Intolerably

она стояла напротив меня. такая красивая. такая невыносимо красивая. и злая. злющая, как тысяча горгон. глаза цвета грозового неба стали стальные, как всегда, когда она была в ярости. и сейчас был как раз такой момент. я давно не видел этого ее взгляда на себе, признаюсь. последнее время я действительно был пай мальчиком. понимаю, сложно понять, как я умудрился довольно долгое время не влезать в неприятности, я сам в полнейшем шоке. она стояла перед мною, сложив руки на груди. она была в домашней одежде - теплых тапочках, коротеньких шортах, которые открывали великолепный вид на ее подтянутые, спортивные ноги. признаюсь, мне стоило огромных усилий постоянно отводить от них взгляд. ее домашний свитер, точнее, мой домашний свитер висел на ней мешком. она то и дело поправляла рукава, которые сползали с ее хрупких запястий. забавно, что этот свитер был мне в обтяжку, когда я его надевал, а на ней он смотрелся так... уютно. растянутый воротник постоянно сползал, оголяя плечо, но это ей не мешало самозабвенно орать на меня. а вот меня это отвлекало от ее праведных речей. не знаю, что она со мной творит. мне часто кажется, что это ее любимое занятие - орать на меня. так, хорошо, со всеми эпитетами и метафорами, которые ей известны. а она дочь Афины, она знает их достаточно. и под достаточно я вообще-то подразумеваю - чертовски много. все ее братья и сестры благоразумно убрались из домика и не беспокоили старосту в ее покоях, чтобы не попасть под горячую руку. благоразумно. одно слово - дети Афины. они очень уважали аннабет за ее ум и за все те вещи, которые она совершила, конечно, не без моей помощи. больше отводить взгляд мне не позволяет совесть. у меня есть пару приемов от ее плохого настроения, обычно они работают безотказно, но она стояла на достаточном расстоянии от меня, держа дистанцию. она знала, как на нее действует мое присутствие. и в данный момент ее знание не было мне на руку. она хмурилась, ее взгляд метал молнии, подобно Зевсу. скулы заострились, подбородок упрямо вздернут, а щеки раскраснелись. забавная она, моя Воображала. без нее было трудно. знаете, ее присутствие, как пассивное курение. на голове смешной растрепанный пучок светлых волос, форму которых поддерживает лишь карандаш. на макушке в свете лампы чуть сверкают очки. она всегда их надевает, когда возится с чертежами или книжками с слишком мелким шрифтом. чтобы не испортить зрение. и она такая забавная и милая в этих очках. может, она думает, что выглядит в них серьезно или взрослее, но уверяю вас, это не так. - джексон, Аид тебя побери, ты меня вообще слушаешь? упс. поднимаю на нее взгляд. она смотрит на меня долго, будто ищет в моих глазах ответ на один вопрос - почему я такой дурак. и тут она делает то, чего я не ожидал. я думал она опять начнет что-то говорить, или красноречиво врежет мне по лицу, или развернется и уйдет. но такого я точно не ожидал от нее. она глубоко и устало вздыхает и закрывает лицо одной рукой, сначала потирая переносицу, а потом опуская руку на нижнюю часть лица. тогда то я и увидел, как у нее изменился взгляд. усталый. и чертовски грустный. моя совесть тут же активировалась. - ну почему ты такой дурак, перси... - ее голос хриплый, а на моем имени она вообще сбилась. от этой интонации и взгляда мое сердце рухнуло в пропасть. как я мог так себя ужасно вести. никакие крики не работают на совесть так, как разочарованный и уставший взгляд аннабет. вы бы видели его, честное слово. я почувствовал себя самой настоящей свиньей. я хотел было встать с кресла, но она чуть отпрянула и выставила руку вперед, жестом прося меня сесть обратно. она не смотрела мне в глаза и совсем не поднимала на меня взгляд. она зажмурилась, медленно распахивая глаза. черт, чейз, прекрати терзать мою душу своей беспомощностью. я сглотнул, терпеливо ожидая, пока она подберет слова. - я так устала постоянно бояться, что потеряю тебя, перси... мне вдруг стало очень стыдно смотреть ей в глаза, и я опять опустил взгляд на ее ноги. столько синяков и шрамов... слишком много шрамов и недостаточно войн. я знал каждый из них. как и когда она их получила. - я ... просто уже не могу, понимаешь? - с ее щеки слетела слеза, и я больше не смог оставаться на месте. я встал, и сократил расстояние между нами. она беспомощно смотрела на меня снизу вверх, своими невероятными глазами, а ее губы слегка подрагивали. еще одна капля сорвалась по ее коже, когда она моргнула. я просто не могу смотреть, как она плачет. - милая... - выдыхаю я, заправляя один локон ей за ухо. она шмыгает носом и тянет руки ко мне, как ребенок. и я сразу прижимаю ее к себе, так крепко, как только могу. она утыкается носом мне в грудь, я зарываюсь носом в ее волосы, одной рукой прижимая ее за талию, а другой гладя по голове. и тогда, оказавшись в моих крепких объятьях, она позволила себе разрыдаться и пропитать слезами мою футболку. ее печаль как шрам на сердце - совершенно невыносимо. - тихо, тихо, девочка, я понимаю... - шептал я ей на ухо, обдавая его горячим дыханием, пока она чуть не успокоилась и не взяла себя в руки. она сильная. конечно, я не спорю, она даже сильнее меня, хотя утверждает она обратное, но я чувствую себя избранным, когда она проявляет при мне свою слабость. она доверяет. она не боится показывать чувства. она отстраняется и смотрит мне в глаза. а потом аккуратно, кончиками подрагивающих пальцев, проводит по большой царапине от меча на моей щеке. по моей спине резко сбегает табун мурашек, а в ее глазах видна забота. - я тебя прошу... нет, не так, перси, я тебя умоляю, хотя бы немного, попытайся не рисковать своей жизнью. - аннабет, я... - нет, - она помотала головой, - ты просто не понимаешь. я теряла тебя столько раз, перси. я умирала внутри. никакой нектар не мог излечить мою печаль и тревогу за тебя. тебе не понять, как я мучилась. сколько слез я пролила, сколько я молилась и афине, и посейдону... мое сердце просто раскалывалось, я не мог ее слушать. вина огромным грузом накатила на меня. - прошу тебя, - я почему-то перешел на шепот. я боялся, что мой голос подведет меня, - мне невероятно стыдно. я буду извиняться за это всю свою жизнь. я на все готов ради тебя, аннабет. не плачь. я вытер пару мокрых дорожек с ее щеки, и кажется, она стала понемногу успокаиваться. я уперся лбом о ее лоб и услышал, как ее сердце забилось чаще. - аннабет, - мне ужасно нравилось называть ее полным именем, - я обещаю, я клянусь всеми богами, что есть на этом свете - я никогда больше не оставлю тебя. никогда. я всегда буду рядом, когда буду нужен - прикрыть спину в сражении, или подставить плечо, чтобы ты смогла на него опереться. я ведь люблю тебя больше жизни, воображала, - я потерся носом о ее нос. - я знаю, перси. - вот и умница... и я просто касаюсь губами ее губ. никаких страстных поцелуев, мы слишком вымотаны морально для каких либо действий. громкий звук оглашает лагерь - время отбоя. она вздрагивает от испуга, но я прижимаю ее к себе сильнее, делясь своим теплом. - мне пора идти. - а ты не можешь остаться со мной сегодня? - робко спрашивает она, водя ноготком по моей груди. - я же обещал. всегда рядом.