Бильбо поправил лямки рюкзака на плечах и, осторожно ступая между спящими гномами, стал пробираться к выходу. Балин, которого оставили на карауле, мирно спал — в этом Бильбо сам убедился, услышав басовитый храп. Сейчас хоббит не думал о своей безопасности, перед ним была цель — пробраться к Смаугу, с которым они были уже давно знакомы, и предупредить того о надвигающейся гномьей ватаге.
Путь его был не так уж и далёк — а вы думаете, поход к Одинокой Горе остался бы незамеченным? На самом деле он направлялся к трактиру «Мёртвый дракон» (название уж очень понравилось Смаугу), искренне надеясь, что не привлечёт излишнего внимания чересчур высоких полуночных любителей эля.
Нервно оглядываясь по сторонам, он зашёл. Как и всегда в подобных местах, здесь отнюдь не было тихо и малолюдно, что есть одна из составляющих ада для хоббитов. Он споткнулся о чьи-то колени: какие-то двое пьянчуг не сумели разделить обед и стали бесплатным зрелищем для всех желающих. Хозяин трактира, огромный мужик с рыжей бородой, недобро посмотрел в сторону Бильбо и продолжил отчитывать слугу за «отвратительно начищенные кубки». Среди жуткого гула голосов откуда-то слышались звуки арфы и пения. Он протиснулся сквозь небольшую группку улюлюкающих зрителей и увидел на возвышении женщину, слишком красивую, чтобы быть человеческого рода. Может, под её шляпой спрятаны не совсем человеческие ушки?
«Должно быть, бедняга умом тронулся», — решил Бильбо. Неужели Смауг действительно думал, будто в этом месте его не узнают? «Ты поймёшь, что это я», — и как это распознать? Ждать, пока трактир внезапно не загорится?
Он сел за ближайший столик и, чтобы чем-то себя занять, начал разглядывать посетителей. У окна сидел человек в широкой шляпе и курил трубку, из которой совсем не шёл дым — вот чудак! Человек посмотрел на кучку дерущихся болванов и спокойно зажёг трубку. Бильбо вздрогнул — ему показалось, что огонь появился не из лучины.
— Захотелось эля, мой низкорослый друг? — раздался голос позади Бильбо, и ему пришлось повернуться. Сзади хоббита возвышался его старый знакомый Бриньольф и добро ему улыбался. По едва заметному блеску в глазах, Бильбо понял, что наёмник уже во хмелю.
— Нет, спасибо, я кое-кого жду, — попытался отказаться Бильбо, но мужчина без приглашения уселся за стол рядом с ним.
— Да брось, подождём вместе, — он жестом заказал у трактирщика пару пинт. — Я угощаю.
Бильбо напрягся: если Смауг увидит его со спутником, то будет совсем не хорошо. Несмотря на их довольно близкое общение, дракон был очень подозрительным.
Бриньольф опустошил полпинты разом и даже не замочил усы.
— Бульбо, — обратился он, схватив хоббита за лямку рюкзака.
— Бильбо, — поправил его Бильбо и попытался отцепить его ладонь от себя, но у него не вышло. Он отвлёкся и не заметил, как человек в шляпе куда-то исчез.
— А где твои друзья-гномы? — задал неправильный вопрос Бриньольф, ох неправильный. — У меня такое чувство, что ты их обчистил и смылся со всем добром, которое у тебя, — он сильнее сжал рюкзак. — С собой.
На плечо Бриньольфа легла рука в перчатке.
— Ты разве не понял, что тебе сказал этот хоббит? — раздался низкий, обволакивающий голос, который был отчётливо различим даже среди шумного трактира. — Проваливай.
Наёмник хмыкнул и незаметно, как ему показалось, положил руку на рукоять клинка, спрятанного под одеждой.
— А ты кто, мужик? Тебя я не припомню. Или тебе просто нравится цеплять по трактирам полуросликов? — услышав последнее, трактирщик негромко хохотнул.
— Проваливай, — повторил незнакомец. Его глаза вдруг сверкнули, а жилка на шее загорелась каким-то странным светом. Бриньольф испуганно попятился к арке возле места, где по-прежнему сидела невозмутимая певунья.
Человек в шляпе, подойдя к нему, слегка приподнял его за шкирку одной рукой, выдохнул струю дыма в лицо и сказал:
— Если хочешь, чтобы в памяти остались лишь несколько пинт эля — уходи.
Он отпустил наёмника. Тот немедленно пустился к выходу, возле двери боязливо взглянув на ухмыляющегося ему вслед человека в шляпе. Никаких горящих глаз и дыма не было.
Бильбо торопливо потянул «незнакомца» в дальний угол трактира, который совсем не нравился его посетителям из-за скопления дыма — рядом был проход в курильню.
— Ты с ума сошёл? — зашептал он, едва они сели. — У людей обычно нет горящих глаз, а дым изо рта появляется только тогда, когда в руках у них трубка. А ты, кстати, совсем не умеешь курить.
Смауг ответил не сразу: он засмотрелся на женщину в шляпе, певшую что-то про самую нелюбимую жизнь.
— Успокойся, друг мой, они который раз не замечают даже очевидного происхождения этой поющей дамы, и человек с горящими глазами не вызовет у них удивления. Единственное, что влечёт их сюда — старый-добрый эль, — улыбнулся Смауг. — Захвати у трактирщика пару пинт.
— А ты… А твой разум мутнеет после эля? — спросил его Бильбо спустя несколько глотков. Он не совсем понимал, как оно там устроено у драконов.
— Посмотрим, — пожал плечами Смауг. — Я давно не оборачивался. Как же это неудобно — быть человеком, — он поморщился.
— Ты бы знал, как неудобно быть хоббитом, — попытался пошутить Бильбо. — Всё время голову задирать.
Смауг издал что-то похожее не то на рык, не то на смешок. Бильбо отпил из кружки и почувствовал какой-то странный сладковатый привкус у напитка, но не успел придать этому значения.
— Смауг, — позвал он дракона, который начал было неумело забивать свою трубку табаком. — Ты дымишься.
Смауг быстро встал и, бормоча какие-то проклятия на неизвестном для Бильбо языке, стал поспешно снимать с себя верхнюю одежду. Хорошо, что вокруг было и так очень много дыма, и дымящийся человек не вызвал особого внимания.
— Здесь слишком жарко, — пояснил Смауг, вешая кожаный плащ на спинку стула.
Бильбо полез в рюкзак и достал карту с их маршрутом, который несколько дней выстраивал Торин.
— Мы будем у горы через неделю, — начал Бильбо, когда Смауг наконец-таки уселся обратно и победно отхлебнул из кружки. — Ты должен будешь исполнить свою часть сделки.
Смауг приподнял одну бровь и улыбнулся.
— Напомни, моя часть сделки состоит из того, чтобы не прикончить всех гномов до одного?
Бильбо серьёзно кивнул, рассматривая совершенно нечеловеческий оскал Смауга — слишком длинные клыки — вероятно, во рту прятался не один ряд зубов.
— Береги себя.
Смауг рассмеялся в голос. Слишком громко. Несколько любопытных голов обратили свои взоры на странную парочку — хоббита и человека. Эльфийка не перестала петь, но подозрительно покосилась на Смауга. Видимо, она подсознательно как-то догадывалась о его истинной природе.
— С каких это пор тебя волнует моя жизнь?
Бильбо, убедившись, что зеваки отвернулись, ответил:
— С таких, что если не будешь осторожен, и продолжишь разгуливать в человеческом облике, то рано или поздно люди поймут, что ты непохож на них, и твоя жизнь может оборваться весьма внезапно.
Уголки губ Смауга слегка приподнялись:
— Ты действительно думаешь, что моя человеческая ипостась настолько уязвима?
— Я не знаю. Но есть пророчество…
— Ах да, пророчество. Чёрные стрелы, меткий лучник. Я это уже не раз от тебя слышал.
Хоббит вздохнул. Его друг был слишком убеждён в своей непобедимости, чтобы ему поверить.
— Итак, моя задача — взять камень, почти ничем не отличающийся от Аркенстона, и подсунуть его Торину.
— Ага. Я бы отдал тебе оригинал, но не могу — это жемчужина моей коллекции. Его копия имеет то же происхождение и очень похожую огранку. Надеюсь, Торину придётся по душе мой подарок, — усмехнулся дракон. — Я ведь просто мирный коллекционер, который не желает делиться находками.
— И который готов сжечь город дотла ради этих находок.
— Иногда мне не хотят отдавать их добровольно.
Они встали из-за столика, и Смауг снова надел этот жутко неудобный плащ. Эльфийка снова подозрительно посмотрела на Смауга — тот почему-то подмигнул ей, приподняв шляпу («Люди ведь так делают, Бильбо?»).
Бильбо покачал головой и толкнул дверь трактира — ему в лицо ударил уже по-осеннему холодный ветер. Хоббит, поёжившись, запахнул посильнее накидку.
Смауг ещё не вышел, и Бильбо подозревал, что тот точно завёл беседу с той милой эльфийкой. Если этот дамский угодник не вернётся через пять минут, то ему придётся силой вытаскивать дракона из трактира «Мёртвый дракон».
Но Смауг вышел практически сразу, как только Бильбо подумал об этом. В нескольких кварталах от трактира находился мост, и они отправились по дороге, вымощенной грубым камнем, ведущей к единственной переправе через бурную реку.
Почти у самого моста Смауг остановился и втянул носом воздух. Он преградил путь своей рукой Бильбо, не давая ему ступить на дорогу.
— Что-то тут не так, — сказал Смауг, снимая шляпу. Он закрыл глаза, а когда открыл, в янтарных зрачках полыхало пламя.
В этот момент Бильбо почувствовал, как голова у него начинает кружиться, и дело было вовсе не в большом количестве выпитого эля.
— Теперь я не сомневаюсь, что вы в сговоре, — раздался голос во тьме на другой стороне моста.
Бриньольф — а это был он — подошёл к ним поближе и достал из кармана какой-то цветок:
— Эльфийская роза, — сказал он. — Прекрасный и очень ядовитый цветок. А ещё её лепестки помогают услышать нечто, что не должны были слышать твои уши. Подсыпь порошка в пинту какому-нибудь пьянчужке — и скоро узнаешь, почему сапожник так часто чинит ботинки твоей жены. Не волнуйся о полурослике: лепестки, если слегка превысить дозу, вызывают интересные видения, — Бильбо пошатнулся и облокотился о перила. — Хотя, кажется, порция порошка для гнома слишком велика для хоббита.
Он продолжил:
— Я понимаю, что произойдёт дальше, о ужаснейший Смауг. Но я уже не единственный, кто знает о вашей сделке.
Смауг спокойно подошёл к нему, поднял его за голову и сказал:
— Ты невозможный глупец. Ты мог успешно скрыться, и мы бы так и не узнали, что нас слышали не только две пинты эля. Ты мог бы продолжить следить за нами. Но ты решил мне угрожать, и это — твой промах.
Дальше был слышен лишь хруст чей-то шеи и звон упавшего металла.
Бильбо схватился за голову и сполз по каменной стенке вниз. Рядом с ним лежал кинжал с погнувшимся лезвием.
Дракон тем временем копался в карманах убитого им наёмника. Наконец, в куче непонятных и, возможно, небесполезных вещей он нашёл маленькую жестяную шкатулку. Он понюхал её — сладковатый запах подтвердил его догадку.
— Он хотел меня проткнуть этой иголочкой, надо же! Мне даже жаль его немного. — Смауг осторожно вытащил из его сжатых пальцев розу. — Эльфийская роза, значит. Ну, что ж, в хозяйстве пригодится.
Он взял тело наёмника на руки и поднёс к краю моста.
— Ах, какое несчастье! Что же делает с людьми эль! — сказал он, наблюдая, как быстрое течение уносит тело незадачливого следопыта. — Бильбо?
Хоббит простонал в ответ что-то неразборчивое.
Смауг подбежал к другому краю моста и наконец заметил его состояние. Он помог ему подняться, но голова друга упала ему на руку, а сам Бильбо едва не упал на камни снова.
Пробормотав что-то на незнакомом языке, он поднял его на руки и пошёл в сторону города.
***
На улице Дурман-трава жил городской лекарь. День его сегодня был совсем не лёгким. Штук десять больных детей, какой-то сбрендивший старик, просивший продать ему корень мандрагоры, и городовой — у того опять закончилось некое лекарство, о свойствах которого и «болезни» городового он за весьма щедрую плату предпочитал умалчивать.
Он тяжело вздохнул, снял халат и забрался под одеяло.
Никто не знает, сколько времени прошло, когда в дверь очень громко постучали четыре раза. Лекарь, недовольно поёрзав, пошёл встречать позднего гостя.
На пороге лежал низкорослик, и он почти не дышал. Лекарь осмотрелся — больше никого вокруг не было.
Сперва он принял его за очередного ребёнка, которого отчаявшаяся мать подкинула ему на порог, но вглядевшись в лицо, он понял, что это хоббит и удивился. Он ещё не встречал хоббитов так далеко от их поселений.
Лекарь, которого звали Моруэн, а в народе просто Мор — противоречивое прозвище для лекаря, однако, несмотря на своё имя, в своём деле он был хорош — с лёгкостью подхватил тело хоббита и внёс его в дом. Пришлось положить своего внезапного пациента на столик для трав, благо его невысокий рост позволил ему уместиться на нём полностью.
Мор закатал длинные рукава своей холщёвой ночной рубахи, достал из кармана маленькое зеркальце и поднёс к лицу хоббита. Зеркало слабо, но запотело, что означало — хоббиту повезло, он всё ещё дышал.
Он послюнявил палец и прошёлся им по губам хоббита, затем вновь послюнявил. Вкус отдавал элем и чем-то сладким, даже немного медовым. Но в ближайшем на несколько миль трактире никогда не подавали медовуху.
Мор сплюнул: во рту начало горчить, а единственный ингредиент, который давал такой эффект — сначала медовую сладость, потом желчную горечь — был лепестками эльфийской розы.
Значит, кто-то пытался отравить хоббита или же разузнать его тайны, но не рассчитал с дозой.
Что же необычного в этом хоббите? Что его заставило нестись куда-то сломя голову? Кто хотел его убить? Эти вопросы Мор не задавал себе, потому что он был всего лишь городским лекарем и сейчас занимался тем, чем обычно занимаются лекари — спасал нерадивого пациента.
Моруэн достал ступку с пестиком, пару трав: эльфийское ухо, корень Нирана; сухие бесовские грибы и бородатый мох — и размельчил в ступке.
Рука хоббита непроизвольно дёрнулась, и он смахнул со столика банку варенья из чертополоха. Мор посмотрел на полурослика: у того явно начиналась следующая стадия отравления. Лоб его покрылся испариной, а губы потрескались, он что-то бормотал себе под нос. Моруэн смог разобрать среди всего, что говорил хоббит, лишь одно слово — «дракон».
***
Ему снилась его милая, уютная нора, где он устроился в кресле-качалке с книгой и лучшим в деревне чаем. На полу располагался его огнедышащий друг в человечьем обличии, который рисовал некий камень.
— Вот. Он выглядит примерно так.
Бильбо неохотно оторвался от чтения, чтобы взглянуть на рисунок.
— Аркенстон?
— Аркенстон. Подожди, сейчас немного изменю линии — и ты увидишь, что его копия…
Договорить Смауг не успел. Где-то совсем близко послышались очень знакомые Бильбо голоса.
— Уходи. Сейчас, — прошептал он. — Уходи. Уходи.
— Уходи, — сказал он чуть громче и проснулся.
— С радостью бы ушёл, да только Торин велел за тобой приглядывать. С самого утра тут сижу, — проворчал Кили. — Сам-то он уже сидел вчера — отсыпается наверху.
Бильбо не нашёл, что на это ответить. Точнее, нашёл, но его язык будто прирос к нёбу.
— Он проснулся! — прокричал гном в сторону второго этажа.
Торин первым сбежал по лестнице и подскочил к кровати. Вид у него был весьма обеспокоенный, и казалось, что он так и не смог уснуть.
— Наконец-то! Ну и напугал же ты нас, — он передвинул подушку Бильбо повыше и помог ему переместиться, — Вчера хватились утром — а тебя и нет. Мы с Гендальфом искали по городу и обнаружили у лекаря. Ну, ты не пей больше так много, дружище — то ведь и ноги протянуть можно — он похлопал хоббита по плечу и, обернувшись к столпившимся возле двери гномам, сказал:
— Дайте ему поесть, а я пойду сообщу Гендальфу.
***
Волшебник стоял у окна и разглядывал какой-то небольшой предмет в лучах солнца. Раздался стук, и он, поспешно спрятав предмет в кулаке, сказал двери:
— Входи, Торин.
Торин немедленно вломился, открыв дверь нараспашку.
— Бильбо проснулся. Он пока ещё не говорит, однако…
— Это очень и очень хорошо. Судя по тому, сколько эля пришлось на его долю, всё могло закончиться печально. Смерть от эля далеко не так благородна, как смерть в бою, — задумчиво произнёс Гендальф. — Зелье действует небыстро. Думаю, к вечеру мы сможем с ним поговорить.
Торин немного помялся:
— Без вас бы я и не нашёл его. Но я ведь и сам мог бы подняться к лекарю и забрать его, вам не стоило…
— Спасибо, Торин. Я скоро спущусь.
Гном пожал плечами и направился к выходу. Едва дверь закрылась, Гендальф быстро развязал мешочек на поясе и разжал кулак.
В его руке был лепесток эльфийской розы.
