Три кошки

Две женщины сидели, уткнувшись: кто в книгу, кто в телефон. Рената положила голову на колени Земфиры и что-то листала в смартфоне, а та читала книгу, поглаживая женщину по волосам. В комнате царила гробовая тишина, такая, что они слышали дыхание друг друга. Вдруг по дому разнеслось громкое «мяу», и Земфира обернулась, присмотревшись: – У меня галлюцинации или я услышала, как кто-то мяукнул? – спросила она, пока Рената поднималась с её колен. – Ульяна? – предположила Литвинова, и Земфира прыснула. Рената лишь закатила глаза. – Я имею в виду, что, может, это она принесла кого-то или сама мяукнула. – Да, киндеру только и хочется, что мяукать, – улыбаясь, сказала Земфира. – Довела ребёнка, никак не можешь кошку завести. – Не нужна мне шерсть в доме, – строго сказала Литвинова, складывая руки на груди. – И вообще, тут много дорогих вещей – животным здесь не место. – Ребёнка пожалей, а не о вещах думай. – Будто бы ей животных мало. По дому повторно разнеслось серьёзное «мяу», и Земфира встала с кровати, чтобы посмотреть, что это за чудесная девочка (скорее кошка), которая решила устроить концерт в их квартире. Литвинова следом пошла за ней. Рената ахнула, увидев трёх кошек, которые заинтересованно ходили по кухне, где хлопотала Ульяна. Девочка обернулась, услышав шаги. Земфира расплылась в улыбке: – Эх, киндер, решила взять всё в свои руки? – женщина взяла на руки черную кошку. Животное от неожиданности удивленно на неё уставилась, но не шипела и не рычала. Земфира положила кошку на руки и начала гладить, ловя на себе возмущенные взгляды Ренаты. Как она любила её бесить. – Мам, только не ругайся, пожалуйста, – тихо сказала Ульяна, поставив корм для кошек. Животные ринулись есть, и даже кошечка, так хорошо лежащая на руках Земфиры, выпрыгнула из объятий женщины. – Они уже месяц ходят возле нашего дома, и всё это время я их подкармливала. – Я тоже, – сказала Земфира, стараясь не слишком громко смеяться от лица Литвиновой, которая сдерживалась, чтобы не начать ругаться. Ульяна улыбнулась, услышав её слова. Рената закатила глаза. – Вы издеваетесь? Вот только кошек нам дома не хватало! – начала возмущаться она, как вдруг Земфира начала смеяться, не сдержавшись. Рената прищурилась, направив свой взгляд на неё. – Прости, – сказала женщина, отсмеявшись. – Просто ты такая смешная, когда злишься, – и она снова прыснула, и её поддержала Ульяна, посмеиваясь. Рената снова закатила глаза. – Хватит смеяться. Прекратите обе, – строго сказала Литвинова, сложив руки на груди. – Всё-всё, прекращаем, – сквозь хохот сказала Земфира, наконец, вздохнув. – Ох, не думала, что меня так рассмешит твоя реакция. – Очень смешно, – саркастично ответила Рената. – Кошки не будут тут жить. Пусть доедают и я выкину их обратно. – У-у-у, какая ты сейчас серьёзная, – сказала Земфира, поднимая на руки кошку, которая уже доела и начала вылизываться. – Ну, ты только посмотри на это чудо, – она поднесла её к рукам Ренаты. – Не будь букой. – Нет, я бы поняла, если одна, но три! Три! – Хоть десять, – перебила её женщина. – Литвинова, ты радуйся, что такую дочь воспитала. – Мы воспитали, – возмущенно ответила Рената, подавляя в себе злость. Тема того, что Земфира участвует в воспитании Ульяны, неоднократно поднималась, хоть и женщина всегда говорила, что это не так. Певица не воспринимала себя как родитель, только если как друг, но не более. Литвинова же всегда настаивала на своём. – Да, мы воспитали, – поправила себя Земфира. На кухне воцарилась нагнетающая тишина, которая очень сильно давила на всех троих, особенно на Ульяну, ведь она была главной причиной их споров. Но вдруг кошка начала тереться об ноги Ренаты, урча и мяукая. Земфира и Ульяна улыбнулись. – От вас подлизываться научилась, – сказала Рената, всё же взяв кошку на руки. Животное принялось обнюхивать женщину, а Литвинова разглядывала её. – Зе, у неё глаза как у тебя. – А ещё нос и длина хвоста, – ответила Земфира, из-за чего Ульяна засмеялась, а Рената закатила глаза. – Они чем-то на нас всех похожи, – наконец, сказала девочка. – У этой вот, – она показала на рыжую кошку с черным пятнышком на лбу, – я что-то ничего похожего на остальных не вижу. – У неё какое-то слияние этих двух барышень, – Земфира рассматривала остальных двух. – Они сестры, или тут есть её мама? – Они все трое одного размера – точно сестры, – сказала Рената, поглаживая кошку, которая уже вовсю урчала. – Ну, надо же, три кошки… Их же стерилизовать надо. – Что, и у них последнее счастье отберёшь? – усмехнулась Земфира. – Вообще, если не стерилизовать, они по весне будут «гулять», – сказала Ульяна. – Поэтому тут я маму поддерживаю. Мы же их оставим? Две пары глаз уставились на Ренату, которая лишь на них покосилась, глубоко вздохнув: – Оставим, но только, – не успела она договорить, как Ульяна завизжала, и полезла обнимать мать, прихватив в придачу Земфиру, которая лишь недоуменно тыкалась куда-то между Ренатой и девочкой. – Я вас так люблю, спасибо! – сказала девочка, крепче обнимая обеих женщин. – Ульяна, задушишь, – простонала Рената, на что девочка ослабила свою хватку. Ульяна просто вся светилась, и, прихватив всех трёх кошек, она ушла в свою комнату, о чем-то радостно рассуждая. – Ребёнок, – констатировала факт Земфира, обнимая свою женщину за талию. – Однако, приятно видеть то, что ты можешь сделать её счастливой. – Я знаю, – улыбнулась Рената. – Но ты всё равно не можешь назвать себя её родителем? – Скорее я могу назвать себя причиной, почему Ульяна растёт без отца. – Земфира, – Литвинова развернула её лицом к себе, – мы говорили об этом тысячу раз, и я скажу тебе ещё тысячу раз, если понадобиться: ты – не причина, по которой мы развелись. – А кто же я тогда? – Ты та, кого я люблю больше жизни, та, с кем я хочу провести остаток своих дней, та, ради которой я готова свернуть горы. Земфира лишь смущенно улыбалась, смотря в глаза своей женщины. – Причина, по которой мы развелись, было то, что он дико ревновал меня, унижал и бил. И это при ребёнке! – возмущенно сказала женщина. – Когда я встретила тебя, то влюбилась, как подросток. Мы работали вместе, и я просто считала дни, когда ты закончишь песню, и мы бы больше не увиделись. – Не преувеличивай, – улыбнулась Земфира, поддавшись вперёд, чтобы обнять Ренату. Литвинова обняла её в ответ и продолжила: – Я постараюсь, но, по-моему, так и было. Знаешь, как сложно пытаться удержать человека, который, вроде как, должен стать твоим, но пока им не является? – Литвинова, я тебя обожаю, – засмеялась женщина, не разрывая объятий. – Хоть я и не люблю говорить о чувствах, но мне самой было ново то, что я испытала тогда. Как волна, которая накрывает тебя с головой, и ты не можешь выплыть. Я барахталась, пыталась выбраться на берег, но ты держала меня, как сейчас, – Рената улыбнулась, крепче прижимая Земфиру. – Когда я начала влюбляться, мне было страшно и дико, ведь ты была замужем и с ребёнком. Потом, когда мы поцеловались впервые, я поняла, что ты чувствуешь то же самое. И это было прекрасно. – Не сомневаюсь, – ответила Литвинова. Они так и стояли посреди комнаты, обнимаясь. – Зе, а ты бы хотела родить ребёнка? – Были такие мысли, но боюсь, что уже поздно. – Почему? – удивленно спросила Рената. – Потому что у меня есть Ульяна, которая хоть и не называет меня мамой, но, думаю, что любит, – улыбаясь, сказала Земфира. – Мне хватает того, что я могу просто быть рядом и поддерживать её. – Большего и не надо, – сказала Рената, поцеловав Земфиру в макушку.