Ее человек

      В императорской купальне было тихо. В такой поздний час служанки Дамивона уже разошлись по своим спальням, но в молчании высоких сводов купальни Ван Со чудились женские перешептывания, беззаботный, а временами смущенный смех и короткие распоряжения, отданные деловым и тихим голосом придворной дамы. Голосом Хе Су…       Пошатываясь, Ван Со дошел до бассейна и остановился. Обессилено облокотился на одну из колонн, прислонился к ней лбом и устало прикрыл глаза. От воды исходил едва уловимый аромат трав, и Ван Со горько усмехнулся: это место излучало гармонию и спокойствие. Как же чуждо он должно быть здесь смотрится: кровь украшала его лицо и одежду, кровь стекала с раненной руки и бордовыми кляксами расцветала на полу, даже во рту он ощущал металлический привкус крови — он весь, абсолютно весь был пропитан смертью.       Перед глазами Ван Со вновь развернулась битва, больше похожая на бойню: лязг мечей, крики боли, тихие мольбы о пощаде… Он убил их всех. У него не было выбора. Ван Ё крепко держал за горло своего цепного пса, иногда, забавы ради, натягивая поводок так сильно, что Ван Со едва мог дышать.       Как же он ненавидел, как презирал братца, подлостью занявшего место императора! Он так часто представлял, как вонзит меч в глотку Ван Ё, что сначала эти мысли стали навязчивым кошмаром, преследующим по ночам, а затем — мечтой, которой он грезил наяву.       Он бы уже давно вспорол глотку Ван Ё — его не останавливала неминуемая расплата за такой выбор, — но Хе Су… От его действий зависела ее жизнь…       Первым его порывом было— отправиться к ней. Найти, если не утешение, то понимание в ее глазах, услышать слова, отгоняющие призраков над его головой. Хе Су знала не обо всех злодействах, что ему приходилось творить по приказу Ван Ё, но о многих. И все же, представив, как ворвется к ней в покои, запачканный своей и чужой кровью, словно само воплощение смерти, он решительно свернул в сторону купальни. Рука болела, но терпимо. Сначала он приведет себя в порядок, хотя бы смоет следы битвы, а затем уже отправится к ней — она перевяжет рану и успокоит боль: ту, от которой знобило тело, и ту, что сотрясала душу.       — Что вы здесь делаете? — встревоженный голос Хе Су вырвал его из красного тумана воспоминаний, и он открыл глаза.       Нехотя он отстранился от колонны и повернулся к ней, страшась и в то же время жадно ловя ее взгляд.       По лицу Хе Су пронеслась тень страха, ее зрачки испуганно расширились, но уже спустя мгновение ее глаза строго взирали на него, а губы оказались стянуты в одну недовольную линию.       — Почему не позвали меня? Вам же нужна помощь!       Душу затопило облегчение. Она не отвернулась от него, не боится, не считает чудовищем.       — Да, — хрипло согласился он. — Мне нужна ТВОЯ помощь.       С хищной грацией зверя, пусть и раненного, он оказался рядом с ней и притянул к себе.       Он целовал жадно, исступленно, не принимая отказа и не давая времени на передышку. Понимал, что пугает тем самым Хе Су, но ничего не мог поделать — она была нужна ему. Ладони горели от желания коснуться ее, убедиться, что перед ним действительно она, живая, невредимая. Страх за Хе Су стал вечным спутником, он уже свыкся с ним, но в такие моменты, как сейчас, паника завладевала им полностью. Сцена бойни все еще стояла перед глазами, и от мысли, что кто-то может отнять жизнь у Хе Су с той же легкостью, с какой сегодня убивал он, становилось трудно дышать.       Хе Су застыла в его объятиях, и он на секунду отстранился, чтобы с отчаянием прошептать ее имя.       — Су…       Хе Су очнулась, отгоняя страшные мысли о том, откуда пришел Ван Со и что ему пришлось сделать по приказу Ван Ё, и сама потянулась к нему, ища его губы.       Она отвечала нежно, мягко, следуя какому-то женскому инстинкту — успокоить, утешить, поделиться своей силой с тем, кто в ней нуждается. Ладонь скользнула по его спине и опустилась на пояс, а сама она прильнула к его телу, неосознанно стремясь слиться, стать с ним одним целым, чтобы принять часть боли, разделить ее. Кажется, она мимолетно дотронулась до его плеча, и он вздрогнул, но не разорвал объятие, не прекратил поцелуй. Но этого хватило, чтобы догадка пронеслась в голове короткой вспышкой.       — Что с рукой? — Наверное, тревога в голосе прозвенела слишком отчетливо, потому что Ван Со довольно усмехнулся — он всегда выглядел ужасно довольным, когда она проявляла заботу о нем.— Почему вы раньше не сказали? Сейчас же дайте посмотреть!       Хе Су пришлось сделать глубокий вздох, чтобы перестать паниковать. От одной мысли, что Ван Со могли убить, у нее темнело в глазах. Только не он!       Чем больше времени проходило с момента начала правления Ван Ё, тем яснее она понимала, что в этой битве либо ты, либо тебя. И убежденность в том, что Ван Со ничего не угрожает, ведь он должен обрести новое имя, превратиться в императора Кванджона, постепенно таяла.       Ван Со больше не был для нее страшилкой из учебника истории. Он обрел плоть и кровь. Стал человеком, которого она понимала, хоть и не прощала его поступки, человеком… которого она любила.       Цепко ухватив его за запястье здоровой руки, Хе Су повела его к кушетке.       — Побудьте здесь. Я сейчас принесу все необходимое. Рану необходимо обработать.       Ван Со послушно опустился на кушетку, но тут же проворно ухватил ее за длинный рукав.       — Останься. Все необходимое у меня уже есть.       Его губы искривились в полуулыбке, а во взгляде появилась теплота, позволяющая понять подтекст сказанных слов. Сердце Хе Су пропустило удар и забилось чаще.       — Неправда, — мягко возразила она и ловко вывернулась из его хватки. —       Сейчас вам нужнее помощь лекаря, чем мое присутствие.       — Я не доверяю ему, — Ван Со нахмурился. — Сделай все сама.       Она не ждала другого ответа, поэтому лишь молча кивнула и отправилась за мешочками с лекарственными снадобьями.       Ван Со не знал, долго ли она отсутствовала, — потерял счет времени. Откинувшись на кушетку, он бездумно уставился в потолок. Рана болела все сильнее, но это было пустяком в сравнении с пустотой в душе. И с криками убитых, призраками проносящимися в голове.       Заслышав шаги Хе Су, он с облегчением подался вперед и сел. В ее присутствии всегда становилось легче.       — Вы побледнели, — тихо заметила она и торопливо поставила на пол небольшую чашу с водой. Вытащила из-за пазухи мешочек с какими-то баночками и деловито опустилась перед ним на колени. — Покажите рану.       Это прозвучало так требовательно, что он снова усмехнулся, но послушался и обнажил предплечье. Когда ее пальчики аккуратно, с невыразимой нежностью запорхали, едва касаясь, боясь причинить боль, он умиротворенно прикрыл глаза.       Ее вопрос выбил его из трудом обретенного равновесия.       — Что … там произошло?       — Не хочу говорить об этом, — отрывисто сказал он.       Хе Су бросила на него испуганный взгляд — он успел заметить его, — но быстро отвела глаза, снова сконцентрировавшись на ране. Ей явно было неудобно, и он потянул ее за руку, заставив подняться на ноги. Она непонимающе посмотрела на него, а затем охнула, когда одним рывком оказалась посажена к нему на колени.       — Так будет удобнее, — как можно более невозмутимо пояснил Ван Со.       Хе Су хмыкнула, но не стала вырываться, и он расслабился, ослабил хватку. Тепло Хе Су, мягкость и близость ее тела дарили, пусть и временное чувство покоя.       — Я закончила, — Он покосился на наложенную повязку и кивнул:       — Спасибо.       Повисло молчание. Хе Су продолжала сидеть у него на коленях, по осунувшемуся личику, он видел, что ее что-то тревожит. Нахмурившись, неосознанно обнял ее крепче. Неужели она сейчас оттолкнет его?       — Будьте осторожны, — голос Хе Су звучал твердо и сорвался лишь в конце: — Я… прошу вас…       Ван Со вскинул на нее глаза, желая увидеть то, что услышал в ее тоне — страх за близкого человека. С минуту, он внимательно всматривался в ее лицо, а затем ласково коснулся щеки, провел кончиками пальцев по скуле, и нежно повторил путь губами. На них остался соленый привкус ее слез.       — Тебе не стоит переживать за меня.       — И еще… — накрыв его губы ладошкой, она упрямо продолжила, — что бы вы ни сделали, чтобы ни пришлось сделать… Помните, вы хороший человек.       В горле образовался мокрый комок. Он неотрывно смотрел на нее; в ее глазах он наконец увидел то, чего так страстно желал все это время — любовь.       Он ничего не ответил. Лишь молча сжал ее в объятиях и уткнулся подбородком в ее макушку. В голове искрой, озаряющей тьму, пронеслась простая, но не очевидная ему прежде мысль, и взорвалась фейерверком огней.       «Неважно, плохой я или хороший человек. Главное, что я ЕЕ человек».       Ван Со улыбнулся. Он чувствовал себя как заблудившийся в лесу путник, наконец узревший свет костра в потемках. Путником, нашедшим верную дорогу.