The Lunch Substitution

~ Если бы так случилось, что другому преподавателю пришлось лечь в больницу на серьезную операцию, у любого из моих университетских друзей просто-напросто отменили бы занятия. Однако здесь, в Калифорнийском технологическом институте, люди не верили в само понятие свободного времени. Покуда время могло быть, а могло и не быть измеримой субстанцией, любая секунда, не посвященная непрекращающейся пытке обучения, считалась напрасно потерянной в праздности и безделье. Впрочем, не то чтобы я мог их винить. Здесь каждый студент был обязан отслушать пять семестров вводного курса физики, так что вряд ли они могли просто взять и прекратить занятия у физиков первого курса группы А на несколько недель, до выздоровления доктора Канеки. В то же время, не думаю, что кто-нибудь из нас действительно был готов к встрече с нашим временным преподавателем. Доктор Канеки был довольно старым, а его строго официальный стиль одежды был и того старше. Когда он ходил по комнате, его туфли скрипели, а от лабораторного халата доктора Канеки неизменно исходил слабый запах хлорки. Так что увидеть нашего нового профессора, который появился перед аудиторией в кедах и в винтажной футболке с символикой «Звездных Войн», оказалось приятным сюрпризом. – Здравствуйте, я доктор Хофстедтер… Я задолжал профессору Канеки услугу, так что, гм, теперь я буду преподавать у вас какое-то время, – произнес новичок, и энтузиазм в его голосе был очевидно поддельным. Он заметно нервничал, это было видно по тому, как он избегал встречаться с кем-либо из нас глазами. И, словно это было недостаточным свидетельством его нервозности, в процессе установки лазерной системы он едва не уронил ее, причем не один раз и даже не дважды, а целых три раза. Каждый раз при этом он издавал смешок и трясущимися руками поправлял очки на переносице. По крайней мере, деталям лазерной установки не приходилось падать со слишком большой высоты: этот парень был на самом деле очень невысоким. Пока наш временный преподаватель продолжал возиться с установкой для демонстрации, одна из девушек в переднем ряду нерешительно подняла руку. – Доктор Хофстедтер, мне пустить по аудитории список, чтобы все расписались? Преподаватель поднял голову, явно испытывая облегчение оттого, что у него появилась возможность ответить на ее вопрос, разрывая тем самым неловкое молчание. – О, хорошо. Да, если вас не затруднит, спасибо, – он слегка улыбнулся, занимая место за кафедрой, запустил компьютер и нажал на несколько клавиш, открывая сегодняшнюю лекцию. – Прошу прощения за неудобства, на меня в некотором роде вывалили все это в самую последнюю минуту. Завтра все должно пройти более гладко. Гм, давайте посмотрим… ладно, ребята, вы сейчас проходите нейтринные потоки, верно? Как и большинство представителей преподавательского состава в нашем институте, доктор Хофстедтер хорошо владел материалом. Начав лекцию, он тут же расслабился и забыл про неловкость. К счастью для нас, он принадлежал к тому редкому типу людей, которые одинаково хорошо знали и сам материал, и то, как следует донести его до других, чтобы все было понятно. Он был терпеливым почти до невозможности: несколько раз в его лице явно читалось неверие в нашу полнейшую неспособность уловить суть объяснений, но в конце концов он находил способ донести до нас смысл. Однако стоило лекции закончиться, как он снова сделался застенчивым и необщительным, принявшись наобум заталкивать в свою сумку вещи, пока студенты лениво покидали аудиторию. Вскоре лекции предсказуемо превратились в рутину, которая оставалась неизменной на протяжении двух недель. На третьей неделе во вторник вся видимость нормальности подошла к концу. Не прошло и двадцати минут от начала лекции, как дверь со стуком отворилась. На пороге возник высокий худой мужчина, одетый в футболку поверх рубашки, в руках он держал поднос из столовой, накрытый странной пластиковой крышкой. Не обращая внимания на направленные на него взгляды, мужчина сделал несколько стратегически выверенных шагов вглубь аудитории и расположился за ближайшей к двери партой. Он вел себя почти смехотворно, удобнее устраиваясь за партой, а потом наконец снял с подноса пластиковую крышку и положил на колени салфетку. Единственной деталью, хоть как-то обозначавшей положение незнакомца, был приколотый к ремню значок профессора Калифорнийского технологического института. – Шел… д-доктор Купер! – взвился доктор Хофстедтер, разинув рот и уставившись на это странное представление, при этом он выглядел даже более ошеломленным происходящим, чем любой из нас. – Что ты здесь делаешь? – Что еще я могу делать с подносом, на котором стоят тосты с плавленым сыром, горох и то, что в столовой безуспешно пытаются выдать за кабачки? Я обедаю, – ответил вышеназванный доктор Купер. – Но почему здесь, в аудитории? – продолжил расспросы доктор Хофстедтер. Дюжина голов повернулась к новоприбывшему, ожидая его ответа. – Как тебе известно, Кутраппали сейчас на совещании, а Воловитц предпочел провести обеденный перерыв, выискивая первокурсниц в заранее обреченной на провал попытке найти среди них партнершу, согласную на совокупление, – сообщил доктор Купер, внимательно осмотрев ложку, прежде чем зачерпнуть ею горох. В аудитории раздалось несколько ошеломленных смешков. – Ла-а-адно, – начал доктор Хофстедтер, запустив руку в волосы. – В столовой не было свободных мест, – продолжил доктор Купер. – Ты знаешь, я не сажусь за стол с незнакомцами, равно как я не мог сесть с другими коллегами после того происшествия с ластиком. Таким образом, теперь я обедаю в твоем обществе. Хотя я обратил внимание, что вы не слишком-то ответственно выполняете свою работу, доктор Хофстедтер. За те две минуты и тринадцать секунд, что я провел в этой аудитории, я не услышал ничего, похожего на лекцию по физике, – добавил он. Доктор Хофстедтер хотел было ответить, но передумал. Впрочем, он не стесняясь закатил глаза, выражая свое раздражение, и вернулся к лекции. Во время лекции доктор Купер вел себя достаточно тихо, хотя несколько раз с его места раздалось несколько насмешливых фырканий. Для человека с такой низкой самооценкой доктор Хофстедтер игнорировал его присутствие с поразительной стойкостью. Все шло нормально до тех пор, пока один из студентов не поднял руку. – Да… эм… Брэндон? – обратился к нему доктор Хофстедтер. – Вообще-то, я Берни. Итак, вы хотите сказать, что равномерное движение с неизменной скоростью позволяет покрыть большее расстояние, нежели равноускоренное движение? – спросил Берни. – О, Господи, – громко произнес доктор Купер, отчего несколько студентов рядом с ним подпрыгнули на своих местах. – Как, во имя всего святого, вам удалось неправильно понять такой простой принцип? Как попытался продемонстрировать доктор Хофстедтер, равномерное движение позволяет покрыть в точности такое же расстояние, что и равноускоренное движение. Таким образом, скорость тела в нулевой точке, плюс конечная скорость, деленная пополам, будет равна средней скорости тела при равноускоренном движении! Несколько студентов опустили головы, проверяя, верно ли записали формулы, но я был слишком поглощен созерцанием интересной смены цветов на лице доктора Хофстедтера. – Доктор Купер! Можно вас на минуту? – резко спросил доктор Хофстедтер, указывая на дверь. Он выглядел более самоуверенным и настойчивым, чем кто-либо из нашей группы видел его прежде. – Я сберегу твое время: я не собираюсь извиняться перед кем-либо за его же некомпетентность, неважно, насколько эта некомпетентность незначительна, – твердо произнес доктор Купер. Глаза доктора Хофстедтера сузились от гнева, он вышел из-за кафедры и приблизился к парте доктора Купера. – Тогда убирайся вон! Доктор Хофстедтер сверлил его взглядом до тех пор, пока доктор Купер не поднялся со своего места, держа в руках поднос. – Ты можешь говорить о моих преподавательских способностях, что пожелаешь, но я не позволю тебе оскорблять студентов. Это ясно? Доктор Купер прочистил горло, но ничего не сказал. Выходя из аудитории, он привлек к себе столько же внимания, как во время своего появления. – Итак… это был доктор Купер, – заметил доктор Хофстедтер, когда тот выскользнул за дверь. – К сожалению, он скорее всего вернется. Но хорошая новость заключается в том, что так же, как и я, он не преподаватель, так что вам не нужно беспокоиться, что он когда-либо будет читать у вас лекции. И действительно, это был первый из многих случаев, когда доктора Купера выгоняли с занятия физиков первого курса группы А. Когда на следующий день пришло время обеда, он снова появился с покрытым крышкой подносом все тем же нелепым образом, отвлекая нас от лекции доктора Хофстедтера. Доктор Купер был раздражающе гениальным и ни разу не упустил случая напомнить нам о нашем уступающем интеллекте. Но несмотря на все свое превосходство, он отвечал на взгляды доктора Хофстедтера, на качание головой и на малейшие замечания с упрямой и неохотной покорностью. Эти двое прекрасно дополняли друг друга: один был самоуверенным и пренебрежительным, другой – терпеливым и неуверенным в себе, но каким-то невероятным образом способным обуздать причуды первого. Мы никогда не знали, каким образом повернется урок. Временами доктор Купер настолько выводил доктора Хофстедтера из себя, что эти двое просто спорили о своих теориях, пока лекция не подходила к концу. В другие дни, в частности, по средам, доктор Купер оставлял свои замечания при себе. Но не имело значения, сколько раз доктор Хофстедтер выгонял своенравного ученого из аудитории, в его действиях никогда не было злобы. Было очевидно, что эти двое были друзьями, даже если их профессиональные отношения не всегда складывались гладко. Мы провели пять недель с нашим временным преподавателем и с неизменными спектаклями во время обеденных перерывов, прежде чем пришла пора первого серьезного теста. Доктор Хофстедтер, казалось, испытал немалое облегчение, сообщив, что наш обычный преподаватель подготовил для нас экзаменационные вопросы. После пяти недель преподавания, он, казалось, был полон готовности вернуться обратно в свою лабораторию. Когда доктор Купер вошел в аудиторию и обнаружил, что наши головы склонены над экзаменационными вопросами, он поставил свой поднос рядом с ноутбуком доктора Хофстедтера на демонстрационном столе. К несчастью, в тот день я пришел в аудиторию немного позднее обычного, поэтому мне ничего не оставалось, кроме как сесть за переднюю парту. Не самое лучшее место для того, кто любит в процессе размышлений уставиться в пространство перед собой. Однако это место оказалось несомненно лучшим для подслушивания. – Привет, Шелдон. О, здорово, сегодня у них было твое любимое лимонное желе, – шепнул ему доктор Хофстедтер. Доктор Купер кивнул с крошечным намеком на улыбку. Когда несколько студентов закончили писать ответы и сложили бумаги ему на стол, доктор Хофстедтер протянул своему коллеге красную ручку. – Давай, Шелдон, поможешь мне проставить оценки? – С какой это стати я должен помогать тебе в чем бы то ни было после нашего разговора прошлой ночью? – воспротивился доктор Купер. – Кроме того, неужели мне действительно нужно напоминать о сегодняшних неудобствах, которые помешали моему привычному утреннему просмотру «Доктора Кто»? – Если ты поможешь мне проставить оценки, сегодня вечером у меня будет больше времени на игру в Halo, – произнес доктор Хофстедтер умоляющим тоном. Ха, оказывается, эти двое были соседями. Каким-то странным образом, это имело смысл. – Пожаааалуйста, Шелли? – продолжил он, его голос опустился на октаву ниже. Ох. О, Боже мой. – Полагаю, если эти экзаменационные работы стоят между нами и Halo, я могу тебе помочь, – пробормотал доктор Купер в ответ, оставшись совершенно равнодушным к перемене в голосе своего друга. – Честное слово, Леонард, я говорил тебе не замещать Канеки. – Слииишком поздно для подобных заявлений, – заметил доктор Хофстедтер. – Кроме того, скоро с этим будет покончено. Канеки должен вернуться к работе на следующей неделе, уже почти все. И спасибо тебе за терпение. – Хорошо. Возможно, тогда я снова смогу обедать в специально предназначенной для этого области, а ты сможешь вернуться к своим провальным экспериментам. Доктор Хофстедтер дернулся при последнем замечании и с преувеличенным вниманием щелкнул ручкой. Вскоре я вернулся к своему тесту; после обеда мне еще предстояли математика и химия, так что лабораторная и разговор временного преподавателя с его другом быстро вылетели из моей памяти. В конце дня я увидел издалека высокую фигуру ученого, и воспоминания вернулись. Доктор Купер нетерпеливо переминался с ноги на ногу у дверей института, с сумкой через плечо, он выглядел угрюмым и сосредоточенным. Люди огибали его стороной, доктор Купер внимательно вглядывался в толпу, пока наконец впереди не появилась невысокая фигура мужчины с вьющимися волосами. Доктор Хофстедтер с улыбкой подошел к нему, поприветствовал и хлопнул по плечу. Когда его рука опустилась до уровня пояса, доктор Купер потянулся вперед, молча переплетая свои пальцы с пальцами доктора Хофстедтера. Не останавливаясь, они вместе направились к выходу.