Холода в лагере близ Эмприз-дю-Лиона

Эллана сидела в палатке и читала книгу. Это была тевинтерская книга, одна из тех, которые привез Дориан. Дориан привез с собой книги и одежду, совсем легкую. Он мерз, и отбирал у рекрутов запасные плащи. Интендантка просила что-нибудь с этим сделать, Эллана выслушивала ее, обещала — и забывала. Ей было интересно, какова жизнь и магия в Минратоусе, и книга, которую дал ей Дориан, отправила ее в путешествия по улицам, которые были старше самой Андрасте. Полог хлопнул. Дориан опять замерз в своей палатке, или не нашел вина, или выпил все, или ему стало скучно — что бы ни случилось, он всегда находил повод прийти к Эллане поговорить. «Я думаю, что Андрасте действительно существовала, - сказала Эллана, не поднимая головы. Желтые страницы приходилось перелистывать аккуратно, со временем они стали хрупкими — тяжелее всего приходилось на тех местах, где они склеились. - Но я не думаю, что она была Невестой Создателя. Она могла быть могущественной магичкой». «Предположение не хуже любого другого», - ответил Солас. Эллана уперлась руками в книгу и подняла голову. После того, что случилось между ними в Тени, они не очень много разговаривали. Хотя Солас и пытался объясниться, и Эллана знала, что он говорит по крайней мере наполовину правду, между ними воцарилась взаимная неловкость, которая способна возникнуть только между магами, ставших любовниками в Тени, но так и не набравшихся решимости поговорить наяву. «Здравствуй, - Эллана внимательно следила за ним взглядом. Солас почувствовал ее настроение, и замешкался у входа, придерживая рукой полог. Встав на одно колено, он сделал вид, что изучает амулеты, которые Эллана подвесила к перекладине палатки, удерживавшей крышу. - Ты что-то хотел?» «Я хотел поговорить, если ты позволишь. Если не позволишь, я уйду», - Солас коснулся пальцами земли, и Эллана закрыла книгу, проводя пальцем по желтому, покрытому пятнами корешку. Наверное, ей стоило сказать ему, чтобы он ушел. Это прозвучало бы достаточно гордо и независимо, но тогда Эллана бы не узнала, о чем Солас хотел поговорить. «Заходи, только завяжи ремни, - сказала Эллана, отложив книгу. - Снаружи очень холодно». Солас кивнул и забрался в палатку. Развернувшись на четвереньках, он снова встал на одно колено и, взявшись за ремни, удерживающие полог в неподвижности, принялся их завязывать, постукивая металлическими бляшками, которыми ремни были обшиты. Эллана сунула книгу под подушку и села, поджав под себя ноги, дожидаясь, пока Солас закончит. Его затылок был гладким и нежным, должно быть, ему приходилось высоко поднимать воротник, чтобы ветер не задувал и не морозил шею, подумала Эллана так, словно ее это касалось. «Могу ли я...», - повернувшись, Солас жестом указал на постель Элланы, и Эллана кивнула: «Самое малое, на что способен долиец — предложить гостю сидеть на своей постели, а не на полу, если больше сидеть не на чем. Я бы сделала это для любого, кто пришел поговорить со мной в такую погоду». «Я понимаю, - Солас сел на шерстяное одеяло, под которым скрывалось меховое одеяло, и еще одно шерстяное одеяло, поджав под себя ноги — так же, как Эллана. Оправив полы куртки, Солас наклонился вперед, сцепив пальцы в замок на скрещенных лодыжках. - Я ценю твое гостеприимство». «Как и следует», - сказала Эллана тоном Хранительницы. Больше ей было нечего сказать. Она долго думала, что скажет Соласу, если однажды им придется заговорить друг с другом, выдумывала его ответы и свои умные, красивые возражения. Но вот он сидел перед ней, и у нее не получалось ничего. «Я нашел эльфийские руины выше, в горах, - заговорил Солас, глядя то вниз, на одеяло, то Эллане в глаза. Эллана потерла уголок глаза, но вспомнила, что подвела глаза сурьмой, и может смазать контур. Она отдернула руку, пристально посмотрев на палец под слегка удивленным взглядом Соласа. - Возможно, туда стоит послать разведчиков. Если ты захочешь это сделать, я хочу пойти вместе с ними». «Может быть, я тоже хочу пойти вместе с ними», - проронила Эллана. Солас был так спокоен, что ей поневоле хотелось его задеть, но не удавалось — Солас посмотрел на нее лишь слегка недоуменно, и мягко ответил: «Да, конечно. Это любопытное место. Может быть, ты захочешь посетить его в Тени». «Я уже посещала места в Тени, и это был не совсем тот опыт, на который я рассчитывала», - надменно начала Эллана, теряя запал с каждым словом. Солас сидел перед ней, смотрел на нее, она чувствовала его запах — эмбриум и горький чай, зола и остаточная магия. Ей хотелось спросить его, спал ли он во всех тех местах, которые они проходили, и что он видел, ей хотелось попросить его подняться с ней в эльфийские руины и вместе искать источники магической энергии, или отправиться в Вал Руайо на поиски новых ингредиентов для зелий из ферелденской рукописи. Эллана была все еще обижена на него — но даже от обиды можно устать. Когда Солас протянул руку к ее щеке и спросил, можно ли, она бездумно кивнула, радуясь, что больше не нужно ничего говорить. Некоторое время Солас разглядывал ее глаза, придерживая Эллану за подбородок, а потом сказал: «Ты накрасилась. Никогда не видел тебя накрашенной». «В клане я чернила глаза и мазала веки соком эльфийского корня, чтобы зеленели и подходили под валласлин, - объяснила Эллана. - Чаще всего на встречу кланов, но иногда и просто так, когда было скучно или когда меня посылали в город, наблюдать за торговлей и защищать охотников». «Это красиво, - Солас едва ощутимо касался подбородка Элланы большим и указательным пальцами. - Но тебе не нужна краска, чтобы привлекать к себе внимание. Ты и так привлекаешь его слишком много». «Мужчины смотрят на меня, это правда, - согласилась Эллана. - Но я крашусь не ради них, а потому что мне это нравится. И потому, что я привыкла. Они не станут смотреть меньше, если я перестану краситься, или, может быть, перестанут, но мне нет до этого дела». «Я имел в виду не это, а то, что к Вестнице Андрасте прикованы все взгляды, - Солас издал короткий, неловкий смешок. - Но, возможно, мне стоило бы беспокоиться и из-за других мужчин тоже. Руки Вестницы будут добиваться многие, но только Корифей — той, что с меткой». «Зачем ты мне это говоришь? Ты считаешь, что мои чувства к тебе неуместны и ты не хочешь, чтобы я страдала. Ты уже все решил, обдумал и взвесил за нас обоих, так какое тебе дело до других мужчин?» «Полагаю, никакого», - легко согласился Солас, убирая руку. Они сидели друг перед другом в молчании, Эллана смотрела в сторону, постукивая себя пальцами по предплечьям, Солас погрузился в свои мысли, не торопясь уходить. Наверное, Эллане следовало бы указать ему на дверь — на полог палатки, но она никак не могла понять, когда наступит тот самый момент, чтобы попросить Соласа уйти. «Я могу показать, как согреть ноги, - неожиданно сказал Солас. - Я часто путешествовал зимой, и часто замерзал. У меня не всегда был огонь и возможность его развести, поэтому я научился использовать магию. Тебе тоже пригодится». «Это огненная магия, да? - заинтересовалась Эллана. - Я пробовала согреться с ее помощью, но обожглась». «О! - обрадовался Солас. - Все дело в том, как ты ее используешь. Огонь нужно направлять от ладоней не наружу, а внутрь». «Какой в этом всем смысл? Если я направлю огонь внутрь, я согрею ладони, а не ноги». «Вовсе нет. Если ты позволишь, я тебе покажу». Отказаться от эксперимента Эллана не могла. Солас сел у нее в ногах, а она легла, положив голову на подушку, а ступни — ему на колени. Под подушку пришлось подложить стопку книг, которые Эллана взяла с собой в дорогу, чтобы видеть, что Солас делает. Солас поднял руки кверху и, глядя прямо перед собой отрешенным взглядом, заставил их стать янтарно-прозрачными. Когда кончики его пальцев покраснели, Солас опустил руки и поднес ладони к замерзшим ступням Элланы, близко, но сохраняя дистанцию в два или три пальца. Сначала Эллана ничего не чувствовала, а потом ее ступни начали зудеть. Когда щекотка стала нестерпимой и Эллана уже была готова начать лихорадочно чесаться, ее накрыло теплом, как будто бы ноги ушли по щиколотку в разогретый солнцем песок. Забросив руки за голову, Эллана растопырила пальцы ног, стараясь впитать как можно больше тепла, чтобы его хватило и на долгие переходы через студеные горные реки, и на промораживающий на футы вверх лед замерших рек, и на глубокие завалы снега на склонах Эмприз-дю-Лиона. «Это потрясающе, - сказала Эллана, когда тепло в руках Соласа угасло. - Секреты магии стоят изучения, но согреть себя файерболлом умеет не каждый». «Ты догадалась!» - с удовольствием воскликнул Солас, обхватив ступню Элланы руками. У него были чуть теплые ладони, а кровь после заклинания еще не отхлынула от ногтей, придавая им малиновый оттенок. «Не так-то много заклинаний можно запереть между взрывом и горением, - объяснила Эллана, почесав висок. - Я перебрала те несколько, которые я знаю, и поняла, что выбор невелик». Снаружи раздался звон треугольника. Передовой отряд Инквизиции ждал ужин — много тушеной говядины с перцем и луком, картошка, запеченная на углях, и каждому по дополнительной порции виски, чтобы оставаться на ходу и в самые лютые холода. Солас повернул голову на звук, и Эллана почувствовала себя разочарованной — во время снегопада ели они не у огня, а каждый в своей палатке, сразу после еды начиная готовиться ко сну. «Солдат Инквизиции хорошо кормят, - сказал Солас раздумчиво. - Жирная, тяжелая пища, подходящая для наемников и солдат. Я не всегда с ней справляюсь. Мы проходили через деревню, возможно, у них был овес или просо, что-то, из чего можно сварить кашу». «Я взяла кашу из Скайхолда потому что знала, что не смогу есть мясо всю дорогу, - призналась Эллана. - Если ты останешься, я с тобой поделюсь. Если уйдешь — ничего тебе не дам». «Это шантаж». «Вовсе нет, - Эллана сложила руки на животе, глядя на Соласа из-под полуприкрытых ресниц. - Во всех песнях герои совершали безумные и жестокие поступки из-за любви. Я не дам тебе овес, у тебя будет болеть живот и ты будешь страдать. Разве не безумно и жестоко?» «Ты вполне разумна, - возразил Солас. Эллана переложила ступню с его колен на одеяло, и он взял ее за лодыжку привычным, уверенным жестом, как посох за древко. - Разве ты способна на коварство?» «Я способна, - подтвердила Эллана, чувствуя, как сердце начинает биться быстрее. Она отвернулась, перекатив голову по подушке и вперив взгляд в стену палатки, по которой уже протянулись тени собравшихся у костра солдат. - Чувства меняют, заставляют делать глупости, жалеть о них». «Если бы я мог, - начал Солас, сжав лодыжку Элланы, - быть дураком для тебя, если бы это не повлекло за собой тех последствий, которые это повлечет...» Эллана дернула ногой и села, потянувшись обнять Соласа, но он опередил ее, и, схватив за плечи, крепко поцеловал. Эллана приникла к нему, обмякая, и, повиснув на его плечах, прерывисто вздохнула, когда Солас сжал ее в объятиях так, что в костях у нее что-то скрипнуло. «У меня есть с собой сушеные ягоды», - сказал Солас Эллане в шею, и Эллана причмокнула: «Это вкусно. Главное теперь раздобыть молока».