Я помню всё

      Я просто дом. Старое здание со скатной крышей и изморанным фасадом. С некогда парадным входом с прекрасными, подпирающими небо-потолок колоннами из мрамора, которые уже давно превратились в развалины, с крутой лестницей и все еще сияющими позолотой фресками. Да...славные были времена когда-то, ведь тогда я был кому-то нужен. Сколько мне лет? Затрудняюсь ответить, ведь я уже давно потерял счет времени.       В моих стенах побывало много людей, начиная от простых крестьян, приходящих ко входу за вечной верой в то, что им дадут здесь будущее и заканчивая первыми лицами империи, изредка заезжавшими на всевозможные приемы и банкеты. Я навсегда запомню эту пьянящую атмосферу, витающую в воздухе во время очередного торжества. Славное было время... Тогда во мне было шумно, людно и весело. Тогда я сиял от чистоты, тогда был мой звездный час, тогда проезжавшие и проходившие мимо люди восхищались мною, выбрасывая в мою сторону пару-тройку лестных комплиментов, а хозяева гордо подымали нос и каждый раз давались диву, ежедневно обходя меня с цокольного этажа до самой крыши. На ней, кстати, раньше красовался чудный флюгер в виде аккуратненького флажка. Дети хозяев очень любили его и каждый раз в ветреную погоду толпились на крыше, наблюдая за тем, как медный флаг, поддаваясь малейшему дуновению ветра, со скрипучим визгом легко устремляется в том же направлении. Я влюблял в себя с первого взгляда, не теряя достоинства, но...что теперь?       Со временем мои хозяева стали чувствовать себя все хуже и хуже, а затем пропали вообще. Кто знает, куда они исчезли, вот только незадолго до этого тишину во мне нарушал ужасный кашель. Возможно, он и стал причиной их ухода...Помню картину: хозяин, мужчина средних лет, лежит в своей постели и что-то невнятно бормочет, на все предложения встать отвечает резким отказом, переворачивается на другой бок и снова начинает бормотать. У постели вся его семья, включая прислугу. Все о чем-то говорят и плачут...Особенно горько плакала его жена, будучи еще юной девой она не хотела оставаться одна. А дети просто молчали, скрывшись за спиной матери. Некоторое время спустя мужчина перестал лепетать. Его последний шепот гулким эхом отразился во мне. Хозяйка заплакала еще громче и ее горячие слезы обожгли пол.       И я опустел. Потерял былую красоту, потерял...лицо. Черной вуалью украсила мои стены плесень, пыль туманом витала в воздухе. Да и сейчас витает, что уж там. С каждым годом я все меньше и меньше надеялся на то, что мои жители вернутся, войдут на порог и восторженно, как прежде, окинут взглядом все мое убранство, но...       А что же сейчас? Сейчас мимо меня проходят совершенно другие люди. Проходят сотнями, как бы не замечая меня. Странно. И лишь единицы останавливаются, изредка фотографируют и вспоминают добрым словом моих хозяев. Сейчас компанией для меня являются лишь бездомные бродяги, что в холодную зиму забегают в меня, чтобы погреться. А я слушаю их байки о беззаботной пьяной жизни, их громкие бранные песни у костерка и даже забываю об одиночестве.       И...вряд ли вы еще где-нибудь найдете такого же, как я. Ведь не каждый дом сможет рассказать о себе так много, не правда ли?