Новое Начало - Альтернатива. Часть I.

      Гарри проснулся от очередного кошмара и, тяжело дыша, как после долгого бега, сел на кровати, обхватив руками голову и чувствуя, как по лицу и шее стекают капли липкого пота. Сердце гулко ухало в груди, отдаваясь толчками в висках.       Если раньше ему постоянно снилась трагическая смерть Сириуса, где он раз за разом неотвратимо-медленно падал в Арку, то после возвращения из Годриковой Лощины характер снов резко поменялся. И вовсе не в лучшую сторону.       Сон был всегда один.       Вокруг был серый, едва просвечивающий красным мрак, и дул ветер, обжигающе горячий ветер. Гарри карабкался вверх по горе, подножие которой терялось в клубящейся темноте, а вершина озарялась фиолетовыми сполохами, подобно пробивающейся сквозь тучи грозе. И, как это бывает во снах, он точно знал, что ему надо во что бы то ни стало добраться до вершины. И что падение вниз — верная смерть.       Видно было плохо, под ногами хрустели какие-то ветки, а руки цеплялись за небольшие округлые валуны, в изобилии усеявшие склон. Но чем выше он поднимался, тем мягче становилась земля, под ногами начинало чавкать и хлюпать, а руки постоянно застревали и проваливались в липкую, тянущуюся за пальцами массу. Гарри часто поскальзывался, съезжал пару метров вниз, но снова начинал лезть вверх. Еще выше, ближе к недоступной вершине, гора становилась нагромождением каких-то кулей, через которые приходилось с трудом перебираться. И когда до вершины оставалось совсем немного, непроглядная серая мгла вдруг исчезала, и у Гарри от увиденного останавливалось дыхание.       Покоряемая вершина оказывалась бесконечной горой мертвых тел. Она целиком состояла из многих сотен трупов, чем ниже, тем сильнее затронутых разложением, переходя в основание из сплошной каши рассохшихся костей и черепов. А вершину венчал вертикально висящий в столбе фиолетового пламени меч. Его меч.       Но это было только начало. Потом из ушей словно резко вынимали пробки, и приходили голоса, сотни голосов… Одни тонкие, жалобные, скребущие, стучащиеся в мозг и просящие впустить их. Другие — злобно шипящие о том, что Гарри скоро присоединится к ним. От оглушительного рёва третьих Поттеру казалось, что его голову сжала и медленно сдавливает гигантская когтистая лапа.       А потом волной обрушивался ужасающий смрад, Гарри замечал, что он с ног до головы вымазан черно-красной липкой жижей, понимал, по чему именно он карабкался вверх, и просыпался от собственного сдавленного крика, лишь смутно помня, что ему приснилось.       Но не только Гарри мог пожаловаться на беспокойный сон — после схватки в Министерстве Магии, когда все маги, даже самые тупые и наивные, наконец-то окончательно поверили в возвращение Волдеморта, тот перестал таиться — и началось то же, что и двадцать лет назад: похищения людей, пытки и зверские, кровавые убийства, совершаемые Упивающимися, вербовка сторонников шантажом и подкупом…       Страдали все — и маги, и магглы; волна преступлений и террора захлестнула не только Англию. В Европе бывшие союзники Лорда, сумевшие вывернуться из-под карающей длани правосудия пятнадцать лет назад, тоже активно засуетились, стремясь выказать свою безграничную преданность Волдеморту, готовые на всё, чтобы вновь заслужить милость возродившегося хозяина.       Рушились семьи, люди гибли сотнями, брат восставал против брата, сын предавал отца; каминная сеть еле справлялась с потоком объятых ужасом магов, ринувшихся из страны в Америку, Азию, Африку — куда угодно, лишь бы только оказаться подальше от начинающейся войны… И над всем этим ужасом мрачным знамением реял зелёный череп со змеёй вместо языка — знак Тёмного Лорда. Чёрная метка.       Невозможно было скрыть от магглов все следы деятельности Лорда — так что даже Дурсли, чьим умственным способностям могли дать фору даже многие из питомцев Хагрида, моментально засуетились, испугавшись происходящего, и в середине июля спешно отбыли на какие-то тропические острова — Гавайи или Фиджи — Гарри не уточнял. А сам он теперь жил у Уизли — те приняли его радушно, как и всегда, но в их разговорах теперь часто сквозило напряжение, хоть и скрываемое за напускной беззаботностью. Мрак сгустился над каждым, и гнетущее ощущение надвигающейся катастрофы, готовой разразиться каждую секунду, не покидало людей ни днём, ни ночью.       — Опять кошмары? — сочувственно спросила Гермиона, которая уже почти неделю тоже гостила у Уизли, когда Гарри, мрачный, с тёмными кругами под глазами спустился вниз.       Тот лишь молча кивнул.       — Гарри, ты себя просто изводишь! Так ты долго не протянешь! Если не можешь избавиться от кошмаров, обратись к профессору Снейпу за Заградительным зельем, — предложила Гермиона.       — К Снейпу? Мне ничего от него не нужно, — огрызнулся Гарри.       — Это просто глупо! — рассердилась она. — Ваша обоюдная ненависть — это какое-то ребячество, непростительное ни для взрослого мага, ни для тебя! Не хочешь сам — я могу написать Снейпу.       — Бесполезно, — глухо ответил Гарри. — Его нет в Хогвартсе. И вообще в Англии. Я уже посылал сову, — признался он, изобразив колебание. Он хорошо понимал, что надо вести себя, как и раньше. — И она вернулась обратно с моим письмом. Дамблдор сказал, что он в Румынии — это единственное, что Снейп соблаговолил ему сообщить, прежде чем исчез в начале лета.       — Что он может так долго делать в Румынии? — изумилась Гермиона.       — Тусоваться с вампирами, наверное… Что же еще там делать этому кровопивцу? — мрачно пробурчал Гарри. — Герм, ну откуда я знаю?!       — Ладно, проехали, — миролюбиво произнесла она. — Давай лучше подумаем о чём-нибудь хорошем.       — И о чём? — скептическим тоном спросил он. — Разве было в последнее время что-то хорошее?       А про себя слегка улыбнулся: «Будет, будет хорошее. Не для всех хорошее, правда, но будет однозначно. Дайте только время…»       — Ну… Например, мы сегодня едем в Косую аллею. Может, встретим там кого из знакомых…       — Ладно, посмотрим, — было незаметно, чтобы Гарри хоть сколько-нибудь повеселел, но Гермиона решила отвязаться от него, чтобы не раздражать ещё больше — из-за постоянного недосыпания Гарри стал очень нервным и взрывался по любому, даже самому пустячному, поводу.       Слова Гермионы оказались пророческими: на Косой аллее они и в самом деле встретили знакомого. Но, к несчастью, вовсе не такого, какого желали бы увидеть.       Неразлучная троица ела мороженое в одном из ресторанчиков, негромко разговаривая, когда Рон, сидящий напротив Гарри и Гермионы, внезапно осёкся и побледнел.       — Мерлин Всемогущий, это что, Люциус Малфой?! — потрясённо выдохнул он. — Он же сейчас должен грызть заплесневелые сухари в Азкабане, пряча свой зад от дементоров!       Гарри и Гермиона, нащупывая палочки в карманах, обернулись, посмотрели в направлении, указанном другом, — и замерли: действительно, высокая фигура с длинными волосами цвета платины, выходящая из здания Гринготтса, невероятно походила на знаменитого Упивающегося. Длинный чёрный плащ и трость из чёрного дерева с серебряным набалдашником только усиливали большее сходство.       Однако, приглядевшись, друзья поняли, что ошиблись — хоть и не совсем: это тоже был Малфой, но младший: он заметно вырос и отрастил длинные волосы. Он шёл в их сторону, но не замечал трио, полностью поглощённый разговором с уже немолодым человеком болезненного вида. Малфой, судя по голосу, был не на шутку раздражён; вскоре до настороживших слух гриффиндорцев донеслись фразы:       — …я понимаю ваше нетерпение, мистер Малфой, но на улаживание формальностей потребуется время…       — Вы уже полмесяца твердите одно и то же, — резко оборвал его Драко. — Когда именно? Мне нужна точная дата.       — Всё зависит от случайностей, — обманчиво-доверительным тоном начал его собеседник, — однако можно подключить к делу иных лиц… у которых есть влияние… но потребуются дополнительные средства.       Малфой презрительно ощерился и, внезапно остановившись, навис над ним и вкрадчиво начал:       — Сдаётся мне, мой друг, вы просто тянете из меня деньги. Меня не устраивает подобный ход событий. Я согласен платить — но лишь в случае крайней необходимости. Вы, разумеется, подключите этих ваших лиц — однако уже за свой собственный счёт. Я устал ждать.       — Вы угрожаете мне, мистер Малфой? — холодно спросил его собеседник, приосанившись.       Мягкий смешок Драко, последовавший за этим вопросом, вызвал у него невольную дрожь.       — Упаси Хаос! Угрожают только слабые мира сего. Я лишь предупреждаю, Кендар.       Он опустил голову, задумчиво разглядывая набалдашник своей трости в виде головы дракона, с глазами необычного для драконов цвета — чисто-серого, без мельчайшей примеси голубого или зелёного, выглядевшими как живые… слишком живые…       — Говорят, я похож на своего отца, — негромко продолжил он, — но есть у нас и маленькое различие…       — Какое? — машинально спросил Кендар и тут же пожалел, что задал этот вопрос.       Он мгновенно облился холодным потом, когда Малфой, подняв голову, внимательно посмотрел на него — и внезапно зрачки в серых глазах сузились, превратившись в вертикальные щёлочки; ледяное презрение слизеринца обожгло Кендара, заворожено смотрящего ему в лицо, подобно тому, как кролик смотрит на удава, готовящегося сожрать его.       Однако это продолжалось лишь мгновение. Малфой моргнул, и глаза снова стали человеческими — но во взгляде по-прежнему чувствовались холодность и властность.       — Я — опаснее, — тихо, но отчётливо произнёс Малфой.       Кендар, очнувшись от оцепенения, испуганно отшатнулся и, пробормотав: «Я сделаю всё, что в моих силах», — попятился от него, а, отойдя на несколько шагов, повернулся и пустился бежать, петляя, точно заяц, и лишь чудом не сбивая с ног случайных прохожих. Слизеринец задумчиво проводил его взглядом, и уголки тонких губ чуть дрогнули в торжествующей улыбке.       Теперь Кендар поторопится. Всё-таки хорошо быть аниморфом и уметь превращаться в дракона — как частично, так и полностью. Становится гораздо легче убеждать людей в серьёзности намерений.       Его взгляд снова упал на трость, и блондин мысленно болезненно поморщился: так поиздеваться над собственным мечом! Но иного выхода не было: Энаисша привлекал гораздо больше внимания, чем трость, а расстаться с клинком Драко просто не мог — меч словно стал частью его самого, и оставить его было всё равно, что отрезать себе руку или ногу. Пришлось использовать трансфигурационные чары, которые было легко как накладывать, так и снимать, тем более что облик изменялся не слишком сильно. А трость… что ж, его отец всегда ходил с тростью. Пусть все думают, что он подражает Люциусу Малфою — по крайней мере никто не будет задавать ненужных вопросов.       Драко мягко, словно извиняясь за нелепое заклинание, коснулся головы дракона, поглаживая холодный металл, и глаза — серые, как и у него самого, — еле заметно сверкнули. Клинок Лоно Хара — не простой меч… у него тоже есть душа…       — Что, Малфой, пугать стариков — это твоё новое развлечение? — голос Уизли прервал размышления Драко.       Слизеринец неторопливо повернулся, и презрительно хмыкнул.       Ну конечно — неразлучное трио, будь оно неладно! Настроение Драко резко упало, хотя после встречи с Кендаром оно и так было не очень-то радужным.       — А где же ты потерял своих дружков-громил? — тем временем продолжил Рон.       — Там же, где ты — свои манеры, Уизли, — холодно парировал Малфой. — Со стариками я могу справиться и в одиночку, — он ухмыльнулся. — И не со стариками — тоже.       — Гиппогриф меня затопчи! — громко фыркнул Рон. — Самомнение так и лезет! Кстати, тебе понравилось быть слизняком, а?       — Каким слизняком? — поначалу не понял Драко, но затем вспомнил. — Ах, это… Нет, совершенно не понравилось. Не представляю, как вы, Уизли, живёте в таком состоянии всю жизнь. Вам ведь ещё хуже — я-то был один слизняк, но зато в фамильном особняке, а вас — целый выводок в крошечном сарае-развалюхе…       — А ну-ка заткнись, Малфой! — прорычал Рон, уязвлённый напоминанием о бедности своей семьи.       — Словарный запас Уизли иссяк, — равнодушно прокомментировал слизеринец. — Видимо, у вас мало не только денег, но и мозгов. И ещё неизвестно, чего меньше…       Вскочив, Рон выхватил палочку и, не обращая внимания на Гарри и Гермиону, попытавшихся остановить его, направил её на Малфоя. Тот не шелохнулся — лишь насмешливо изогнул бровь:       — Уизли, каникулы ещё не закончились, и если ты используешь магию, тебя мигом исключат. Неужели ты забыл — это только Поттера постоянно прикрывают, а на тебя-то всем наплевать, — растягивая слова, издевательски произнёс он. — Но мне будет приятно видеть, как тебя вышвырнут из Хогвартса, и ради такого зрелища я готов вынести любое проклятье — за исключением «Авады» и «Круцио», разумеется, — уточнил Малфой, — хотя в любом случае у тебя не хватит силёнок на столь серьёзную магию.       — Он прав, Рон, успокойся! — Гермионе кое-как удалось усадить Рона — не без помощи Гарри — но тот всё ещё кипел от злости, как котел, и был готов в любой момент снова броситься на Малфоя.       — Видишь, Уизли, я — прав, — мягко произнёс Драко. — Даже твоя подружка признаёт это.       — Ты прав лишь относительно магии на каникулах, — резко бросила Гермиона.       — Лучше иди отсюда, Малфой, пока мы не подпортили твой импозантный вид, — без эмоций произнес Гарри, глядя сквозь Драко. Бессонные ночи вымотали его до такой степени, что даже на своего исконного противника он сегодня реагировал вяло.       — Забавно, — весело хмыкнул слизеринец. — Я спокойно шёл, никого не трогал, наслаждался хорошей погодой, и внезапно меня ни с того, ни с сего начали оскорблять. А стоило возмутиться столь безобразному поведению — совершенно справедливо, заметьте, — и я едва не получил проклятье. А теперь меня и вовсе бесцеремонно прогоняют, грозя придать дополнительное ускорение в точку немного пониже спины, словно это не вы сами начали сей никому не нужный разговор, тогда так я являюсь лишь невинной жертвой столь печально сложившихся событий! Это просто кульминация наглости и несправедливости! — восхищённо закончил Малфой свою тираду. — Слизерин непременно гордился бы такими воспитанниками, как вы!..       Внезапно он осёкся и нахмурился, склонив голову набок и словно бы прислушиваясь к собственным мыслям, а затем раздражённо вздохнул и, пробормотав: «Без меня нельзя было разобраться?!» — резко развернулся, сделал пару шагов и… исчез!       Гриффиндорцы замерли, потрясённо глядя на то место, где пару секунд назад стоял Малфой, не в силах поверить собственным глазам.       — Он... Он умеет аппарировать?! — выдавил Рон. — Лицензию ведь получают только в семнадцать!       — Значит, он аппарирует нелегально, — логично отозвалась Гермиона. — Это ведь не так уж и сложно, если знать арифмантику и нанять частного учителя, а уж Малфой может себе это позволить.       — Но зачем ему аппарировать у нас на глазах? — Гарри задумчиво потер подбородок. — Он же не дурак, и понимает, что мы обязательно об этом расскажем!       — Вот именно, Гарри: он не дурак, — мрачно ответила Гермиона. — Мы ничего не сможем доказать, а отследить всех аппарирующих невозможно. И ни для кого не секрет, что мы на дух не выносим Малфоя, так что наши слова не будут иметь большого веса. Меня мучает как раз совсем другое… — задумчиво произнесла она.       — Что? — недоуменно спросил Рон.       — Кто это мог вызвать его подобным образом? — в голосе Гермионы звучала неприкрытая тревога.