Dandelion Wishes

Дин загадывал желания на одуванчиках с тех пор, как был ребенком, но только если дело касалось важных вещей. Мама научила его тщательно обдумывать то, что он хотел пожелать. Если загадать что-нибудь глупое или что-нибудь плохое, магия не сработает. Когда Кастиэль впервые увидел Дина, загадывающего желание, был последний день четвертого года обучения. Он плелся через холл позади своей матери и директора его будущей новой школы. Третьей новой школы за последние два года. Когда они достигли игровой площадки, то, естественно, Кастиэля отправили присоединиться к детишкам, ведь ему нужно было заводить новых друзей. Он знал, что этого не случится, но у него просто не было выбора, кроме как послушаться взрослых. Он прошел сквозь толпу играющих и бегающих детей, но никто не обратил на него внимания. Его даже никто и не заметил, так что Кастиэль тоже не замечал никого из них. Он уже подумывал сдаться и вернуться к матери и директору, как вдруг заметил мальчика с волосами песочного цвета, в клетчатой рубашке, которая была ему великовата. Он был совершенно один в прилегающем к площадке поле и собирал одуванчики, все, какие только мог увидеть. Кастиэль с любопытством наблюдал за этим мальчишкой, собравшим огромный букет сорняков. Тот остановился на мгновение, будто глубоко задумавшись, а потом набрал воздуха в грудь и выдохнул, заставляя разлететься все воздушные семена. Они парили вокруг него в воздухе, подобно пуху. Само по себе это зрелище было прекрасным, но наиболее завораживающим было выражение лица мальчика. Оно было решительным, но в то же время мягким, полным надежды. Прежде чем Кастиэль успел осознать что-либо, мать увела его. Но когда они вернулись в квартиру, где временно остановились, он тоже решил загадать желание для самого себя. Он обыскал весь ухоженный газон перед домом и наконец нашел один-единственный жалкий одуванчик. Он пожелал еще раз встретиться с этим мальчиком. Во второй раз Кастиэль увидел, как Дин загадывал желание, когда они въехали в свой новый дом три недели спустя. Грузчики уже закончили свою работу, так что оставалось только распаковать коробки. Комната Кастиэля была на втором этаже с одним окошком. Он решил сделать перерыв в распаковке своих книжек, уселся на табурет у окна и выглянул наружу. Окно было направлено прямиком в окно соседнего дома, и от этого Кастиэлю было несколько не по себе. Но между окон росло большое раскидистое дерево, его ветки достигали каждого из домов, даря немного уединения. Сквозь ветви этого огромного дуба Кастиэль мог разглядеть задний двор соседей. Любопытства ради он присмотрелся, и к своему изумлению увидел песочного цвета волосы и клетчатую рубашку. Его сердце забилось быстрее. С этого расстояния было невозможно утверждать с уверенностью, что это был тот же самый мальчик, но тут Кастиэль увидел, как он собирал одуванчики. Когда он собрал достаточно, то уселся на траву, минутку поразмыслил в тишине над своим желанием и отправил семена в полет. На следующий день они встретились. Мэри, их новая соседка, принесла приветственный пирог и привела с собой двух своих сыновей, Сэма и Дина. Сердце Кастиэля колотилось о грудную клетку, пока он стоял рядом со своей матерью, слушая, как Мэри представляет их. Он даже не пытался не пялиться. Он ничего не мог с собой поделать. Видеть Дина вблизи было гораздо удивительнее, чем вдали, с этими его веснушками, широкой улыбкой и живыми зелеными глазами. Он уже тогда знал, что совершенно пропал. В третий раз Кастиэль увидел Дина, загадывающего желание, в конце лета. Они без труда стали друзьями, и хотя Кас был застенчивым и неловким, Дин никогда не замечал этого. Он иногда подразнивал его из-за чересчур длинного имени (которое Дин успешно сократил до Каса) или из-за фильмов, которых тот не видел, но это никогда не были злые и обидные шутки. Вместо того, чтобы быть жестоким, как мог бы, Дин лишь вставлял короткие язвительные ремарки, а потом заставлял Каса смотреть пропущенные им фильмы вместе с ним. Кас ни с кем раньше не чувствовал себя так комфортно. Как только он узнал, что комната Дина прямо напротив его собственной, то чувство назойливого внимания полностью исчезло. Даже когда однажды Дин перебрался в его комнату по дереву, чуть не упав и практически доведя Кастиэля до сердечного приступа, Кас назвал бы это назойливым в последнюю очередь. В последний день лета, когда они прохлаждались на заднем дворе Дина, Дин подобрал два белых одуванчика. Он передал один Касу, пытаясь сделать это как можно более небрежно, чтобы это ни капли не напоминало мелодраму. Что совершенно ему не удалось. Дин рассказал Касу все о желаниях на одуванчиках, все, чему его научила Мэри, рассказал, как нужно правильно загадывать желание. Чем больше одуванчиков ― тем лучше, и если расскажешь свое желание кому-нибудь, тем меньше шансов, что оно сбудется. Мэри научила его всегда тщательно обдумывать желание, прежде чем загадывать. Если пожелать что-нибудь глупое или что-нибудь плохое, магия не сработает. Когда Дин закрыл глаза, загадывая свое желание, Кас уставился на него, загипнотизированный картиной. Потом он снова открыл их, сосредотачиваясь на цветке, и сдул каждое семечко. Зеленые глаза уставились в голубые, слегка смущенным, но выжидающим взглядом. Теперь была очередь Кастиэля. Он пару раз моргнул, прежде чем закрыть глаза. Он думал о самом значительном, самом важном желании, что только мог загадать. Но даже с закрытыми глазами он был сбит с толку. Все, что он видел перед собой, ― зеленые глаза и веснушки. И внезапно он понял, что хотел попросить. Он открыл глаза и дунул. Дин загадывал много желаний за все те годы, что Кас знал его. Дин свято следовал правилу не рассказывать, о чем были его желания. Но так как он рассказывал Касу обо всем, то тот мог с легкостью предположить о его желаниях. Большинство касалось Сэма, такими были пожелания удачи в учебе или победы в дебатах, в которых он участвовал. Некоторые из них были о родителях, чтобы они не ругались так часто или же просто просьбы сделать их жизнь легче, чтобы им просто не о чем было ругаться. Было несколько желаний, о которых Кас не имел полнейшего представления. Но это было нормальным. Ему и не нужно было знать. Главное было видеть Дина счастливым. Просто быть его другом было более чем достаточно. И пусть это не было всем, чего хотел Кастиэль, все же этого было достаточно. Четвертый раз с загадывающим желание Дином, который четко врезался в память Кастиэля, произошел после смерти Мэри. Она погибла в автокатастрофе, второго мая. Они были в восьмом классе. Дин полностью закрылся от Каса, и хотя это убивало его, он пытался не принимать это близко к сердцу. Дин закрылся ото всех, даже от Сэма, и это было таким разительным контрастом со всем тем, что делало Дина Дином. Сэм вел себя с точностью наоборот. Сэм не хотел быть в одиночестве и прицеплялся к каждому, к кому только мог, а при условии, что Дин был недосягаем, Джон пил все больше и больше, у Сэма оставались только Джессика, мистер Вайят и Кас. Кас делал все возможное, чтобы Сэму было легче, внимательно выслушивал его или был с ним, когда тот рыдал до хрипоты. Он ничего не выпытывал у Сэма о Дине, но был благодарен за каждую маленькую деталь, которой он делился. Дин не собирался возвращаться в школу до конца учебного года. Он не покидал свою комнату. Он ни с кем не разговаривал, даже если Джон приказывал ему. Он едва ел и почти не спал. Кас хотел бы быть рядом с Дином. Он хотел бы сделать что-нибудь, что угодно, что забрало бы его боль. Он хотел бы… Кас был в отчаянии. Каждый раз по дороге домой со школы он собирал все одуванчики, и единственным, самым главным его желанием было: «Я просто хочу, чтобы Дин был в порядке». Месяц спустя Кас увидел Дина из своего окна. Он сидел по центру лужайки с одуванчиком в руке. И хотя было довольно далеко, но, судя по тому, что Дин раз за разом вытирал глаза, он определенно плакал. Кас ничего так не хотел, как подбежать к нему в этот момент, но он знал, что это Дин должен был принять решение, а не он. Дин поднялся и выкинул сорванный стебель, а потом зашел обратно в дом. Хотя по ночам было холодновато, Кас никогда не закрывал окно, в надежде, что Дин захочет забраться к нему. С момента автокатастрофы он специально открывал его широко, желая, чтобы это выглядело приглашением. Это был его способ дать Дину понять, что если тот был бы готов, то ему всегда были здесь рады. Этой ночью Дин был готов. Он залез к нему в окно практически в зловещей тишине, но все же достаточно шумно, чтобы разбудить Кастиэля. Кас вскочил на ноги и за мгновение оказался рядом с Дином, останавливаясь в трех футах от него. Они уставились друг на друга. ― Ее больше нет, Кас, ― голос Дина был хриплым, видимо, оттого, что тот им почти не пользовался. Его голос дрожал, как от сдерживаемых рыданий. Кас прошептал его имя, шагая еще ближе к нему, и это все, что было нужно, чтобы подтолкнуть Дина рвануться вперед и упасть в его объятья. Они оба оказались на коленях прямо на полу, и Дин всхлипывал и цеплялся за Каса, пока тот крепко обнимал его, гладил по спине одной рукой и тихо плакал сам. Это лето было самым сложным в жизни Дина, равно как и всех остальных Винчестеров. Он не тратил время на желания, но тратил его на благодарности за то, что Кастиэль был в его жизни. Дин приходил к нему каждую ночь, и Кас просто держал его в своих руках, пока тот плакал. Он не пытался заставить его чувствовать себя лучше, или разговорить. Кастиэль просто был рядом, чтобы держать его. Кастиэль понимал его. Это было все, в чем Дин нуждался. Дин медленно раскрывался вновь, вначале для Сэма, потом и для Джона. Он даже начал ходить на терапию вместе с Сэмом, и это давало свои результаты. Он медленно становился прежним Дином, приходил к Касу не только по ночам, но и днем, и они смотрели вместе телек или гуляли. Он все еще залезал в окно Каса по ночам, но уже не плакал так сильно, или не плакал вообще. Он просто сидел в объятьях Кастиэля, пока тот гладил его по спине вверх-вниз. Не было бы преувеличением сказать, что это было его любимое место в мире. Начать новый учебный год было нелегко, но Кас постарался сделать это хотя бы сносным для Дина. Прежде чем они зашли в школу, Дин подобрал два одуванчика и отдал один Касу. Это был пятый раз, который Кас запомнил лучше всего, потому что они не закрывали глаза. Они даже не отвели взгляд друг от друга, хотя это было тем самым мелодраматичным моментом, которых Дин старался избегать. Пока воздушные семена парили вокруг них, Дин наклонился вперед. Сердце Каса буквально остановилось на секунду ― он подумал, что Дин собирается поцеловать его. Если быть честным, то Дин думал точно так же, только испугался в последний момент и вместо поцелуя крепко обнял Кастиэля, облегченно выдохнув, когда тот вернул объятья. Шестое самое запоминающееся желание Дин загадал тремя годами позднее, когда они были в выпускном классе. Выпуск стремительно приближался, и все нервничали, но Дин вел себя очень странно. Он даже время от времени грыз ногти, Кас знал, что это происходило, только когда Дин волновался о чем-то очень сильно. Кас спрашивал у него, в чем дело, но Дин каждый раз уходил от ответа. В пятницу Кас позвал Дина к себе после школы. Тот согласился, но забежал в свой дом на минутку. Кас поднялся к себе, скинул рюкзак с плеч и уставился в окно Дина, гадая, чем тот мог заниматься. Свет в его комнате так и не зажегся, однако внимание Каса привлекло движение ниже. Дин осматривал свой двор, пока не нашел одуванчик. Он быстро загадал желание, и Кастиэль нежно улыбнулся, отходя от окна, чтобы Дин не заметил, что он наблюдал за ним. Когда Дин поднялся к нему, он закрыл дверь за собой и теперь стоял около нее, явно с какой-то целью. ― Дин? ― чуть подтолкнул его Кас. Дин сделал глубокий вдох и выдох. ― Кас, я… Мне нужно поговорить с тобой. ― Хорошо, ― осторожно произнес он, присаживаясь на кровать и внимательно глядя на Дина. ― Слушай, это не так просто… Я не так хорош во всех этих вещах, поэтому если ты не будешь меня перебивать… Хорошо? Просто позволь мне сказать все до конца. Кас медленно кивнул. Дин сделал еще несколько нервных глубоких вздохов и начал ходить по комнате. ― Помнишь, я тебе рассказывал о Бенни? Он был моим другом до конца третьего класса, а потом переехал, и весь год я был один. В начале того лета я собрал, наверное, около пятидесяти одуванчиков и загадал желание найти нового друга. А в следующем месяце ты переехал сюда. Кас улыбнулся, хорошо помня тот момент, когда он впервые увидел Дина и его веснушки. ― Это было первое желание, которое я загадал о тебе, но я загадывал их сотни. Практически каждое желание, что я загадывал с тех пор, как встретил тебя, было о тебе. Сердце Каса начало биться чаще. ― Я желал, чтобы ты всегда оставался моим другом, чтобы никогда не уезжал отсюда. Чтобы не злился на меня, когда я выводил тебя из себя, чтобы ты никогда не устал от меня и от всего моего дерьма… Кас хотел заговорить, но помнил, что дал обещание не перебивать Дина. Дин сел рядом с ним на кровать и продолжил, сделал еще несколько вдохов. ― Первое желание, которое я сделал после того, как мама умерла… Грудь Каса кольнуло болью. ― Я думал… Я думал… Я хотел загадать, чтобы она вернулась, знаешь… Я уже почти сделал это, вышел на улицу, но потом я вспомнил, чему она учила меня. Если пожелать что-нибудь глупое, желания перестанут сбываться. Ее невозможно было вернуть, и я знал это. Вместо этого я пожелал… ― Дин сглотнул и потер рукой лицо. ― Я хотел умереть, ты знаешь, я говорил тебе. Я не хотел помощи, я не хотел говорить, я просто хотел, чтобы все это кончилось. Но когда я сидел там и думал о желании, что я хотел загадать… Я передумал. Я хотел чувствовать себя лучше. Я пожелал, чтобы ты не отталкивал меня так, как я оттолкнул тебя. Кас открыл рот, чтобы произнести его имя, но Дин продолжил. ― И ты не сделал этого, не оставил меня, как сделал бы любой другой. Ты был здесь со мной, несмотря на все это, и я знал, что я неравнодушен к тебе… Но в тот момент, когда ты держал меня в первый раз, когда я… я… Взгляд Дина метался по лицу Каса целую секунду, но в итоге все плотины рухнули. ― Я люблю тебя, Кас. Боже, я люблю тебя с пятого класса, и я должен был сказать тебе гораздо раньше. Я был эгоистом, не представлял себе своей жизни без тебя, не хотел потерять тебя. А теперь школа почти окончена, и мы скоро пойдем в колледж, и я больше не могу держать это в секрете. Это ничего, если ты не… если ты не чувствуешь того же. Это нормально, я приму это, я просто должен был сказать… Он замолк, когда к его губам прижались губы Каса. Он вздрогнул, но быстро пришел в себя и обхватил лицо Каса ладонями. Короткий всхлип вырвался из него, прежде чем он смог сдержать его. Он полностью растворился в поцелуе. Когда Кас отстранился, на его губах играла улыбка, мягкая и теплая, согревающая душу Дина. ― Ты все-таки меня перебил, ― выдохнул Дин. Кас улыбнулся шире и притянул Дина для еще одного поцелуя, прервавшись только для того, чтобы произнести: ― Я тоже люблю тебя, Дин.