Будь моим смыслом

Хибари Ист-Орандж, Штат Нью-Джерси Кёя склонился над мужчиной и прижал пальцы к его шее, чтобы прощупать пульс. Тот был мертв. Вот только непонятно – сам он умер или был убит? Внешне ничто не указывало на убийство – все больше походило на сердечный приступ. Однако чутье подсказывало Хибари, что это убийство. Быстро вызвав полицию и скорую, он вопросительно посмотрел на вернувшегося Рёхея. - Глухо, - бросил тот, - Она скрылась. Ушла этими проклятыми переулками, а потом растворилась в толпе. Что-нибудь удалось узнать? - Ничего. Ни бумажника с кредитками, ни водительских прав. Ничего, чтобы установить личность. Только вот это, - Хибари протянул напарнику записку. - «Скажи Адель, что Луссурия пытается скрыться, но это ненадолго. Он все равно вывернется. Он прекрасно это умеет», - прочел Сасагава, - И что это значит? - Понятия не имею. Пусть с этим разбирается полиция. В конце концов, у нас другое задание, которое, мы, кстати, уже выполнили. - Тогда что делаем? - Дожидаемся полицию, обрисовываем им ситуацию и спокойно уходим, благо тебя Хана наверно уже заждалась. Надеюсь, она не убьет за опоздание к ужину? - Нет, но ночевать я буду на диване в гостиной. Хибари хмыкнул: - Жестокий удар. - Я уже привык. Полиция приехала довольно быстро, и поэтому вскоре Рёхей и Хибари уже были на Манхэттене в небольшом офисе своего частного сыскного бюро, которое они создали полтора года назад, после того, как ушли из полиции, рассудив, что расследовать преступления можно и вне системы. Кроме того, вскоре к ним присоединился компьютерный гений Ирие Шоичи со своим другом Спаннером, по образованию и основной профессии - патологоанатом, а также механиком и компьютерщиком уже по фанатичной любви к "железу" и всяческому его усовершенствованию, давно переросшей в профессионализм. И в итоге сложилась небольшая, но сплоченная команда, подрабатывающая не только частным сыском, но и работой с компьютерными системами – безопасность, настройка и так далее. Так что все оказалось не так плохо, как могло казаться поначалу. Поначалу… Кёя так и не смог смирится с тем, что произошло. С тем, что Гло Ксиния ушел от расплаты. Конечно, самосуд никогда не приносил никому ничего хорошего, даже морального удовлетворения, но Хибари просто не мог не поддаться желанию преподать этой мрази урок. Просто наведался к нему однажды поздним вечером, вытащив из его особняка, как моллюска из раковины, и сделал из него заготовку для отбивной. Но это не принесло ему облегчения – Хибари ощутил только отвращение. Гло Ксиния выл от боли, визжал и грозил ему всякими карами, однако Кёя не слушал его, думая о том, что с прошлым в полиции теперь окончательно покончено. Мотнув головой, прогоняя воспоминания, Хибари задумчиво посмотрел в окно. Кто же этот Луссурия? На ум почему-то пришел кто-то из боссов или приближенных к ним в мафии Нью-Джерси. Но тогда кто такая эта Адель? - Думаешь об этом убийстве? – спросил Рёхей. - Да. Кто-то решил передать сообщение этому Луссурии. Причем очень важное – предупреждение. Мол, не нужно играть в кошки-мышки – последствия будут не самые приятные. - И для этого убил этого беднягу? Тогда остается два вопроса – кто это сделал и кто такой этот Луссурия? Здесь, на стыке трех штатов, их может оказаться уйма. - Не думаю, - покачал головой Хибари, - Имя странное, а значит редкое. Впрочем, можно поручить это Шоичи. А что первого вопроса… Мне кажется, что это Адель. - Считаешь,что Адель – это та женщина, что была тогда с ним? - Не исключено. Что у нас еще есть интересного? - Кто-то запустил вирус в программное обеспечение компании «Аркобалено». Сегодня звонили оттуда, обещают довольно приличный гонорар. Я отправил туда Шоичи и взялся за дело «Джиглионеро». - Это где нужно выяснить, кто сливает секреты производства? Это не займет много времени – компания маленькая, а к производству допущен ограниченный круг людей. - Вот и славно. На сегодня тогда все? - Да, - кивнул Хибари, - Завтра сюда придет клиент, отчет и все необходимое уже готово, так что можно идти. Хорошего вечера. - И тебе. Однако на следующий день выяснился интересный факт. Позвонил проводивший вскрытие Спаннер. Оказалось, что мужчина умер от удара в сердце тонким, как шило, дротиком. Отверстие от него было настолько маленьким, что оно сразу же затянулось, препятствуя кровотечению. Именно поэтому все поначалу списали это на несчастный случай. - Да, дела, - протянул Рёхей, выслушав Кёю, - Твоя версия подтвердилась. Кстати, личность убитого установили? - Еще нет. Это дело сдвинется с мертвой точки только при помощи информатора. Впрочем, коль мы оказались невольно втянуты в него, то можем сыграть роль таковых, если Ирие справится. - И тогда бывшие коллеги будут у нас в долгу, - протянул Сасагава, - Тоже вариант. Хотя оказаться втянутым в убийство как-то не очень радует. У Ханы как будто чутье на то, попал ли я в неприятности или нет, в чем я вчера в очередной раз убедился. Бог и его пророки, порой во время наших ссор я невольно чувствую себя подкаблучником, потому что в большинстве случаев оказывается, что она права! Хибари подавил смешок. Похоже, вчера Рёхей выслушал от жены массу приятного и лестного перед тем, как отправится спать в гостиную. Сасагава Хана (в девичестве Курокава) была острой на язык женщиной довольно жесткого характера и строгого нрава, держащая мужа в ежовых рукавицах. Возглавившая после смерти родителей сеть магазинов строительных материалов, она приумножила унаследованное состояние в десять миллионов до двадцати и эта сумма росла. Кроме этого она прекрасно играла на саксофоне и была виртуозом карточной игры. Сколько бы дружеских вечеров за преферансом или покером не было, Кёя ни разу не выиграл у неё. Однако при этом он относился к ней со всем уважением и считал, что жены лучше для Рёхея не нашел бы и сам Господь Бог, глядя на то, как порой они понимают друг друга. - Брось, ты им и так уже являешься, - небрежно заметил Кёя, пододвигая к себе материалы по делу «Джиглионеро», - Лучше свяжись с Ирие, спроси, когда он намерен вернуться. - Какой ты добрый, Хибари, просто настоящий друг, - хмыкнул Сасагава, поднимаясь с кресла и направляясь к выходу. - Разумеется. А ты только сейчас это понял? Ответ Рёхея приглушила закрывающаяся дверь. Впрочем, его как такового и не было. Обычными словами. Кёя хмыкнул. Все, как обычно, а значит идет своим чередом. Так что, здравствуй, новое дело! Начинался обычный рабочий день обычного частного детектива. В это же время, «Дом моделей Соле» Луссурия сидел в кресле, погруженный в мрачные мысли. Несмотря на несомую кондиционером прохладу, его нет-нет, но прошибал пот. В голове рефреном звучали слова из утренних новостей. …В парке небольшого городка Ист-Орандж, штат Нью-Джерси, вчера было обнаружено тело неопознанного мужчины примерно тридцати лет, убитого неизвестными лицами. Документов при нем обнаружено не было, однако была небольшая записка, в которой говорилось… Чтоб ей сгореть, этой трижды проклятой записке! А ведь кто-то надеялся, что её прочтут и узнают про Адель или Луссурию и немедленно сообщат в полицию! И только полиции ему тут недоставало! Выхода нет. Если он проигнорирует предупреждение, то неприятности будут расти как снежный ком, а петля из новых сообщений подобного рода будет все туже затягивать ему шею. Случившееся ясно дало понять, что с этими людьми шутки плохи. Значит, нужно что-то предпринять, иначе произойдет еще что-то подобное и тогда полицейские точно появятся в его офисе, в этом кабинете, о чем ему не преминул сказать на прощание Леви, когда он узнал обо всем и высказал все, что думает о его умственных способностях и всем с ними связанном. Поэтому нужно срочно что-то придумать, пока не пострадал еще кто-нибудь. Особенно кто-то из близких знакомых и друзей. Луссурия снял трубку и быстро набрал номер. На другом конце провода включился автоответчик. Дождавшись сигнала, он оставил одну короткую фразу: - Завтра я принесу деньги в условленное место. Положив трубку, он подумал о том, что ему придется заложить старый серебряный браслет с украшениями ручной работы, чтобы собрать необходимую сумму. Он нашел его давно, на «блошином рынке» в Венеции, когда разорившийся кутюрье, так и не ставший известным, как оказалось потом - при жизни, продавал свою последнюю коллекцию. Луссурия, тогда еще только начинающий свой путь, отдал за него последние деньги, однако потом его дела пошли в гору, словно этот браслет был талисманом. К тому же, внезапно, интерес к творчеству мастера, изготовившего браслет, после его смерти взлетел до небес и люди, обладавшие даже малой вещицей, вышедшей из-под его рук, могли считать сразу себя богачами, если бы им вздумалось продать это на аукционе в Сотби. Видимо, браслет выполнил свое предназначение, раз оказался единственным, что можно заложить. А может, наоборот, снова поможет и вернется к нему, кто знает. Но Луссурия очень на это надеялся и дал себе слово сразу же выкупить браслет-талисман обратно. А что касается убитого… Наверно, это Койо Айоба, из техперсонала. Судя по всему, это действительно он. Его убили, чтобы послать ему предупреждение. И наверняка его убила эта холодная стерва Адельхайд, своим остро отточенным дротиком из серебра – подарком первого любовника, на котором он и оказался опробован. Она убила Койо, а потом подбросила ему записку, в которой упомянула о вымышленной Адели (ну или почти вымышленной – просто сократив свое имя) и самом настоящем Луссурии, то есть о нем. Что ж, скоро со всем этим будет покончено. Скоро он и все остальные будут в безопасности. Во всяком случае, в это хотелось верить. Дино В это же время, Сан-Франциско От аэропорта Сан-Франциско до пресвитерианской больницы на Вебстер-стрит Дино добрался на такси и довольно быстро. Хвала богам, он попал в удачное, лишенное большого потока машин и пробок время, а потому он даже успел заглянуть в магазин и сделать «фруктовую корзинку», выбрав подходящие и любимые дедушкой фрукты. Узнав у дежурной медсестры, в какой палате находится Тимотео Каваллоне, он направился на второй этаж. Тихонько открыв дверь, Дино вошел в палату. Это была большая и светлая комната, в пастельных тонах, преимущественно светло-зеленого цвета. На стенах была пара репродукций французских импрессионистов, удивительно гармонирующих с обстановкой. Больничная кровать стояла около большого окна, рядом с ней располагалась небольшая, но вместительная тумбочка. Кроме стула рядом с кроватью, в комнате так же был маленький диван. Видимо, палата была рассчитана на то, если посетителей будет много. Конечно, не обошлось и без медицинской аппаратуры, но её не было слишком много. Все же это не реанимация, что не могло не радовать. Какое-то время Дино стоял у двери, наблюдая за дедушкой. Конечно, годы все же оставили на нем свою печать, однако, несмотря на это, Тимотео Каваллоне не выглядел на свой возраст – восемьдесят три года. Ему можно было дать чуть больше семидесяти, но никак не восемьдесят. Он оставался крепким, волосы не спешили покидать его голову, пусть уже и были пепельными от седины, равно как и ясность ума, а кожа не была пергаментной или серовато-бледной и лишена старческих пятен. В общем, дедушка выглядел как всегда – полным сил, с проницательным взглядом и острым умом. Одетый в темно-синего цвета мягкую пижаму, он, казалось, спал, а потому Дино бесшумно подошел к кровати и аккуратно поставил корзинку на тумбочку, когда Тимотео открыл глаза. - Привет, - улыбнулся Дино, встретив ясный и внимательный взгляд, тут же будто «просканировавший» его с головы до ног. - Дино, как я рад тебя видеть! – мужчина сел на постели, - Дай-ка мне взглянуть на тебя – ты стал еще красивее, чем на всех своих фото. - Но до твоей стати мне еще очень и очень далеко, - рассмеялся Дино, осторожно обнимая его, - Как ты? – спросил он, отстранившись и садясь рядом. - Такая стать приходит со временем, - ответил Тимотео, - Мне уже лучше, спасибо. Вот один минус моей стати – старость тела сыграла со мной злую шутку, как и старинная крутая лестница в особняке донны Луче. Но ничего, скоро я снова буду на ногах, вот увидишь. Еще ни одна кровать не смогла приковать меня к себе надолго. - Глядя на тебя, в это трудно не поверить. Тебя сильно беспокоит боль? - Слава Богу, нет. Конечно, я подсоединен к аппарату, позволяющему мне самостоятельно вводить обезболивающее по мере необходимости, - Тимотео кивнул на один из приборов, - но я пользуюсь им редко. У меня довольно высокий болевой порог, так что в этом нет особой нужды. Но хватит обо мне. Лучше скажи, как твои дела? Что нового в карьере и когда я снова увижу тебя на обложке журнала? Тимотео прекрасно знал о карьере Дино, а потому внимательно следил за ней и был в курсе всех происходящих в ней событий. Однако предпочитал рассказ из первых рук, зная, как порой пресса и слухи могут все искажать. - Я отменил три съемки, - начал Дино, - Не самые значительные, а одну, довольно важную, просто перенес. Через неделю я должен быть в Нью-Йорке, потому что я задействован в грандиозных съемках для «GQ». Я буду в роли биржевого брокера – в строгом костюме, при галстуке, в очках и с кейсом. И все это будет проходить на Уолл-стрит, недалеко от церкви Святой Троицы. И пока на этом все, а там посмотрим. У Луссурии ты сидишь без дела максимум три дня. - Понятно. Сегодня утром ко мне приходила твоя мать. Надеюсь, ты не забываешь поддерживать с ней связь? - Разумеется, нет! Я даже собираюсь остановиться у неё и Деймона, если не помешаю. К тому же я давно не видел малышку Джоану. И чувствую, что моим волосам снова уготована пытка парикмахером. Тимотео рассмеялся: - Да, Алауди рассказывала. Похоже, этот маленький ангелочек оказался тем еще демоненком. Кстати, - мужчина посерьезнел, - Может, ты чувствуешь это, а может, и не знаешь, но мать гордится тобой. Мы недавно говорили с ней о тебе. Она сказала, что ты, несмотря на короткий век модели, все равно найдешь свой путь. - Я знаю, дедушка. Но все равно спасибо. - И ты собираешься остановиться у неё? - Да. - Глупости! Ты уже давно не восемнадцатилетний мальчишка, а самостоятельный молодой мужчина. Рано или поздно тебе все равно придется встретиться с отцом и попытаться хотя бы начать налаживать хорошие отношения с ним. И поддерживать их, разумеется. Между прочим, тебе давно пора было это сделать, не забыв показать при этом, что ты уже далеко не беззубый котенок. В конце концов, хватило же у тебя духу высказать ему все. Он месяц потом ходил как пыльным мешком огретый, скрывая свою растерянность за настоящей бурей возмущения. Вот и теперь, просто иногда показывай клыки. Ему полезно. Дино промолчал. Вообще-то первым шагом в показывании клыков и была остановка у матери – отец сказал, что решил позвонить лишь на условии, что он остановится у него. Дино сделал вид, что согласился, когда даже и не собирался это делать, но теперь… Видимо, придется. Впрочем, может, действительно стоит постепенно перешагивать через прошлое, частью которого и является Оливьеро Каваллоне? «Интересно, - подумал он, глядя на дедушку, - А был ли человек, который посмел ему возразить? Хотя бы раз? Хоть когда-нибудь?» Улыбнувшись этой мысли, он легко сжал ладонь дедушки: - Если я откажусь, ты ведь все равно настоишь на своем, да? - Дино, это совсем другое дело. Я твой дедушка, очень старый, а сейчас к тому же и больной. А это значит, что тебе нужно следовать моим советам. Поэтому езжай домой, отдохни с дороги и подумай над этим. А завтра все мне расскажешь. Тепло попрощавшись и пообещав навестить его завтра, Дино ушел. Глядя ему вслед, Тимотео грустно улыбнулся. Боже милостивый, как же он похож на него. А еще – на Алауди. В нем начал просыпаться и её характер. Это хорошо. Это очень хорошо, потому что он еще сам не представляет, как сильно ему это понадобится в дальнейшем.