Сакура Харуно

      Следующий поединок, как я и думала, оказался весьма… м-м-м… не сказать, чтобы захватывающим или красивым, нет, однако было в нём что-то такое… что возможно только при участии Шикамару Нара! По прежнему ленивый, гениальный и со своим вечным «Проблематично» он, против буйной, саркастичной, наглой Собаку-но-Темари, казался чем-то странным, но абсолютно естественным. Потому как, не везёт нашему гению на вот таких вот девчонок. Что на отборочном испытании не везло, что сейчас — в этом весь Шикамару.       Последнего боя я ждала со страхом. Как бы я не верила в своего друга, но джинчуурики, который при том может пользоваться силой хвостатого, не контролируя этого процесса… явно не уровень нашего Саске!       Да что там Саске, с безумным джинчуурики может справится только кто-то уровня Каге или саннинов, а уж точно ни какой-то сопливый, ну, пусть будет чуунин. На чуунина Учиха тянет — это да, но точно не на Хокаге. Вот его старший братец или Шии — очень даже вероятно, но не он сам.       — Эй, Харуно, не строй такую рожу. Я не такой слабак, чтобы проиграть этому Собаку-но, — да, ты не слабак, ты дебил без чувства самосохранения. Который в придачу заставляет меня переживать.       — Уверен, что справишься с обезумевшим джинчуурики? — серьёзно смотрю. — С Песчаным Демоном, Однохвостым?       — Думаешь?..       — Не уверена, но может быть, — нервно передёргиваю плечами и оглядываюсь. Наруто всё ещё нет, а жаль. Рядом с ним спокойней. Он сейчас разговаривает с Шикамару, наезжая на того по поводу того, что «какого чёрта он слил бой?!».       — В любом случае, ни-сан сказал, что подстрахует если что. Я ему верю, — серьёзный Саске просто разворачивается и идёт на поле боя под овации зрителей.       Тяжелый вздох против воли вырывается из груди. Сердце у меня не на месте, а гадкий комок в горле всё никак не получается убрать. Даже живот сводит от волнения и ожидания чего-то очень плохого. От страха. С таким же страхом наблюдаю, как мой друг стоит напротив младшего сына Казекаге и нагло ухмыляется ему в лицо.       Нагло, но для тех кто его столько лет знает не составит труда уловить за расслабленной позой и общей уверенностью в себе напряжение, нервозность и даже страх. Уверена, навеяно всё это не только моими словами, но и тем, что, наверняка, успел сказать ему Итачи. Наверное, тоже что-то про этого Гаару.       — Сакура-чан, всё в порядке? — Ко мне подходит Узумаки, кладёт руку на моё плечо и встревоженно заглядывает в мои глаза. — Ты бледная.       — Ум-м… — на что-то более членораздирательное меня как-то не хватает.       — Да не боись ты! Здесь весь периметр сплошь утыкан ниндзя, а одни только Шии с Итачи чего стоят, — оптимистично заявил Наруто. — Я, кстати, неплохо развил свои сенсорные способности, как видишь… Джирайя меня хорошо тренировал, но пообещал научить ещё большему, если я возьму чуунина. Тогда мы сможем отправиться в путешествие годика этак на два-три, в котором эро-саннин обучит меня всему самому полезному. А заодно у меня будет хороший случай задать ему все интересующие меня вопросы!       — Да, это было бы здорово, Наруто, — задумчиво смотрю на джинчуурики. — А я бы тогда, наверное, отправилась бы тоже в путешествие, чтобы найти Тсунаде-сама и попросить её обучать меня. Как-никак, а я очень перспективный ирьенин и уговаривать умею очень даже хорошо.       — Здорово, уверен… — фразу Узумаки прерывает дикая волна КИ, вместе с выплеском чакры и мы тут же разворачиваемся в сторону арены.       Увиденное, если честно, меня напугало. Двенадцатилетний мальчик, чьё лицо осыпалось как маска, с наполовину какой-то странной рожей… пугает. Но самое главное, что наши бравые АНБУшники тут же переполошились и стали пытаться задержать прорывающегося Шуукаку. Однако так гладко всё пройти не могло.       Тут же весь зал заволокло дымом и я на чистых рефлексах успела зажать нос со ртом себе и другу, перед тем приказав тому не дышать и не дёргаться.       Упасть на пол, пронаблюдать то, как падают тела моих товарищей туда же и только после заметить, что блондин стал задыхаться от нехватки воздуха. Понимая, что всё равно воздух закончиться скоро и у меня, отпустила нос друга, а сама, здраво рассудив, что не смогу его вытянуть, выпрыгнула из дыма и поскакала… куда-то.       Сквозь дым разглядеть что-то было весьма проблематично, так что двигалась я чисто интуитивно и на своих слабеньких сенсорных способностях. Совсем слабеньких, если быть точней.       Где-то через пять минут мне удалось вырваться из «зоны поражения» и я тут же побежала в госпиталь. Наводить панику по поводу того, что надо бы как-то раненых и бессознательных перетащить в госпиталь. Конечно же, после такого моего сообщения, собрался мини-отряд ирьенинов, состоящий из двадцати пяти человек, а меня заставили быть здесь и готовиться оказывать помощь пострадавшим.       По началу ничего страшного не было — усыпляющий дым ядовитым не был, но действовал долго и, так сказать, «надёжно», поэтому все пострадавшие должны проспать сутки-двое, зависит от восприимчивости организма, возраста и прочих факторов.       А вот после стало хуже, гораздо хуже. Как оказалось — высвободился Однохвостый и теперь разносит нашу деревню. Следствие — огромное количество раненых. Кто-то пострадал от самого биджуу, но большая часть пострадала от обломков домов, падающих деревьев и всего прочего, что сопровождает появление хвостатых в деревне.       Новости к нам поступали быстро — много раненых шиноби докладывали о том, что и как, чтобы мы знали откуда нам ждать жертв и сколько их вообще будет. Ведь если монстр направится в нежилую часть, там где у нас лес — то жертв, кроме пострадавших в бою ниндзя, быть не должно, но вот если он направится в центр или в сторону клановых кварталов… завал у нас будет огромный.       И он был! Так как Шуукаку явно решил разойтись, не ограничиваясь отрядами шиноби, что нападали на него, поэтому жертв было много, а ирьенины буквально зашивались. Я тоже, как и все ирьенины, была нарасхват и держалась уже (спустя полтора часа!) на пилюлях. Вредно, конечно, но не скажешь же пациентам «Извините, у меня закончилась чакра, надеюсь вы не умрёте до следующего утра?». Вот-вот, так что у нас практически все работники госпиталя уже были на этих пилюлях, сбиваясь с ног.       Наверное поэтому я как-то до ненормального спокойно отреагировала на новость о разрушении квартала Харуно. Подумала лишь о том, что библиотеку ту жалко, о которой я в последние годы как-то забыла. Не до того было.       И именно поэтому спокойно отреагировала на трупы Мебуки и Кизаши Харуно. Ну и что, очередные трупы, приблизительно недельной давности, хорошо сохранились благодаря чакре и специфическому яду, который, судя по ранам, уже исследовали. Нанесено всё это было каким-то нестандартным оружием, я таких повреждений раньше не видела.       Некогда было думать о чём-то другом, кроме работы, пациентов, травмах, ядах, противоядиях… ведь на деревню напал не один единственный биджуу, нас атаковала деревня Скрытого Песка, вроде бы наш старик Сандайме сражается с их Казекаге.       После третьей пилюли мне что-то окончательно поплохело, а все мысли кроме «вот сейчас, ещё немножечко, вот эту рану закрою и можно отдохнуть», которые повторялись раз двадцать выветрились из головы. Но пойти и отдохнуть я не могла, так как ирьенинов у нас не так уж и много (почему-то все считают эту профессию «несерьёзной» и тех кто является медиками в большинстве своём обзывают «слабаками» по молодости, а после уже как-то не переучиваются), а раненых было выше крыши.       В конечном итоге всё закончилось истощением и моим обмороком посреди коридора.       Пробуждение было для меня не самым приятным — головная боль, слабость во всём теле, болящие и ноющие чакроканалы, пересохшее горло и явная неспособность покамест самостоятельно передвигаться.       Минут через пятнадцать, когда я попыталась потихоньку размять своё тело (об использовании чакры лучше на ближайшие дни забыть) ко мне заскочила Хотару-сан — ирьенин С-ранга, которая работает в госпитале вот уже пятнадцать лет. Не стоит удивляться такому рангу, у нас во всём госпитале всего-то три лекаря с А-рангом, шесть с В-рангом и все остальные С-ранга, с меньшим сюда не берут.       С её приходом меня обследовали, а так же вывалили кучу новостей — Хокаге, как и Казекаге, мёртв, весь квартал моего клана уничтожен, так же сильно пострадал клан Курама, жертв очень много, впрочем, за два прошедших дня ситуация более-менее устаканилась, хотя все и зашивались по-прежнему, но уже без того фанатизма с пилюлями.       Меня обругали за то, что я вовремя не дала организму передохнуть, так как «за эти два дня ты могла бы во многом помочь и многих вылечить», если бы не «твои эгоистичные поступки». Да-да, я, в общем-то, мало кого волновала — а вот то, что целых два дня от меня не было никакой пользы, причём в такие важные дни… это да, это мой косяк.       Впрочем, я не обижалась на Хотару-сан, во-первых, — не было смысла, во-вторых, её можно было понять.       В своё время она была военным ирьенином и участвовала во Второй Войне, а там каждый врач был на вес золота, поэтому им запрещалось лезть вперёд, охраняли их лучше всего (ведь если умрёт один средний ниндзя, два поранятся, а ирьенин останется цел, то шансы на выживание у тех двоих гораздо выше), а ещё каждый ирьенин следил за тем, чтобы чакра ни в коем случае не оказалась «на дне». Это можно было позволить только в экстренных случаях, так как атаки могли начаться и ночью, почти или полностью истощённый медик вряд ли смог бы помочь большому количеству людей. Поэтому раненых не долечивали до конца, убирая только те травмы, что были опасны для жизни или могли сильно помешать во время боя. То есть сращивались переломы и останавливались кровотечения — всё остальное должно было заживать само.       Вот поэтому меня и выругали так, ведь официально я находилась именно на попечении Хотару-сан, а она меня обучала как военного ирьенина. «Мало ли что» — любила повторять она, после чего вновь начинала гонять меня, частенько скидывая всякую макулатуру, которая тоже была неотъемной частью любого работника госпиталя. Так сказать, подготавливала к будущему, ведь я планировала годам к шестнадцати-семнадцати отстраниться от активной жизни шиноби и окончательно обустроиться ирьенином (желательно одним из главных) при госпитале.       А что? Всё относительно спокойно, любимое дело, минимум риска помереть, команды к этому возрасту уже распадаются и ниндзя уходят на одиночные миссии или миссии в отрядах которые составляются по способностям каждого из членов, которые подходят к той или иной ситуации.       Так что я к выговору отнеслась философски и рассудила, что таки да — сглупила. И с пилюлями переборщила и с выкладкой «на полную» тоже перебор вышел… короче, в будущем будем исправляться, а также пытаться увеличить резерв.       После ухода семпая я уже могла шевелиться, пускай мне и надо было отлежать ещё около суток, чтобы нормально и уверенно передвигаться, а потому — постельный режим. Ещё через полчаса скуки (мне было категорически нечем заняться) ко мне ворвался мелкий ураганчик с блондинистой шевелюрой.       — Сакура-чан, ты как? Всё в порядке?! Ничего не болит? Ты жива? А то я слышал, что ты получила чакроистощение! — с такими непоследовательными вопросами сюда ворвался Узумаки Наруто. — Я очнулся часов пять назад. Ну и гады эти суновцы! Хотя не все, я тут поближе познакомился с их джинчуурики, ну тем, который нечаянно напал на деревню…       — Стоять! — командным голосом прикрикнула я. — А теперь поподробнее по поводу джинчуурики и Саске. Чего с ним вообще?       — Да что с ним будет?.. Это же теме! — легкомысленно ответил Наруто. — Так вот, после всей этой заварушки я, узнав последние новости от Ино-чан, которая смылась с поля раньше, а потому не надышалась этой гадости, пошел в палату к этому Гааре, ну, чтобы разобраться что к чему и какого чёрта они вообще на нас напали, — он воинственно потряс кулаком. — Ну, он конечно чего-то там говорил про ненависть, боль, кровь, но в итоге оказался очень даже ничего так! Знаешь, наверное, не познакомься я тогда с тобой, теме, то вполне мог бы вырасти таким же, как он. Удивительно, насколько похожа судьба джинчуурики… Но ничего! Если у него нет никого, кого бы он мог назвать другом, то им могу стать я и помочь Гааре. В конце концов, кому как не мне понимать его?! Ведь в меня так же, как и в него, с самого рождения запечатали биджуу, а наши родители погибли. Ну, как погибли… его мать погибла, а отец у него оказался той ещё сволочью. Оказывается, он несколько раз сам приказывал своим ниндзя нападать на собственного сына, чтобы проверить, сможет ли он контролировать Шуукаку. Пусть бы сам попробовал контролировать его с такой галимой печатью!..       — Наруто… — прервала монолог друга я.       — А?       — Что случилось раз ты так себя ведёшь? Прости, конечно, но ты ведёшь себя, как дурачок, а этой твоей маске давно не верю, — в эту же секунду отото стал серьёзней.       — Я слышал… ты ведь вчера уже узнала о… Кизаши-сане и Мебуки-сан? — пряча глаза и сжимая кулаки сказал Узумаки, а я…       Я просто вспомнила. До этого момента даже не пыталась разобрать весь тот завал в памяти, который произошел в тот день, да и какая разница? Всех, кого можно было спасти, я спасла, а трупы… ну, им уже не помочь.       И только сейчас в памяти всплыла картинка двух трупов — одного розоволосого, а другого, такого знакомого, с русыми волосами. Как-то я вчера не сосредоточилась на этой мысли чем, наверное, удивила некоторых медсестричек, просто занеся их в список погибших по таким-то причинам. Даже сегодня, услышав о разрушении своего клана как-то не задумалась об этом. Так же как и о том, а где мне теперь жить, что произошло с моим домом и что с той библиотекой?       — Мне… — вторгся в мои мысли голос Наруто. — Мне очень жаль, Сакура-чан. Правда, очень… они оба были очень хорошими людьми… и… достойными шиноби, — к собственному удивлению заметила, как по лицу Узумаки катятся слёзы. Да, они были первыми взрослыми, кто нормально отнёсся к нему.       На какой-то момент мне стало стыдно, что… что я не плачу. Мне искренне жаль этих людей, они правда были хорошими, вырастили меня! Но не столько, чтобы горевать как о родителях или очень близких людях. Я слишком плохой человек для того, чтобы думать о том, что их не стало. Трупам — всё равно, а меня волнует вопрос о том, как я теперь буду жить.       Всё-таки зарплата у генинов очень небольшая, а быть шиноби достаточно затратно в этом плане — кунаи, сюрикены, одежда, которая часто рвётся, обувь, специальная, которую сейчас мне приходится часто менять так как нога растёт быстро, плюс еда, медикаменты, дом, опять-таки…       — Прости, Наруто…       — Что?.. — резко вскидывается тот, но его прерывает вошедшая медсестра, которая сказала, что мне нужен отдых и погнала отсюда моего друга, который напоследок пожелал мне скорейшего выздоровления.       А у меня на душе остался такой гадкий осадок, от осознания всего. От того, что особого горя от смерти моих родителей я не испытываю, хотя и живу с ними уже много лет. Мне безумно стыдно перед Наруто за то, что я… вот такая. Меркантильная, временами неискренняя, равнодушная. Он совсем не такой. Наверное, поэтому мне так безумно захотелось найти Саске.       Он тоже не самый хороший человек. Чаще всего думает о своей выгоде, эгоист к тому же, да, пусть он не поймёт, как можно быть такой равнодушной к собственным родителям, ведь своих он искренне любит, но порицать не станет. Саске — не идеальный человек. С ним нет лёгкости как с Узумаки, но с ним не страшно показать свои гадкие стороны души. Потому что у него есть такие же. Другие, но похожие. Поэтому он не будет смотреть на меня непонимающими голубыми глазами, в которых будет читаться вопрос «Как ты так можешь, Сакура-чан?!».       Да, отото давно не дурачок, но он всё такой же искренний, добрый и светлый мальчишка, который просто не поймёт моё равнодушие. Ведь он сам всю жизнь мечтает о родителях, которых потерял, а я так легко могу расстаться с ними… просто страшно увидеть в его глазах разочарование и то, как рушится образ «доброй и заботливой Сакуры-чан».       Встаю с постели, надеваю свою одежду, аккуратно сложенную и лежащую на тумбочке возле кровати. После иду на ресепшен к замученной девушке лет двадцати двух, работает она здесь не так уж и давно (года два) и выглядит не лучшим образом. Впрочем, сомневаюсь, что здесь сейчас можно найти ирьенина лучшего вида.       Спрашиваю про моего сокомандника, получаю сонный ответ и топаю в ту палату. Вхожу без стука, просто открывая дверь.       — И не стыдно тебе, Харуно? А если бы я тут голым был… переодевался, например? — ехидно спрашивает Учиха, который у нас вообще-то сенсор.       — Хочешь сказать, что чего-то там не видела? — поднимаю бровь, заходя внутрь и закрывая дверь. — Кстати, и тебе привет, да.       — Чего припёрлась-то? — на мои замечания Редька не отреагировал.       — У меня родители умерли, — спокойно сообщаю, облокачиваясь спиной на дверь. Саске тут же переменился в лице и стал серьёзнее и даже попытался сказать что-то вроде того, что он соболезнует, но я его перебила. — Так что пришла пожаловаться тебе на то, какая у меня дерьмовая душонка.       — Что так? — смоляная бровь друга повторяет мой недавний жест, а я завистливо вздыхаю. С моими розовыми выглядит совсем не так эффектно. И да, ему всё равно, пусть он и попытался продемонстрировать участие. Быть может ему не было бы всё равно, если бы я явилась к нему в слезах и в истерике, а так… он их не знал, а на чужие смерти ему как-то всё равно. И это, наверное, правильно.       — Мне как-то всё равно.       — Совсем?       — Почти. Но больше волнует вопрос о дальнейшем будущем, а не о том, что они умерли.       — Трупам это неважно, — пожимает плечами Учиха, спокойно смотря на меня. Да, он абсолютно спокойно воспринимает тот факт, что я такая вот… не знаю, как лучше себя обозвать — лицемерка, эгоистка или просто меркантильный сухарь.       — Но живым должно быть.       — Возможно, — не отрицает Саске. — Кстати, чего там происходит-то, в деревне? — прямолинейно, «в лоб» так сказать, переводит тему он, явно давая понять, что моё нытьё ему наскучило. Сухарь.       — А ты что, не в курсе? — и я, если честно, не против.       Наверное, потому, что я тоже как бы сухарь. Впрочем, ирьенины другими, вроде бы и не бывают. Нам, как говорится, нельзя быть особенно чувствительными, это может плохо сказаться на работе, как в своё время сказалось на Легендарной Неудачнице, из-за её боязни крови.       Оправдав себя этим фактом, успокоила совесть и вернулась в нормальное состояние духа. Да, мой друг — натуральная Редька. Но за это я его и люблю. За то, что он такой же эгоист как и я, с частично прогнившей душонкой. Ну, по сравнению с тем же Узумаки.       Последующие часа полтора мы обсуждали всю сложившуюся ситуацию в деревне. Да, не самая хорошая, Коноха сейчас ослаблена, а с той же Кумо мы не особо дружим. А с другой стороны, если думать о политической арене, то сейчас должны произойти перестройки. Точнее, они уже происходят. Выберут нового Хокаге, устранят некоторых сторонников старого, которые особо сильно насолили совету кланов, который сейчас и возглавляет деревню…       Правда, на пост нового Хокаге вряд ли назначат кого-то из этих же кланов — пошатнёт сомнительное равновесие, которое образовалось на данный момент. Поэтому выберут или кого-то бескланового (как Йондайме) или… Сенджу. А что? Вон, два Хокаге уже из них были, клан основателей, в котором лишь один человек, при чём — саннин, герой войн, лучший в мире ирьенин. Почему бы и нет?       Это осознавали даже мы — генины-малолетки. Я — потому что кое-что всё же помню из «той» жизни, а Саске такому специально обучают. Потому что жизнь ниндзя — штука опасная. А значит он должен быть готов если что стать во главе клана вместо его брата, который должен был в этом году официально стать Главой.       После мы с ним поругались на фоне разных политических взглядов, вернее гендерных, так как этот шовинист утверждал, что женщина не сможет быть Хокаге, потом вроде как помирились и я отправилась к Хотару-сан. За бумажками. Мне скучно, а значит, стоит приносить пользу в госпитале. В конце концов, это тоже входит в мою заработную плату. А мне теперь надо об этом думать самой, не полагаясь ни на кого.       Через три дня я окончательно восстановилась, а ещё меня заставили рассказать о том, какую гадость я применила на Канкуро, потом меня дружно обматерила Хотару-сан и Юи-сан (наш ирьенин В-ранга, на которую повесили всех суновцев) и велели делать что хочу, но чтобы к концу недели он был на ногах. Им надо отправить их обратно, так как развязывать войну всем не с руки — главы деревень мертвы, да и не готовился к войне никто. Суна хотела захватить Коноху быстро и полагаясь в основном на джинчуурики и то, что на арене окажется большинство наших ниндзя. В общем, таки да, большинство их надежд было на Гаару. Ну и на то, что наш старикан-Сандайме уже совсем ослабел, как-никак возраст, да и не участвует он в боях уже давным-давно…       В общем-то, логично предполагали, у нас тоже немалое количество человек так думает, но держит язык при себе. Но как оказалось, наш старикашка ещё очень даже ничего и их Казекаге унёс с собой в могилу.       К концу недели я со своей задачей справилась, хотя стоит признать — голову поломала знатно. Впрочем, хуже всех всё равно было моему подопытному и пациенту по совместительству! Когда наш Собаку-но оказался на ногах, а самое главное — смог говорить (а он, моими стараниями, не мог этого делать до последнего), обматерил меня, пообещал страшную расправу, попытался меня прибить, а после попросил рецепты ядов.       Естественно, в обмен на несколько их разработок, которые особо не распространяются.       Да, в какой-то мере мы общий язык нашли, но явно не подружились. Впрочем, сотрудничать нам это не мешало.       К отбытию детей погибшего Казекаге вместе с некоторыми выжившими (не сомневаюсь, что качественно обработанными и от которых сами же суновцы по прибытию в деревню и избавятся), я успела познакомиться с Гаарой-куном. Да, мальчиком он был относительно неплохим, пусть несколько и психически-нестабильным, но там в основном вина печати по словам нашего Узумаки.       Пообщалась я с ним, поулыбалась, но не более. Мне рядом с ним немного не по себе, как и Саске, так что мы дружно поболтали, Учиха смылся через пятнадцать минут в связи с тем, что «у меня клановые дела», а я задержалась ещё на целый час. В итоге к своему родному госпиталю я почти бежала, с счастьем думая, что пережила это жуткое ощущение, когда всё чувство самосохранения буквально вопит о том, что во-он тот сидящий рядом паренёк может сейчас немного сойти с ума и угробить меня.       Радовалась я, конечно, рано. На рабочем месте меня ждала не бумажная волокита и не пациенты, а какой-то ниндзя, который пришел по поводу моего дома и моих родителей.       К концу месяца мой дом должны были восстановить, хотя мебель и прочее придётся покупать самой, но и на том спасибо. Так же уведомили меня о небольшом счёте в банке которого, по моим скорым расчётам, должно хватить на кровать со шкафом и санузел. Впрочем, без шкафа и кровати можно пока обойтись, а вот хоть как-то оборудовать кухню стоит. А поспать я могу и на футоне. Тот, который походный и по-прежнему находится в фуин-свитках вместе с ещё некоторыми вещами, необходимыми для «полевой» жизни. Повезло.       Так же у меня остались деньги за ту миссию в стране Волн, и ещё несколько с последних D-ранговых. На ближайший месяц, если по скромному, то должно хватить. Кажется, я тоже буду переходить на еду быстрого приготовления, как Наруто. Начинаю его понимать.       Вскоре наши не самые дружелюбные гости отбыли, похороны Сандайме и всех погибших во время битвы тоже в скором времени провели, все как бы оправились, а у наших временных правителей возник вопрос — а где, собственно, им искать будущую Хокаге?