Save me

Дождь не заканчивался уже третьи сутки. Он проникал повсюду, мешался с грязью и звонко отскакивал от идеально-ровной поверхности асфальта. Пожелтевшие листья беззвучно отрывались от деревьев и так же тихо падали вниз, прилипая к влажной от небесных слез земле. Было холодно, уныло и промозгло, был октябрь месяц. В сумраке осени еле слышно всхлипывала природа, готовясь ко встрече с зимой, ну а пока она печально проводит последние дни яркой жизни в красных и желтых тонах. Хёнвон не знал, куда идёт и зачем, он просто шёл. Не было ни мыслей, ни чувств, лишь раздирающая изнутри пустота, которую, казалось, ничто не сумеет наполнить смыслом. Капюшон тёмной толстовки промок насквозь, в прочем, как и вся одежда, неприятно прилипая к лицу, но это хотя бы немного скрывало от дождя. Ледяные капли больно обжигали лицо, заставляя мружиться от каждого порыва ветра, не менее пронзительного и холодного. Лицо опухло то ли от слёз, то ли от всё тех же капель. До этого дня Хёнвон никогда не плакал, но сегодня каменная стена, которую он так тщательно возводил не один год и считал безупречной, рухнула, оставив после себя крошку и пыль. Они просеиваются сквозь пальцы, и только светлые пятна на ладонях доказывают существование когда-то сильного сооружения, посему парень отчаянно прятал руки в карманах, опасаясь, что дождь смоет их. Высокий молодой человек должен бы излучать жизнерадостность, но выглядел мёртвым. Об этом говорили его посеревшие глаза, что ранее были чёрными, как ночь. Ещё совсем недавно улыбка сияла, словно луна, под стать глазам. Но сейчас он совершенно другой: без озорного огонька, без веры и надежды, отчаявшийся и разбитый. В груди больно сжималось сердце, единственное, что доказывало жизнь, хотя бы физическую. Было холодно настолько, что, казалось, ветер касается ледяной рукой внутренностей, до боли сдавливая их, но не отпускает, а ликует от своей власти над ним и превосходства. Брови надломлены, а губы побелели, сжавшись в тонкую линию. Как бы парень не старался, но дождь добрался и до рук, смывая последние остатки разбитого прошлого. Хёнвон не знал, сколько так идёт, куда и зачем, но одно он знал точно - смысла пытаться что-то изменить больше нет, как нет и его самого. На удивление, на улицах не было людно, все, словно под землю провалились, что не могло не радовать юношу. Он наконец наслаждался своим одиночеством, от компании которого бежал сломя голову на протяжении нескольких лет. Как же ему хотелось покончить со всем, но он слишком силён для этого или же - слаб. В сумраке засыпало всё вокруг, даря ощущение умиротворенности. Шаг за шагом, но дорога не заканчивается, она бесконечно тянется и тянется, лишь изредка менялся цвет листьев, прилипшей к ней, от противно-коричневого, до ярко-жёлтого. Дождь не прекращался третьи сутки, уже пошли четвёртые. Во всяком случае, время длилось мучительно долго, как внезапно... - Ты весь промок, - раздался приятный мужской голос с боку и щелчок открывающегося зонтика. - Что? - прошептал Хёнвон, поднимая безразличный взгляд на незнакомца, от него веяло какой-то силой. - Говорю, так и заболеть не долго. На вот, - он скинул со своих огромных плеч куртку, накидывая на хрупкие - Хёнвона. Та оказалось очень теплой, к тому же, приятно пахла сандалом. - Не стоило, - всё так же тихо произнёс юноша, продолжая свой путь. - Не против, если я составлю тебе компанию. Уверен, она тебе сейчас очень нужна, хотя убеждаешь себя в обратном. Не против, что на «ты»? - Не против, - парень ответил лишь на второй вопрос, но подсознательно дал ответ и первому. - Нравится осень? - своим вопросом незнакомец ввёл в ступор другого, от чего последний наконец решился поднять на него взгляд и задержать чуть дольше пары секунд. Теперь Хёнвон мог хорошо разглядеть парня напротив: не менее высокий, широк в плечах, темноволосый с таким же отливом в глазах, его слегка пухлые губы и аккуратный нос отлично вписывались в картину идеального мужчины. Сколько ему было? Наверняка, старше Хёнвона. - Что? - вновь переспросил молодой человек, отрываясь от созерцания красоты другого. - Ты совсем замёрз, раз в таком юном возрасте проблемы со слухом. Идём, я напою тебя чем-то горячим, - но сразу же добавил: - Не бойся, я не маньяк какой-то там, - лёгкая улыбка тронула выразительные губы, приятно оседая в глубине души. Хёнвон согласился. Вот так просто. А что ещё оставалось бедной, заблудшей в этом чёртовом мире душе? Всю дорогу к дому незнакомца парни шли относительно молча, лишь изредка пригласивший пытался как-то вытянуть на разговор другого, но видя, что пока это безрезультатно, так же тихо шёл рядом. Ему невероятно сильно хотелось узнать, что же скрывается за большими грустными глазами парня, лицо которого было трудно разглядеть из-за капюшона. - Вот мы и пришли, - наконец развеял тишину темноволосый, показывая рукой на многоэтажное здание. Хёнвон, как по команде, поднял взгляд, осматривая местность, где сейчас находится. Всё скромно и довольно уютно: детская площадка неподалёку, пара скамеек у подъезда и клумба, завядшие цветы на которой никто так и не удосужился срезать. Пахло сыростью и вечерней свежестью. Это немного взбодрило поникшего юношу. Всё также молча они ехали в лифте, зато Хёнвон успел разглядеть каждую наклейку и надпись, что, вероятно, оставили подростки. Вскоре послышался звук щелчка в замочной скважине, и дверь в незнакомое место с тихим скрипом отворилась. - Да, её давно нужно смазать, - улыбнулся хозяин квартиры,- ты проходи. И Хёнвон вошёл, наконец-таки сняв с себя проклятый капюшон. - Я почему-то так и знал, что у тебя русые волосы, - с нескрываемой улыбкой произнёс парень напротив. – Давай мне свою куртку. Нечего в мокром стоять, ну. - Спасибо, - еле выдавил из себя другой, и краткое подобие улыбки дрогнуло на его посиневших от холода губах. - Проходи же, не стой у двери. Я пока найду тебе сухую одежду, а ты располагайся в гостиной, она прямо по коридору. Давай, не стесняйся. - Угу. Через считанные минуты незнакомец вернулся с сухими футболкой и спортивками, они будут явно больше в размере, нежели сам Вон. Тот учтиво поклонился, прохрипев благодарность. Дрожащие руки бережно приняли одежду, прижимая к себе, будто боясь, что отнимут. - Переодевайся, а я сварганю нам чего-то согревающего. Если нужна ванная, она прямо и налево, - хозяин квартиры вновь скрылся за большой стеклянной дверью, оставляя Хёнвона на растерзание угнетающих мыслей. Да, его угнетало собственное положение, а ещё то, что совершенно посторонний человек так добр к нему. С чего бы это? Как можно подобрать кого-то на улице и привести в собственный дом, не боясь того, что тот может оказаться убийцей, сумасшедшим, вором или кем-то в разы хуже? Но незнакомца, кажется, это совершенно не волновало, он чувствовал себя спокойно и расслаблено. Хёнвон прошёл в глубь гостиной и уселся на диване, который, вероятней всего, служил его владельцу спальным местом. Парень неспешно снимал мокрую насквозь одежду, что слишком плотно пристала к всё ещё озябшему телу. Первыми на пол рухнули тяжёлые от избытка влаги джинсы, заменяя себя тёплыми и приятными на ощупь домашними штанами. Следом упали толстовка и футболка, издав пошлый шлепок друг о друга. Переодевшись и аккуратно сложив свою одежду, парень решил осмотреться. Он подошел к книжному шкафу, что так манил подойти и рассмотреть каждую его составляющую. Историческая литература, научная фантастика, поэзия… А рядом несколько фотографий в старых деревянных рамках. На одной из них человек, доброта которого до сих пор настораживала, гладил большую собаку, а та, в свою очередь, довольно лыбилась. На второй он открывал огромную бутылку шампанского, в то же время разбрызгивая пену на стоящих неподалёку людей. И на последней, третьей, брюнет повёрнут к объективу спиной, сидя на одном из мостов Сеула. Как он туда забрался, можно было только догадываться. Видимо, этот добродетель совершенно ничего не боится, раз забрался так высоко. Но, значит, есть и другой такой сумасшедший, если последовал его примеру и залез сфотографировать. Интересно. Вон хотел было идти дальше, как его взгляд привлекла незаметная, на первый взгляд, надпись на последнем фото. Юноша взял то в руки, дабы лучше разглядеть то, что написано: «Оставайся всегда таким же, Вонхо». - Значит, Вонхо, - прохрипел Хёнвон, сразу же откашлявшись от тембра своего голоса. - Хосок, если быть точнее, рад знакомству, - брюнет подошёл ближе и подал другому чашку, а когда та оказалась в его ладони, протянул руку, чтобы окончательно подтвердить знакомство. - Хёнвон, взаимно, - парень пожал одной протянутую руку, второй же крепко держал чашку с чем-то ароматным, наслаждаясь жаром напитка. – Погоди-ка, но ведь на фото указано другое имя. - А ты наблюдательный, - Вонхо растянулся в довольной улыбке, присаживаясь на диван. – Но не думай об этом. Просто Хосок. - Как скажешь, - ответил светловолосый, устраиваясь рядом с ним. Плечи и руки уже не дрожали, а волосы высохли, забавно растрепавшись в разные стороны. «Ангел», - думал про себя Шин, внимательно рассматривая нового знакомого. В том ему нравилось всё, каждая мелочь, родинка и складочка на лице. Молочная кожа прекрасно подчёркивала медовый цвет волос, а карие глаза смотрели как-то совсем по-особенному, иначе. В них не было ни злобы, ни алчности, ни похоти, лишь всепоглощающая тоска. И это больно укололо Хосока. Как столь безупречное создание может чувствовать такое? Что послужило причиной этому? Как же так? Но не один из вопросов не был озвучен, как и ответы на них. - И так, Хёнвон, я не ожидаю, что ты будешь изливать мне душу, но всё же попытаюсь. Почему ты такой, словно впитал всю горечь человеческой жизни? Почему твой взгляд пустой, а сердце еле бьётся? – темноволосый осторожно прикоснулся к груди парня, что, действительно, едва вздымалась от потока воздуха в лёгких. - Я умер. Меня больше нет. Осталась лишь эта жалкая бездушная оболочка. Я так устал, у меня нет сил ни покончить со всем этим, ни продолжить жить дальше. Зачем жить, если нет смысла? Зачем существовать, если нет желания? - Не торопись с выводами. Зачастую мы не видим простых вещей, что приносят радость и умиротворение. Говорят, мы смотрим сквозь розовые очки, но, как мне кажется, теперь они стали чёрными, меняя также окрас всего, что по ту сторону тёмной линзы. Принимаем мимолётную скуку за обыденность, а грусть за отчаяние и безысходность. - Ты не понимаешь, - горько вздохнул Хёнвон и поднялся с места, поставив чашку на край журнального столика. – Такой, как ты, никогда не поймёт. - Так объясни же, поделись. - Я не могу, это слишком тяжело, - светловолосый устало прикрыл ладонями лицо, быть может, думая, что подобным образом сумеет скрыться от ожидающего взгляда таких же карих глаз напротив. - А ты попробуй, я пойму любую правду, - Вонхо подошёл ближе, положив руку на худощавое плечо юноши, пальцами же второй бережно поднял его за подбородок, заставляя того посмотреть на него. Подняв свой взор на Хосока, Вон понял, что не боится довериться этому человеку, постепенно утопая в омуте его дивных глаз. И он рассказал. Всё. То, кем был, и кем стал. Шин внимательно слушал каждое слово Че, нежно поглаживая того кончиками пальцев по спине, от чего парню становилось спокойно. Приятная дрожь и тепло разливались по телу от каждого прикосновения темноволосого. Он был с ним так добр, и теперь это совершенно не пугало. - Позволь мне помочь тебе. Я в силах, только доверься. Довериться? Принять? Открыться? - Можно? – осторожно и совсем тихо спросил Хёнвон, боясь поднять взгляд, чтобы не услышать отрицательный ответ. - Что именно? – недоумевающе смотрел на него Вонхо, ожидая, когда тот озвучит свою просьбу. - Поцеловать… Тебя, - неуверенно и практически шепотом произнёс Вон, всё так же не поднимая глаз, но ему так хотелось вновь взглянуть на Хосока, почувствовать в них его поддержку и заботу. Как случилось, что совершенно чужие люди смогли стать родными за несколько часов? Как полные противоположности сумели понять друг друга? Как объяснить ту невидимую нить, что теперь связала два одиноких сердца? Дождь не заканчивался уже четвёртые сутки. Он проникал повсюду, мешался с грязью и звонко отскакивал от идеально-ровной поверхности асфальта. Его шум был слышен даже на седьмом этаже, даже сквозь толстый стеклопакет и оконные рамы, из-за чего Хёнвон побаивался не расслышать ответа Вонхо. Но тот не отвечал. Пару секунд он молчал, раздумывал и… решался? В следующий момент, брюнет коснулся ладонью затылка другого и ответил на просьбу долгим, пленительным поцелуем, вовлекая в головокружительный танец языков, в котором вёл Хосок. На такие чувственные ласки со стороны Шина, тело Че отреагировало довольно быстро, обмякая и полностью доверяя рукам другого. Сейчас не было ни грусти, ни тоски, ни печали, лишь нежность и трепет с привкусом надежды. Они отдались моменту, который, казалось, будет длиться целую вечность. Хёнвон думал, что умер, но Хосок вдохнул в него жизнь. Хёнвон думал, что выхода нет, но Хосок показал ему заветную дверь. Хёнвон думал, что потерял смысл, но Хосок нашёл его спрятанным в одном из карманов всё ещё мокрой толстовки. - Спаси меня, - прошептал Че, отрываясь от губ парня и утыкаясь носом в его грудь, сразу же ощущая обволакивающий жар кожи. - Только протяни руку, - ответил Вонхо, бережно прижимая голову светловолосого к себе.