***
Тэхен – фигурка из песочного теста, заботливо выпеченная в огне метаний, одиночества, тоски, разочарований. Его легко узнать по марципановой улыбке, глазам из кусочков горького шоколада и леденцовой карамели стразов на рубашках. Юнги – волокнистая асбестовая пыль, медленно убивающая легкие. Проникает незаметно, въедается намертво, а там – (зависимость) – одышка, бронхит, рак легких. Его маркеры – презрительный прищур, искрящиеся пиджаки и свежая кровь на губах. Вместе они – союз сиропа и бензина, сахара и стекла, ликера и цианида. Шансы выжить или хотя бы сохранить разум стремятся к абсолютному нулю. Тэхен – калейдоскоп из цветных стеклышек. Чуть поверни – (новый узор) – новый образ. Он никогда не лжет, но не произносит ни слова правды. Он каждый раз искренний, но всегда – не настоящий. Юнги – выцветшая от старости фотография. Тусклая и статичная – (неизменная) – красивая картинка. Никто не знает, какова бумага – (душа) – под слоем краски – (спокойствия). Вместе они – голографическое изображение. Вот видишь завораживающий полихромный образ, а вот так – ровное черное полотно. Важно выбрать ракурс, но он постоянно – (каждое мгновение) – другой. Промельк света – и темнота. Тэхен – взгляд из полумрака в круг света. Он видит, его – (нет) – скрывает темнота. Он замечает детали, люди – (беспомощно) – хлопают глазами, не в силах разглядеть – (осознать) – принять. Странный – (клеймят) – считают. Юнги – равнодушный отказ. Окончательное и бесповоротное – (не имеет значения) – «Ваши услуги нам не требуются». Его не волнуют окружающие, их – (бесполезность) – отстраненность. Все важное – (необходимое) – у него есть, а нужды прочих – (чужаков) – безразличны. Закрытая дверь – и не следует пытаться войти. Вместе они – слепцы, отказавшиеся от всех чувств, кроме осязания. Они познают мир – (друг друга) – на ощупь, прикосновениями. Ладонь на шее – (единственная истина) – константа. Тэхен – мраморная скульптура, которую не пощадило время. Взгляд пуст, лицо покрыто сеточкой – (морщинок) – чуть заметных трещин, на каменных губах вечная горьковатая усмешка. Не лучший экспонат в коллекции – (жизни) – музея. Юнги – хрустальная ваза с микроскопическим сколом. Дефект невидим глазу, но хрусталь звучит – (сломано) – иначе. А разлом грозит увеличиться со временем и разбить хрупкую вещь на кусочки. И надо бы такую вазу унести на – (свалку) – полку и не трогать больше. Но трещина не заметна до поры. Вместе они – очередная попытка создать вечный двигатель. Получившаяся инсталляция пугает ломаными линиями и отсутствием гармонии, но механизм – (живет) – работает. Неправильно, в нарушение законов природы, но это продолжает – (существовать) – действовать. Тэхен – огонек сигареты, отравляющая искра. Краткое горение – (убийственное) – в самый раз для торопливого разговора на крыльце ночного клуба. Подымить до приезда такси – и достаточно. Юнги – отблеск лезвия ножа на редкой чешуе зеркального карпа. Мертвенно-бледный – (безжалостный) – отсвет близкого прикосновения наточенного – (языка) – металла. Вместе они – жар сгорающего в пламени старого дерева. Пожарные опоздали – (жизнь) – квартира охвачена огнем, спасти – (хозяев) – имущество не представляется возможным. Тэхен – бесконечная песня без слов и ритма. Сбивчивое – (слишком близко) – дыхание, вибрирующее мурлыканье низким – (прямиком в подсознание) – голосом. Не узнаешь мелодию, не поймешь смысла, но будешь – (навязчиво) – бессознательно напевать ночь за ночью, сидя на холодном подоконнике. Юнги – кольцо-печатка чересчур большого размера. И на полку не положишь, и с пальца постоянно – (издевательски) – спадает. Мешает, цепляется за вещи, тянет вниз. А однажды и вовсе потеряется – (наконец-то) – навсегда. Вместе они – темнеющие перья изгнанного ангела. Смятые, рассыпавшиеся, потерявшие цвет и способность танцевать с утренним солнцем. Снежные перышки окрашиваются пылью, копотью, кровью и отчаянием. Они уже и сами не верят, что когда-то могли – (быть иными) – летать.***
В самом деле, лучше – (безопаснее) – было пройти мимо, не оглядываться, не улыбаться, не пускать в – (жизнь) – дом. Но два чуждых миру создания обрели друг друга. И теперь – (разрушают) – любят лишь того, кто рядом, держит за – (душу) – руку. Их стремление менять – (уничтожать) – все вокруг не выплескивается на других людей, а замыкается между соединенных – (мыслей) – ладоней. И не дай небо узнать, что будет, если один сдастся – (умрет) – раньше другого. Любое стихийное бедствие как-то – (душевнее) – предпочтительнее потерявшей опору и вырвавшейся наружу квинтэссенции разрушения. Пусть уж любят – (разрушают) – исключительно друг друга.