Легенда об истинном нефилиме

      Макс любил возвращаться в Институт Нью-Йорка только по двум причинам: первая — здесь находились Иззи, Алек и Джейс, с которыми всегда можно посмеяться; вторая — не слышать громких разговоров родителей.       Вот и сейчас, стоило ему вместе с родителями появится здесь, как те сразу же отправились по делам, оставив его одного. Максвелл уже привык к такому и, наверное, ни на мгновение не огорчился. Мальчик собирался встретиться с братьями и сестрой и как всегда попросить чему-нибудь научить. Да, это было бесполезно, но он — Лайтвуд, а значит никогда не сдастся.       Он добежал до оружейной, раздосадовано выдохнул и слабо ударил ладонью о дверной косяк. Здесь никого нет. Конечно, Макс знал о том, что старшие сейчас активно пакостят Валентину, забрав у него Чашу Смерти, но как ему хотелось немного подурачиться с Иззи или Джейсом, да даже получить нотации Алека уже хоть что-то.       Лайтвуд-младший догадывался, что, скорее всего, кто-то из нужных ему людей уплетает в обе щёки чью-нибудь готовку. В принципе, так и было. На кухне за большим столом сидело четыре охотника. Две девушки и парень о чём-то переговаривались и иногда громко смеялись, отдельно от них сидел ещё один охотник. Он внимательно следил за происходящем на экране ноутбука и слушал разговоры в наушниках.       Макс радостно улыбнулся от осознания того факта, что ему есть теперь над кем поиздеваться, ну, или же поиздеваются над ним. В светлой головушке Лайтвуда не сформировался идеальный план в его духе, но всё равно кивнул своим мыслям.       Мальчик вприпрыжку преодолел расстояние между ними и легко ударил охотника ладонью по спине. Что на него нашло? Может, радость от неожиданной встречи или же от возвращения в Нью-Йорк. Он не мог определиться ровно до того момента, пока его не впечатали лицом в стол.       Троица резко подскочила из-за стола и собиралась схватиться за кинжалы, прикреплённые к их бёдрам.       — Макс, — Романов отпустил его и сорвал с себя наушники. — Блять… Ты не подходи сзади.       — Эй, — Лайтвуд-младший взъерошил волосы и вновь легко ударил русского охотника, но в этот раз в живот. — Ты, может, не будешь ругаться при мне?       Макс слабо нахмурил брови, показывая Александру всю свою злость, но искры шалости всё равно блестели в его глазах.       Романов бросил взгляд на других охотников, но те уже сели на свои места. Правда, всё равно косились на них.       — Как ты понял, что я ругаюсь? — Саша сел на своё место и поставил на паузу любимый сериал.       Максвелл сел рядом с ним, поставил локоть на стол и опустил подбородок на свои пальцы. Ох, как он рад снова увидеть Романова! А в Институте Нью-Йорка тем более. Хотя после встречи с Габи этого стоило ожидать.       Он был рад ему словно они старые друзья, которым пришлось расстаться на долгие годы. И как раз Романов мог помочь ему скрасить пребывание в Институте.       — Вы постоянно говорили это слово, когда что-то шло не так, — пояснил маленький охотник, переведя взгляд на экран ноутбука. — Ну, а ты зачем здесь?       — Пришёл по приказу Конклава, — равнодушно отмахнулся от него Александр и закрыл экран ноутбука, но, встретившись взглядом с Максом, глупо рассмеялся. — Ладно, тебе можно доверять. Габи нужна была помощь… Стоп. А ты чего здесь забыл?       Макс как-то лениво оглядел кухню, вернул взгляд на Романова, поджал губы и тут же открыл рот. Ну да, они же не говорили свои фамилии и за те два месяца никто так и не услышал ни одной. А всё из-за одного правила — мы все равны и фамилий ни у кого из нас нет.       — Вот ты как Габи! — Воскликнул мальчик и тут же рассмеялся, вспоминая их первую встречу в библиотеке. — Я — Лайтвуд. Так что это место — мой дом.       — М, — Саша хитро улыбнулся и скорчил рожицу. — Значит, теперь я знаю двух Лайтвудов, которых можно терпеть.       — Ты про Иззи? Она хорошая, но готовит ужасно плохо, — кивнул и широко улыбнулся. — Ладно, рассказывай.       Александр уставился на мальчика, поражённый его наглостью. Такое было не впервые, чтобы Макс начинал общаться с ним словно со старшим братом. Пришлось пару раз преподать урок и всё прекратилось, а сейчас, видимо, опять началось.       Вместо гнева и криков русский охотник положил руку ему на голову и слегка взъерошил волосы. Макс напоминал ему самого себя или же Томаса в тринадцать.       — Макс, не забывайся, — строго отчеканил брюнет, но через секунду радостно улыбнулся. — Что я буду тебе рассказывать? Лучше уж расскажи жив ли ещё в Мумбаи Институт?       — Конечно, — небрежно отмахнулся мальчик, стараясь как можно быстрее уйти от этой темы разговора. Но тут же передумал, понимая, что может рассказать этому охотнику. Макс хотел доверять Романову. — Но там скучно.       — Не-е-т, — мотая головой улыбнулся Александр и тут же обвёл руками кухню. — Вот здесь скучно, а в Мумбаи так себе.       Максвелл тихо прыснул соглашаясь с его словами. Там есть хотя бы ребята его возраста, с которыми можно обсуждать занятия, придумывать какие-то истории, из которых они всегда выходили героями или же устраивать ночные вылазки в оружейную. А здесь есть только взрослые, которые относятся к нему как к ребёнку, практически ничего не позволяя.       — В Москве веселее?       — О да, — с широкой улыбкой закивал охотник, запуская пальцы в волосы. — Там такое творится, — бегло посмотрел на троих охотников. Они хоть и завершили приём пищи, но уходить явно не собирались. — Слушай, а где здесь тренировочный? Я всё никак не могу запомнить.       Мальчик сразу же придумал как повернуть данную ситуацию в сторону. Он быстро поднялся, поправил кофту и даже не собирался спрашивать ничего лишнего. Просто воспользоваться случаем пока братья и сестра заняты своими «взрослыми» делами.       — Идём, покажу, — проговорил Макс и тут же хитро прищурился. — А ты научишь меня парочке приёмов.       — Нет, — Романов схватил ноутбук со стола и устало и громко зевнул. — Габи же говорила, что только после того как тебе исполнится шестнадцать. Но кое-что показать смогу.       — Ла-а-а-дно.       Лайтвуд сделал вид, что сдался и направился к тренировочному залу. Через пару секунд к нему присоединился русский охотник, держащий подмышкой ноутбук. Макс бросал на него снизу вверх короткие взгляды, желая рассмотреть. Они не виделись, наверное, месяц, и за такое время достаточно сложно измениться. Хотя, в Сумеречном Мире огромное счастье если за месяц разлуки ты ещё жив.       — А чем отличается Московский Институт от этого? — Задал Максвелл давно интересующий его вопрос. Он хотел узнать ответ ещё в Мумбаи, но как-то стеснялся.       — М, — Романов остановился, осматривая Институт и тут же щёлкнул пальцами левой руки. Ответ лежал на поверхности, и он не видел смысла забираться в дебри и объяснять определённые нюансы.       Они снова направились в тренировочный зал.       — Смотри, у нас постоянно играет какая-нибудь музыка. Охотники составляют общий список любимых песен. У каждого свои обязанности и есть определённый график дежурств, — они уже дошли до зала и замерли на пороге. — В тренировочном зале всегда кто-то есть. Всегда найдётся какой-нибудь до… кхм… идиот, который будет танцевать или прикалываться. Дети бегают. Правда так бывает, когда старших нет.       — Старших?       — Ну да, — Александр наконец-то делает шаг в сторону, и кладёт ноутбук на пол под пристальным взглядом Макса. — Как твоих родителей. Хоть мы с Анной и являемся директорами Института, но появление её родителей для нас как, — он пощёлкал пальцами пытаясь подобрать нужное слово. — Как проверка что ли.       — Они такие ужасные? — Максвелл подошёл к нему и облизнул неожиданно пересохшие губы.       — Нет, что ты, — брюнет дружелюбно улыбнулся и потрепал мальчика по макушке. — Просто они старой закалки.       — Старой закалки?       Романов вздохнул. Он так давно не объяснял кому-то особенности фраз русской речи и не представлял с чего начать. Но всё-таки начал подбирать примерные слова, чтобы младший Лайтвуд уловил мысль. И это почти удалось.       После рассказа о своих тесте и тёще русский охотник начал рассказывать проделки Робба и Тома. И даже упомянул недовольство Габи, когда её прикрепили к их команде. Правда, мальчик совершенно не поверил услышанному. Он-то помнил общение этой пятёрки и тот факт, что Рид была против не укладывался в его голове. И Саше пришлось рассказать какие скандалы закатывала девушка директору, (на тот момент они не были в родстве,) и что получала всевозможные наказания.       Опытный и будущий охотники удобно расположились на полу. Романов лежал, положив руки под голову, уставился взглядом в потолок и постоянно улыбался, вспоминая и рассказывая забавные моменты с миссий или же обычной жизни.       Макс сидел рядом с ним и громко смеялся. В том, что русские охотники странные он убедился ещё в Мумбаи. А сейчас получал подтверждение, так сказать, из первоисточника. Но ему этим и нравилась команда, прибывшая преподавать теорию и частично практику. Первые несколько дней Максвелл не понимал, чему могла эта пятёрка научить, а потом не понимал в чём же они так провинились, что их сослали в Мумбаи.       В течение тринадцати минут Романов продолжал рассказывать забавные моменты. Во время рассказа его мысли блуждали в той части разума, куда почти никто не может добраться. Он воспроизводил новые символы в уме, и тут же искал хоть что-то похожее с известными ему рунами.       Собственный рассказ делал разум более ясным, а думать о чём-то своём, не отвлекаясь от работы научился уже на третьем собрании в Идрисе.

***

      Габи, положив руки за голову, немного устало пялилась в потолок. Ей скучно, хоть и чувствует себя достаточно хорошо. Это удивительно странно. Такое не случалось после приступов. Да и разговоры с Асмодеем она почти всегда помнит. Ну, хотя бы смысл. А в этот раз пустота. Словно кто-то блокирует канал памяти.       Выдохнув, девушка перевернулась на правый бок и засунула ладонь под щёку. Приступ случился на глазах у ребят. Ладно ещё Алек и Джейс знали, что такое бывает, но Иззи… Рид не хотела, чтобы Изабель видела, что происходит с ней. Но если всё-таки видела, то как теперь объяснить?       Охотница звонко выругалась на русском и резко села. Нужно срочно что-то придумать, объяснить, как-нибудь выкрутиться. Главное, чтобы Магнус не сразу узнал, хотя Романов, скорее всего, уже послал ему символы — на стенах их нет.       Габи провела рукой по волосам откидывая их назад, зацепилась взглядом за стену напротив и приняла удивительно неожиданное решение — перестановка в комнате.       В такие моменты девушка чувствовала себя аватаром в симуляторе жизни. Клик! И какая-то безумная, но где-то необходимая идея появляется в голове словно кто-то другой её решил совершить.       Охотница выпрыгнула из кровати и тут же подбежала к журнальному столику, стоящему у окна. Там в беспорядке валялись чистые и исписанные ей и Романовым листы, некоторые маркеры без колпачков, что, скорее всего, уже засохли. А на кресле рядом со столиком непонятной кучей свешиваются с сиденья вещи Александра.       Рид, завидев это, глухо ухмыльнулась и пожала плечами. Видимо, случилось что-то серьёзное, раз сам Александр Константинович Романов оставил такой беспорядок! А может в его голове происходит масштабное размышление, не поддающееся никакому логическому умозаключению.       Габи покачала головой, выгоняя оттуда парня, взяла ручку под парой исписанных какой-то ерундой листов и принялась рисовать будущую комнату. Вот только девушка не художник и всё её творчество закончилось на прямоугольнике. Сделав вывод, что это будет вид сверху, охотница принялась расписывать где что и в каком углу будет стоять.       Она мучилась около получаса, скомкивая листы и бросая их с прелестными русскими выражениями за свою спину. Зато Габи узнала, что дизайнером ей тоже лучше не быть.       Охотница отложила прекрасный, по её мнению и способностям вариант, фыркнув, ногой скинула вещи друга на пол, и плюхнулась в кресло. Нужно продумать план с кем разговаривать и кого можно объединить, чтобы не повторять дважды, а то и трижды одну и ту же выдуманную историю.       Облизнув губу, Рид устало вздохнула, словно за одну секунду на неё навалилось лет эдак семьдесят, если не восемьдесят, и вытянула руку, чтобы поймать огненное послание.       «Канал-стрит через тридцать минут»       — Да, блин…       У Габи отсутствовало желание покидать свою обитель. Здесь тихо, нет посторонних людей и, как бы выразился Робб, можно ходить без лифчика, что уже является женским счастьем. И после первого такого заявления от Грэкхема она искренне надеялась, что он узнал эту мудрость из Интернета, а не из личного опыта.       Девушка кинула взгляд на настенные часы и невольно дёрнула плечом. Прошло чуть меньше шести часов после приступа и ей придётся идти на Канал-стрит?! Это же самоубийство чистой формы и высшего идиотизма!       Да и любой уважающий себя Сумеречный Охотник без огромной нужды туда не сунется. Если ему конечно голова дорога.       Но интерес взял своё. Да, её там не любят, но терпят или относятся более или менее снисходительно. То ли из-за грубого родства с Магнусом Бейном, то ли из-за того, что Рид лет в двенадцать громко стучала ногами крича о том, что старается выполнять сейчас. Рано ей ещё умирать.       Габи чуть ухмыльнулась и, ударив ладонями по подлокотникам, поднялась с кресла. Кому понадобилось вызывать её в такое место? Да ещё и записка без подписи. Если верить фильмам, то после такого её либо похитят, либо убьют. А девушке не хочется ни того, ни другого. Ей бы, по-хорошему, сначала поговорить со всеми, а только потом куда-то отправляться. Но времени думать не было, как и времени собираться. В Габриэлле проснулась женская натура и шкаф протяжно вздохнул, принимая поражение, когда девушка открыла дверцу.

***

      Алек, после неловко разговора с Магнусом, недовольного взгляда сестры и собственных глупых мыслей, медленно перебирал ногами, поднимаясь в комнату к Габи. Что он ей может сказать? О том, что жалеет, что не сказал раньше и не хватало смелости поговорить с ней? О том, как погано себя чувствовал всё это время? Это всё не то.       Лайтвуд, резко остановившись ударил кулаком в стену, чем напугал идущих ему на встречу двух охотников. Те чуть вздрогнули и поспешили отойти на безопасное расстояние. Александр Лайтвуд ужасен в гневе.       Охотник проводил их равнодушным взглядом и, громко выдохнув, пошёл дальше. Костяшки неприятно заныли и парень шыкнул. С приходом Клэри изменилась жизнь. Теперь охотники в постоянной боевой готовности. С приходом Габи изменился он сам. Была бы у него возможность, и Алек оставил бы только Рид.       Погружённый в свои мысли, Лайтвуд не заметил движения рядом с собой, и через несколько секунд ощутил остатки знакомого запаха — кофе и корицы. Он остановился и обернулся — Габи, не заметив его спускалась, перепрыгивая ступеньки.       — Демон!       Парень резко рванул вниз, чуть не сбив удивлённого охотника с ног. В тот день три месяца назад Алек уяснил одну простую истину — теперь кофе с корицей у него всегда будет ассоциироваться с Габи.       Его охватило дикое желание окликнуть её, чтобы остановилась, и поговорить. Но более разумная часть мозга убеждала, что в таком случае девушка ускорится и исчезнет из его поля зрения.       Вот только Рид успешно прошла мимо стоящего к ней спиной Магнуса и направилась дальше. Мысль Алека о том, что Габи спустилась к магу успешно разрушилась.       А вдруг она пошла к Романову?       Лайтвуд помотал головой и ускорился. Даже если Рид пошла к русскому охотнику, то он перехватит её позже. Главное поговорить, а всё остальное уже совершенно неважно.       Но Габриэлла его удивила.       Девушка вышла из Института.       Александр, выругавшись, быстро активировал дымку и пошёл следом за ней. Он держался на том расстоянии, когда его сложно заметить, но в то же время что-то упустить невозможно. Ему интересно, куда девушка пойдёт дальше и с кем у неё назначена встреча, если она, конечно, назначена.       Алек шёл за ней следом, не представляя конечного пункта. Он видел, как Габриэлла то терялась в толпе, то останавливалась, чтобы поправить шнурки на высоких ботинках. Видел, как та огибала людей, не желая сталкиваться с ними или останавливалась, чтобы посмотреть на свое отражение в витринах. В такие моменты он неловко улыбался и краснел, словно его застали за чем-то непристойным. Но соврать не мог — ему нравилось наблюдать за Габи.       Иногда Рид оборачивалась (это случалось на перекрестках) и Лайтвуду приходилось наклоняться или прятаться, чтобы остаться незамеченным. Слежка за охотником сложнее чем за демонами. Но и Алеку раньше не приходилось следить за кем-то из своих, что-то новое. И она разогрела в нём не только огонь адреналина, но ещё и искру азарта или какого-то детского интереса. Почти так же, как в первый день появления Джейса в Институте. Когда он с Иззи следили за Вейландом и его поиском кухни.       Габи, и это радовало охотника, не петляла и не старалась сбросить хвост (это при условии, что девушка всё-таки смогла заметить Лайтвуда). Она просто шла в своём темпе, не обращая внимания на частые порывы ветра, которые так и норовят стащить с головы ярко-жёлтый капюшон толстовки. И Алека забавляло, когда левая рука с браслетом, звон которого тонул в шумном гуле улицы, яростно натягивала его обратно.       Охотник привычно засунул руки в карманы и на секунду задумался о том, что сейчас с удовольствием прогулялся бы с музыкой в наушниках. Как обычный человек. Примитивный.       Александр тут же помотал головой, отгоняя странные и глупые мысли. Ему нужно быть серьёзным, собраться с мыслями и, наверное, просто подождать, пока Габи не окажется одна.       Но, когда Рид свернула с Лафаетт-стрит на Канал-стрит, парень немного ускорился. Сегодня Канал-стрит оживлённее, чем обычно, да и девушка набрала скорость. Ему интересно, кто или что такое важное, раз Габи после очередного приступа (краем уха Алек услышал разговор Романова и Магнуса) заставил выйти из Института и отправится непонятно куда. Да ещё и пешком.       Но дальше по улице заброшенный театр двадцатых годов. Сумеречный Базар. И Алек взмолился Разиэлю, лишь бы Габи не направилась именно туда.       А Рид остановилась рядом с терракотовым фасадом в шести метрах от входа. Откинула голову назад и упёршись ей в стену сложила руки на груди. Алек активировал руну слуха и спрятался за очередной лавкой, продающей фаст-фуд.       — Не думала, что вы можете опаздывать, — донёсся до него голос Габи и парень повернулся, пристально наблюдая за ней.       Алек удивлённо рассматривал собеседника, не веря глазам. Рядом с Рид возвышался Безмолвный Брат в своём одеянии. Лайтвуд приоткрыл рот, громко выдохнул и тут же закусил губу. Что могло заставить Рид встретиться в таком месте с Безмолвным Братом? Что их связывает? Александр в очередной раз задумался — сколько секретов скрывает эта маленькая девчонка?       Охотник не слышал ответ Безмолвного Брата, но чётко слышал слова Габриэллы «Да, ладно, дядя Джем. Или Брат Захария тебе ближе?» А потом её громкий смех.       Лайтвуд, чуть хмурясь провожал их взглядом, пока они не скрылись внутри театра.       Дальше следить за ней у Алека совершенно не было желания.