Сакура Харуно

      Война началась неожиданно. Нам объяснили план действий, выдали координаты сборов, мы получили повязки Союзных Сил и как-то внезапно оказались разделены на дивизии, стоя перед скалой, на которой стояли наши командиры. Моим был Какаши-сенсей и от этого становилось легче, но всё же… я вдруг резко осознала, что жизнь меня к этому не готовила. Моё поколение родилось в мирное время и мы совершенно не ожидали, что на наш век выпадет война.       Все вокруг были разрознены — из разных деревень, многие хранили друг на друга обиды за предыдущие войны и стычки. Ситуацию спас, как ни удивительно, Гаара. Знаете, я согласна пересмотреть своё предвзятое мнение насчет него. Он вырос неплохим человеком и, кажется, хорошим Казекаге. Всё-таки Наруто умеет менять людей.       Сложно в это поверить, но в моём полку были Гай-сенсей и Ли, а так же, кто бы мог подумать — Хаку. Нет, серьёзно, его вообще не ожидала встретить! Сердечно поблагодарила за то, что вернули нам саннина (который сейчас, насколько знаю, тоже готовится к войне), а так спросила, что там с Забузой-саном.       — А, Забуза-сама присоединится чуть позже, как только сбежит из деревни, — с улыбкой ответил мне Юки.       — Э? А его что, не выпускают?.. — честно, это очень странно, с учётом того, что он один из Семи Мечников Тумана. Он наоборот должен выступать одним из главных.       — Ну, Мэй-сама решила оставить его с Кио-куном, на всякий случай.       — Э-э… до меня что-то немного не доходит. Это вообще кто и почему оставили именно Забузу-сана? — то ли я плохо соображаю, то ли Хаку так объясняет. Я пока склоняюсь ко второму варианту.       — Кио-кун — это сын Забузы-сама и Мэй-сама, — сын?..       — Ха-ха-ха!.. — не сдержавшись, расхохоталась. Некоторые на меня даже обернулись, а мой старый знакомец непонимающе смотрел. — Сбылось, блин, предсказание!.. — в общем, мне пришлось рассказывать Хаку о том, как я в своё время думала о том, что Мизукаге могла бы сооблазниться на Момочи. Честно, даже не подозревала, что мысли сбудутся. Ну, совет им да любовь! А Забузе-сану ещё и терпения — жена Мизукаге — это не так-то уж и легко! Особенно с учётом её заскоков.       Первый бой встретил нас в лесу. Мы увидели красный сигнал, что подавал отряд Сая, а значит — им была нужна помощь. Мы подоспели как раз вовремя — успели перехватить первый удар. Хоть вражеских шиноби и было всего двое, но они оба были с улучшенным геномом, а это явно усложняло жизнь. Так же, как и то — что все они были уже мертвы.       Мне уже доводилось слышать об этой технике — Эдо Тенсей, но вот увидеть в живую… это весьма пугающее зрелище. А ещё очень насущным был вопрос на тему «Как убить того, кто уже технически мёртв?..». В этот момент появилось желание пойти и таки осквернить голову Тобирамы Сенджу, ибо же технику эту чёртову придумал именно он!       Несмотря на то, что повозмущаться мне очень хотелось, пришлось напомнить себе о том, что я на войне. Поворчу потом, когда победа будет уже в наших руках. А в этом я даже не сомневаюсь!       Какаши-сенсей скомандовал сгруппироваться, мы стали спина к спине. Нам уже сказали, что мужчина из камня обладает взрывным геномом, а вот что умеет женщина из песка — пока неизвестно. Плохо, данных вообще никаких. Я слабо представляю, как биться с ними. Придётся выкручиваться по ходу пьесы.       — Не волнуйся, Сакура-сан, я защищу тебя! — спасибо, Ли, ты лапочка.       И тут на нас обрушились удары. Одна швыряла огненные шары и в буквальном смысле «иссушала» людей, а другой взрывал всё направо и налево. Я пока в битву особо не вступала, выполняя роль медика. Оказывала пусть и грубое, но быстрое и действенное лечение, чтобы шиноби тут же могли возвращаться в бой. Киданула, конечно, пару кунаев, да только толку от них?..       Мыслей как к ним подступиться пока не было. Я — боец близких дистанций, а они — дальний и средний. Так что сейчас, как от ирьенина, от меня толку больше.       Звук очередного взрыва и отчаянно-перепуганный крик одного из солдат:       — Он… он взорвал Таджики! — в шоке смотрел на место взрыва, заляпанный кровью товарища. И чуть не пропустил удар врага. Благо, вовремя заявился Гай-сан, со своим Вихрем. Ну, и прочитал заодно кратенькую лекцию на тему того, что видеть смерти товарищей на войне придётся, но отвлекаться нельзя, иначе умрут ещё большее количество людей. Смерть одного — это жизнь другого.       Всё это время я не отрывалась от лечения раненого, заодно отстраненно размышляя о том, что меня вид взрывов и иссушенных тел особо не трогает. То ли опять моя заторможенная реакция берёт своё и отходняк накроет через пару дней, то ли уже просто столько таких тел в морге и в операционной видела, что меня таким уже не возьмёшь. Я склоняюсь ко второму варианту, хотя чёрт знает, потом посмотрим.       И тут, эти два неслабеньких таких противничка берут, и призывают умерших мечников Тумана. Для комплекта не хватало только Забузы. Всё, нам конец.       Стоило только об этом подумать, как перед нами приземлился сам «недостающий экземпляр». А так как он, наверняка, знает стиль боя своих бывших товарищей, то всё уже не так печально! И вообще, тандем Хаку-Забуза опять в паре, а работают они вместе очень даже продуктивно.       Тем более, нам надо было только выиграть время, чтобы отряд для запечатывания, а бороться с этой техникой можно было только так, успел подготовиться. Эх-х, как же мне не хватает Наруто сейчас!.. Этот справился бы побыстрее.       К счастью, нашей дивизии хватило сил, чтобы расправиться с мечниками и запечатать их. В этой битве я выступала в роли ирьенина, напоминая себе, что на войне я в первую очередь именно он, а не боевик. Каждый раз, когда возникало желание ввязаться в драку, в голове всплывал строгий голос Тсунаде-сама, который говорил мне о том, что до тех пор, пока жив медик, у отряда есть шанс, именно поэтому мы нередко должны оставаться в тени, выступая в роли поддержки. Хотя, конечно, из любого правила есть свои исключения.       После этого сражения я направилась в медицинский отдел. А вот там уже началась любимая, но сложная работа — раненые прибывали и прибывали, кого-то спасти удавалось, кого-то — нет. Приходилось учиться на ходу, подстраиваться под ситуацию, находить причины слабости за несколько минут, не реагировать на внезапную смерть пациента, всегда быть готовой ко всему.       Сенсей была абсолютно права, говоря, что только побыв ирьенином на настоящей войне, осознаешь, что это значит на самом деле — быть врачом. Нести огромную ответственность, уметь принимать мгновенные решения, осознавать, какой груз возложен на тебя. Признаться, я за всю жизнь столько смертей не видела, как за ту неделю на войне. Это, определённо, закаляло.       Ситуация обострилась тогда, когда объявились чёртовы клоны. Теперь нельзя было расслабляться даже со знакомыми, ведь отличить чакру подделки от настоящего человека было невозможно. Но мы, медики, твари хорошо приспосабливаемые, так что и к этому привыкли. До тех пор, пока в один вечер не убили сразу троих ирьенинов джоунинов. Все стали подозревать всех.       И я исключением не была, вот только мои подозрения пали на недавно прибывшего Неджи. И не то, чтобы он вёл себя нетипично просто… Неджи, который прибыл в мед.лагерь только из-за переутомления глаз?.. Я не первый год знакома с этим гением и могу поручиться — поле боя он покинет только в том случае, если потеряет сознание и его отволокут насильно.       Я как раз сидела в палатке, убирая после сегодняшнего напряженного дня, когда зашёл подозреваемый номер два — странный тип, который шпионит за мной уже пару дней. Вполне вероятно, что он тоже может быть подделкой, но он появился раньше, чем начались убийства. Впрочем, вычёркивать его из списка подозреваемых не стоит.       — Опять боль вернулась? — дружелюбно улыбнулась ему.       — Нет, что вы, Сакура-сан, — улыбнулся в ответ. — После того, как вы меня подлечили всё прошло.       — Это замечательно. Так что же, тогда, привело вас ко мне?       — Понимаете, я, как встретил вас, так вы и не выходите у меня из головы, — неловко отводит глаза, вводя меня в ступор. Ой, нет, только не говорите мне, что… — Я вам письмо написал с признанием. Не знаю, вернусь ли живым в следующий раз, так что… захотелось… — и протягивает мне конвертик. Ну да, я тут настроилась, что меня убивать будут, а вместо этого в любви признаются. Не в первый раз, конечно, но мне по-прежнему неловко.       — Простите, но… — сорян, Итачи. - …у меня есть жених.       — О, вот как… тогда простите. Уверен, он замечательный парень, раз уж его любит такая девушка, как вы, — расстроенно и сконфуженно отозвался он.       — Да, это так, — улыбнувшись, неловко попрощалась с неудачливым ухажером. Надеюсь, Итачи простит мне то, что я возвела его в ранг будущего мужа. В конце концов, это ведь не такая уж и не правда, верно? Просто гипотетическое будущее.       Но не успела я расслабиться и вновь погрузиться в работу, как в палатку зашел Неджи и положил руку мне на плечо.       — Сакура, а где капитан Шизуне?       — А ты что-то узнал? — заинтересованно приподнимаю бровь.       — Да, у меня есть некоторые подозрения, но будет лучше, если я скажу ей лично.       — Это верно, — киваю. — Она сейчас должна быть в палатке Б-2, обрабатывает лёгкий вывих ноги Тон-Тон, - улыбаюсь и решаюсь закусить удила. — Повезло, что не рука ещё — печати складывать может, вернётся скоро на фронт.       — Да, повезло, — серьёзно говорит, а я готовлюсь наносить удар. — Кстати, пока мы говорим, не могла бы ты проверить мою руку, она ещё болит?..       Клон протягивает мне руку, явно готовясь атаковать, но, увы, не успевает — мой кулак настигает подделку раньше. Фиксирую его жестко, не давая пошевелиться и внимательно вглядываюсь в изменившиеся черты лица. Белый Зецу.       — К-как? — с трудом выдыхает он.       — У свиней, знаешь ли, рук нет, — с ухмылкой сообщаю. — Говори, как ты смог скопировать чакру Неджи?! — придавливаю сильней.       — Мои техники превращения лучшие в мире. И я не единственный, кто смог пробраться сюда, — с наглым самодовольством сообщает этот ублюдок.       Чёрт! Значит, если верить данным, полученным из отчёта Ямато-сана, он высасывает чакру, а после, попробовав её, может с лёгкостью воссоздать. Плюс ко всему этому техника превращения — и копию от оригинала не отличишь.       — Может и так, вот только лжец из тебя никудышный, — в полуразрушенную палатку врываются другие ирьенины и шиноби, которым я вручаю шпиона и иду немедленно связываться со штабом. Мне надо передать эту информацию немедленно и предложить способ вычислять их, который уже созрел в моей голове.       План заключался в том, что наш Узумаки — эмпат. И он говорил мне, что когда начинает использовать чакру лиса, то эта способность становится в разы сильнее, а значит… упор надо сделать не на чакру, а на эмоции!       В принципе, в этом и заключался весь мой план — додумывать детали и дорабатывать его — это уже работа аналитического отдела. Уверена, отец Шикамару с этим вполне справится, так что можно быть спокойной. Тем более, если эта затея сработает, то, вполне вероятно, я скоро вновь увижу своего глупого отото, по которому уже ужасно соскучилась. По Саске, кстати, тоже, так что надеюсь, что скоро команда номер семь снова будет в сборе.       В общем, план минимум был выполнен, а я вновь погрузилась в полный трындец. Ибо же объявилась бессмертная армия из воскрешенных вперемешку с чёртовыми Зецу, а потому все ирьенины походили на трупы куда больше тех, что лежали в моргах. Жить приходилось на стимуляторах, кофе, чае и чистом энтузиазме, с девизом «Сон — для слабаков!».       Это было чертовски сложно и выматывающе. За день через меня проходили десятки людей и не всех получалось спасти. Радовало только то, что детей среди них не было. В отличии от предыдущих, в этой войне запрещено участвовать всем, кто младше пятнадцати. Приходилось привыкать и черстветь.       — Поздравляю с ещё одним прожитым днём, Сакура-сан, — поздравил меня мимо проходящий паренёк.       — Спасибо, Небу-кун, — выдохнула, думая, успею ли вздремнуть хотя бы часа три. В принципе, если повезёт и ничего экстренного ночью не произойдёт, то шансы есть. Может, даже и четыре поспать получится…       — Сакура-чан, не занята?       — Я занята всегда и везде, но внимательно выслушаю, что вас беспокоит, — на автомате ответила, уже понимая, что накрылся медным тазиком мой сон. Печалька.       — Это именно то, что мне надо, Сакура, — только тут до меня доходит, чей же это голос.       Резко оборачиваюсь, боясь, что это уже глюки от недосыпа начались. Но нет, у входа стоял облачённый в джоунинскую форму Итачи и выглядел он на удивление серьёзным.       Не сдерживая радости улыбаюсь и бросаюсь к нему на шею. Обнять, прижаться, запустить пальцы в шелковистые волосы, вдохнуть родной запах.       — Как же я скучала… — шепчу с улыбкой, осознавая, что к чёрту тот сон. Он мне нафиг не сдался, если рядом мой Итачи.       Видимо, он состоит в том отряде, что недавно занял позицию с нашим лагерем. Повезло.       — Нам надо поговорить, — холодно отвечает, отстраняя меня от себя. Ни тепла в голосе, ни ласки. И вот это напрягает. Это что же должно было такого произойти? Сжимаю от волнения кулаки, натянуто улыбаюсь. Внутри меня всё вопит о чём-то плохом, а я интуиции доверяю, поэтому напрягаюсь ещё сильнее, чем до того.       Итачи кивает головой в сторону выхода и идёт на улицу. Мы отходим достаточно далеко от лагеря, но никаких подозрений не возникает. Не узнать его я просто не могла — слишком сильно люблю. Сердце тревожно сжимается, воздух вырывается из лёгких с трудом. Осознаю пугающе точно — что бы он не сказал, слышать я это не хочу.       Но выбора мне не предоставляют, поэтому приходиться остановиться где-то на опушке леса и стать напротив Учиха. Глубокий вдох.       — И о чём же, таком неприятном, ты хотел поговорить со мной? — рваный выдох, улыбка через силу.       — Я предупреждал тебя о том, что ты пожалеешь об этих отношениях, — распахиваю глаза, резко дёргаюсь вперёд, чтобы пылко возразить. Потому что не пожалею, ни за что и никогда. Итачи останавливает меня жестом руки. — Перед началом военных действий, дабы обеспечить стабильность в клане, была заключена уже давно обговариваемая помолвка между мной и дочерью старейшины Имицу.       Холод. Холод во всём — от позы до взгляда.       — Ч-что за бред ты несёшь, Итачи?.. — сжимаю кулаки до хруста костей. — Какая к чёрту помолвка?! — смотрю на него с отчаяньем. — Какого чёрта сейчас?!       Почему не раньше, почему именно со мной, что за девица вообще, эта твоя дочь советника?.. Вопросов в голове тысяча, их едва ли не больше чем той безысходности, что наполняет моё сердце. Вот так вот. Сколь бы выдающимся шиноби ты ни был, равным наследнику клана не станешь никогда.       — Сакура, в нашем клане давно возникли разногласия и чтобы избежать переворота и кровопролития… заключить союз — самое логичное решение. Так сохраниться баланс внутри клана, а если война закончится успешно, то эта свадьба поднимет дух наших шиноби, — клан?.. Серьёзно, он делает это лишь потому, что у них там разногласия с какими-то старикашками?!       — То есть, — опускаю голову, в тщетной надежде, что волосы скроют слёзы, текущие по щеками. — Клан для тебя в любом случае будет на первом месте, да? И, в сравнении с ним, я… ничего не значу, верно? — резко вскидываю голову смотря в спокойные чёрные глаза напротив.       В чёрной бездне нет ни сомнений, ни сожаления. В них — абсолютная уверенность в правоте своего поступка.       — Я будущий глава клана, — ответ звучит уверенно, объясняя, видимо, всё. Итачи разворачивается и, не глядя на меня, уходит. Уходит, оставляя меня, так и смотрящую пораженно ему в спину. Я… не верю. — Прости, Сакура, это всё… не стоило даже начинать, — останавливается, не поворачиваясь.       — Значит… так и было запланировано с самого начала?.. То есть, эта свадьба… уже давно… решённое дело? — нет. Такого просто не может быть. Итачи… Итачи никогда бы не стал играться с моими чувствами, зная, каков будет исход.       И вместо ответа — чёртова тишина.       — Тогда объясни зачем это вообще надо было начинать?! Зачем обманывать меня?! Зачем давать ложную надежду?! Зачем, Итачи?! — срываю на крик, не отрывая взгляда от идеально прямой спины.       — Я не сдержался. Ещё раз прости, я должен был сказать тебе об этом раньше, — и он снова возобновляет шаг, исчезая из моего поля зрения через пару секунд.       А внутри меня — пу-сто-та. Пусто. Словно выкачали все эмоции и чувства до последнего. И только слёзы, что ни на секунду не останавливаются, да резко подогнувшиеся колени показывают, — жива.       Не знаю, сколько сидела вот так — молча плача, уставившись в то место, где совсем недавно стоял мой любимый. Которого я мысленно уже называла своим будущим мужем. С которым мысленно уже имела двухэтажный дом и двоих детей. Который был для меня самым лучшим, самым любимым и самым важным.       Он для меня был, а вот я для него — нет.       Как… как же я могла забыть о том, что для Итачи Учиха на первом месте всегда будет деревня и клан. Как я вообще могла подумать о том, что могу стать для него самым главным в жизни?! Так, как он стал для меня.       — И-та-чи, — плечи резко вздрагивают, я зажимаю руками рот, чтобы не кричать, а плотину прорывает. Всё, что до этих пор было внутри, вырывается резко, сметая на своём пути всё на свете. Боль накрывает с головой и, несмотря на все попытки, сдержать отчаянный вопль удаётся с трудом. Рыдания сотрясают всё сильнее, доводя до исступления, заставляя вцепиться в волосы, выдёргивая целые пучки.       Не знаю, сколько продолжалась моя истерика. Может, пару минут, а, может, и часов. Прихожу в себя лежащая на земле, судорожно вонзившая в неё пальцы.       Боль по прежнему разрывает сердце и лёгкие, но на место пустоте и отчаянию приходит злость. Да как он, вообще, мог со мной так поступить?! Как посмел играться с моими чувствами?! Ненавижу!       Но даже это сильное слово не способно вытравить, разъесть кислотой ту чёртову любовь, что сжимает тисками изнутри. Взгляд, безумно бегающий вокруг, натыкается на сумку для кунаев, прикрепленную к поясу. Рука автоматически тянется к ней.       Нет уж, я не буду жить прошлым, лелея в себе это долбанное чувство. Я начну жизнь заново!       Резко поднимаюсь, садясь, взмахиваю рукой и длинные розовые пряди падают подле меня. Короткие обрубыши падают на лицо, давая иллюзию на то, что смогут скрыть слёзы и боль, написанные на нём.       Неверяще тянусь рукой, прикасаюсь к затылку, трогаю короткие волосины. Вот и всё. Вот я и обрезала свою любовь к Итачи, уничтожила свои надежды и мечты на совместное будущее. И пусть больно так, что рёбра ломаются, плевать. Всё равно вынесу, всё равно встану.       Упрямо опираюсь рукой о колено, рывком встаю на ноги. Всё перед глазами плывёт, мажется, и, кажется, будто сакура зацвела — волосы продолжают падать с головы вниз.       Вот так и рушатся надежды, разбиваются хрустальные замки и умирает наивность.       Сжимаю кулаки, откидываю голову назад, чувствуя небывалую лёгкость из-за отстриженных волос. Смотрю на звёздное небо, до отвратного чистое и понимаю — повзрослела Сакура Харуно как-то слишком резко. Ещё вчера я думала, что, вот победим, и жизнь станет сахарным сиропом рядом с любимым человеком. Ухмыляюсь. Ведь та Сакура, которой я являюсь сейчас, кажется, разбита вдребезги и держится на чистом упрямстве.       Что ж, добро пожаловать в начало взрослой жизни, Сакура.