нужно? И почему на его щеках заиграл румянец? Почему он покраснел?       — Маринетт? — удивился блондин.       — Да, да, Маринетт, — проворчал старый китаец, выпроваживая посетителя хлопками по спине. — А теперь проваливай.       Ох, черт! Почему я не пожелала ему счастливого Рождества? Ну ладно, об этом потом. Тикки важнее.       — Мастер, — обратилась я к старику, — мой кот из страны А-Чу… Вы ведь можете его посмотреть?       Дрожащими руками я перенесла свою квами на стол.       End Pov Marinette.       Pov Adrien.       Интересно, что здесь делает Мари? Почему она здесь? Тысяча чертей, почему я покраснел? Почему мне захотелось ее поцеловать? Что со мной вообще творится?       End Pov Adrien.       Прошло некоторое время, пока Мастер лечил Тикки. Смотреть не успевал следить за его движениями, настолько они были молниеносными и хорошо отработанными.       — Теперь все в порядке, — наконец закончив, сказал он.       За окном начало темнеть. И без того низкое солнце стало опускаться за Альпы.       — В последнее время коты из королевства А-Чу быстро заболевают, — усмехнулся китаец ей вслед. — Будь осторожна, следи за своим.       — Да уж, Мастер, постараюсь, — улыбнулась Маринетт, прикрывая за собой дверь. — Спасибо вам. Pov Marinette.       Я вышла из кабинета и хотела было направиться к Эйфелевой башне, но меня вдруг окликнули. Я обернулась. На меня сверху вниз смотрела пара зеленых глаз.       Интересно… почему это я больше не чувствую, как краска приливает к моим бледным щекам, когда вижу тебя? Почему не заикаюсь?       — Маринетт, — улыбнулся он мне.       — Привет, Адриан. Как дела?       — Прекрасно.       Ну где же прекрасно, а? Я ведь вижу по твоим глазам, что все не так. О, поверь, я научилась распознавать твое настроение давным-давно. Даже не пытайся мне лгать, Агрест.       — Что-то случилось? — невинным тоном спросила я.       — Нет, — вновь соврал он.       Я улыбнулась.       — Адриан, я знаю, когда ты действительно рад или счастлив. Сейчас тебе грустно. Почему? Ты можешь сказать, если считаешь меня другом.       — Я просто запутался, Мари. Я не знаю, как сказать это…       — Скажи, как можешь. End Pov Marinette. Pov Adrien.       — Скажи, как можешь.       Эти слова прозвучали эхом в моей голове. Хотел бы я тебе все рассказать… Но ты не поймешь. Ты ведь такая застенчивая, Маринетт, такая милая и добрая. Я не хочу вселять в тебя ложные надежды.       — Я запутался в отношениях, — признался я. — Еще вчера я думал, что люблю одну девушку, а сегодня уже сомневаюсь в своих чувствах. Биение моего сердца давно уже не ускоряется, когда я слышу ее имя или вспоминаю о ней.       — О-о-о… — протянула Мари.       Мы не заметили, как дошли до Эйфелевой башни под свою болтовню.       — А еще я стал чаще думать о совсем другой девушке, и мне кажется…       — Опиши ее, эту другую девушку, — мягко сказала она, касаясь моей руки. — Тогда мы посмотрим, кто из них тебе дорог.       — Агрх… ну… У нее большие голубые — я бы даже сказал, васильковые, — глаза. Она часто надевает розовые джинсы, а сегодня на ней было еще розовое пальто и такой же берет. Она очень милая, симпатичная и потрясающе готовит! И умеет играть в видеоигры, а это очень важно для… Она остроумная, делает прекрасные вещи своими руками и… и… End Pov Adrien. Pov Marinette.       — Агрх… ну… У нее большие голубые — я бы даже сказал, васильковые, — глаза. Она часто надевает розовые джинсы, а сегодня на ней было еще розовое пальто и такой же берет. Она очень милая, симпатичная и потрясающе готовит! И умеет играть в видеоигры, а это очень важно… Она остроумная, делает прекрасные вещи своими руками и… и…       Я слышала это словно сквозь туман. Эти звуки доносились до меня будто из плохо настроенного радиоприемника. Неужели Агрест влюблен в меня?       — А еще она добрая и отзывчивая, — закончил блондин.       До этого мы шли рядом друг с другом, но глядя перед собой. Теперь он смотрел на меня в упор.       — Ты знаешь, кто эта девушка.       Это был не вопрос, а утверждение. Однако этот факт не мог помешать мне ответить:       — Нет, Адриан, не знаю.       Я наверняка догадывалась, кто она, но не смогла произнести вслух.       — Это ты, Маринетт.       Почему-то я не почувствовала радость, услышав это. Наоборот, мне стало как-то не по себе. Даже хуже. Захотелось незаметно ускользнуть, убежать подальше от него. End Pov Marinette. Pov Adrien.       — Нет, Адриан, не знаю.       Ну только не это, Мари! Я знаю, что ты неравнодушна ко мне. Скажи это сейчас, и мы будем счастливы.       — Это ты, — сказал я, чтобы подбодрить ее. Но это, кажется, не сработало. Ее бледный высокий лоб покрылся морщинами. Она размышляла.       — Извини, Адриан, я люблю другого, — прошептала она наконец, смущенно опуская глаза. — Мне правда жаль… О, чтоб тебя!       — Кто этот счастливец? — сказал я, пытаясь скрыть горькое послевкусие, издаваемое ее последней репликой. А что мне еще оставалось делать? Смириться? Ни за что. Она будет моей, рано или поздно, но будет. End Pov Adrien. Pov Marinette.       — Кто этот счастливец? — выдавил он.       Его лицо стало напряженным, не было той заученной доброжелательной улыбки, а которой я привыкла. Мне стало страшно за него. Что он может сделать в порыве отчаяния?       И вдруг перед моими глазами встал образ Нуара. Эта его смеющаяся физиономия, ленивая манера речи. Он был очень добрым и понимающим. Он был моим другом.       «А другом ли?» — спросила я у себя самой и сама же ответила: «Возможно.» Странно, что теперь Супер-Кот не бесил меня так, как раньше. Мне начали нравиться его каламбуры. «Бр-р-р, нет, Мари, что ты несешь, — тут же прозвучало в мой голове. Это та самая отговорка, которую я привыкла использовать в любом непонятном случае. Скарлетт О’Хара всегда говорила, что подумает об этом завтра, а я лишь осаживала себя раз за разом. — Ты просто к ним привыкла. Вот и все.»       Вот и все.       — Это Нуар, — неожиданно для нас обоих сказала я.       Боже, что я сейчас ляпнула? Я посмотрела на него, хотя очень не хотела это делать.       — Нуар? — переспросил Адриан, и я увидела в его глазах лукавый блеск. — Что бы это значило?       Что? Почему он так на меня смотрит? И почему я согласна со своим мнением о Нуаре? Нет, нет, Маринетт, вспомни, какой он самовлюбленный и как любит каламбуры. Боже, эти кошачьи каламбуры… Признаюсь, порой они сводят меня с ума. И иногда они мне нравятся… Нет, совсем не нравятся, нет!       — Эм… Мари? — Адриан оторвал меня от спора с самой собой.       — Да?.. — очнулась я.       — У меня нет никаких шансов?       — А… не знаю, надо посмотреть мой график… э-э-э, то есть… не знаю… то есть… — Ну не душа ли? — Знаешь, мне пора. Извини.       Я быстро ретировалась. О, какая же белиберда! Да-с, Мари, молодец. Супер! Такую — говоря до супергероизма откровенно — чепуху я еще не слышала. End Pov Marinette.       Мысленно проклиная себя, Маринетт поднялась на Эйфелеву башню. Оттуда открывался вид на весь сказочный Париж. Глядя перед собой, на самую высокую и красивую елку в городе, видя под собой шагающих куда-то радостных людей, девушка успокоилась, умиротворенно вздохнула и выпустила Тикки из сумочки.       — Тикки, это было очень глупо? — спросила я, прежде чем перевоплотиться.       — Нет, Маринетт. Мне кажется, ты говорила это от чистого сердца, — широко улыбаясь, квами подняла маленькую ладонь вверх.       — О чем ты? Я же не могу любить Кота… Ой, Кот!!! Тикки, действуй!       Секунда, и с башни на город смотрит уже не неуклюжая стеснительная Маринетт, но умная и ловкая Ледибаг. Она блаженно вздохнула, накручивая свои волосы на палец. Пахло мандаринами и чудом. (Если чудо пахнет.) Именно такое благоухание Рождества Мари забрала оттуда. Из детства.       Где-то неподалеку играл приятный рождественский гимн бродячий музыкант, а дети и взрослые, веселясь, приплясывали вокруг него. Это зрелище вызвало у девушки улыбку. Как мило, что жители Парижа оказывались в прошлом в Рождественскую ночь. В этом году это был темой для мероприятия был девятнадцатый век, то самое Рождество, когда люди впервые открыто заговорили о Ледибаг и ее напарнике. Музыканты играли на инструментах, водя смычками по скрипкам, вытащив из домов фортепиано и рояли, а влюбленные парочки танцевали под их музыку. Маринетт представила себя на месте тех танцевавших девушек и унеслась в страну мечтаний. Pov Marinette.       — Хэй, куколка! — произнес кто-то над моим ухом. Пара сильных, цепких и, в то же время, нежных рук легла на мои плечи. Я покраснела.       — Привет, милый Котик, — прошептала я и улыбнулась. — Счастливого Рождества! End Pov Marinette. Pov Adrien.       — Привет, милый Котик. Счастливого Рождества!       Ее улыбка не переставала сводить меня с ума. Этот взгляд… Я не знаю почему, но она напоминала мне Маринетт.       — Взаимно. Послушайте, миледи, я хотел бы вам кое-что сказать. Дело в том, что я… влюблен.       — Экая невидаль! — усмехнулась моя Леди. — Ты влюблялся по сто раз на день. Да, Кот, и такое бывало.       — Да нет, я не об этом. Я на самом деле влюблен.       Ее лицо стало мрачным, голова поникла. Что происходит? Не может же она наконец полюбить меня?       — Кому так повезло? — приглушенно произнесла она.       — Твоей знакомой, Маринетт Дюпен-Чэн.       — Что?       Я не ответил ей. Эти смешанные чувства… Если бы я раньше осознал, что не люблю Ледибаг… если бы я только осознал раньше…       — Ты уверен в своих чувствах к ней? — услышал я.       — Да. End Pov Adrien.       Маринетт отменила трансформацию. Перед Котом стояла девушка все в том же розовом пальто и берете, сжимавшая сумочку в руках.       — Я и есть та самая, — еще больше краснея, сказала она.       — Маринетт?       — Да.       Супергерой обнял девушку, прижав ее как можно ближе к своему сердцу, как будто, не веря в происходящее, боялся потерять ту тонкую нить, связывавшую сейчас их двоих. Он думал, вдыхая аромат ее духов, что это сон, рождественский сон из тех, что снилось ему в детстве.       — Почему ты не сказала раньше? — испытывая необычное для Кота волнение, спросил он.       — Не могла, — тихим нежным шепотом прощебетала брюнетка.       Они отстранились друг от друга, взглядываясь в глаза. Маринетт любовалась, нет, тонула в этих зеленых глазах, а Адриан — в ее лазурно-голубых, как небо на Тенерифе, где они отдыхали с матерью раньше. (Тенерифе — один из Канарских островов — прим. авт.) На какой-то промежуток времени все перестало существовать, время для них остановилось. Были только он и она. Адриан и Маринетт. Кот Нуар и Ледибаг.       — Но я не знаю, кто ты, — напомнила девушка, очнувшись.       — Плагг, вылезай, — приказал Агрест.       Маринетт увидела того самого блондина, которого любила все это время. ***       Они танцевали под музыку менестрелей. Маринетт положила голову на грудь юноши и чувствовала размеренное биение его сердца, его спокойное дыхание.       — Я люблю тебя, — прошептал он и поцеловал ее.