***
Деро отчаянно боролся со сном. Как только зыбучие пески сновидений пытались затянуть его к себе, он делал всё возможное, чтобы оттянуть этот момент. Штефан отчётливо понимал, что к нему возвращается память. Хоть и поначалу было тяжело поверить во весь бред, который он видел отрывками во время сна, но, тем не менее, лишь одно слово будило внутри него такую необъяснимую гамму чувств, что он отбрасывал все сомнения. Хлоя. Отныне каждое утро мужчина просыпался с этим именем на устах и тянущей болью где-то в груди. Те картины, что Штефан видел в своём сознании не могли не вызывать горечи и боли. Если всё это было правдой, то он самое отвратительное из всех созданий, когда-либо живших на Земле. И почему судьба дарует такому жестокому человеку ещё один шанс? Человек – слишком лестное определение, он чудовище. Всегда им был, как оказалось. «А разве ты не догадывался об этом?» - шептал злорадно внутренний голос. Разумеется, музыкант это чувствовал. Теперь ему стало ясно, откуда порой в нём проспалось нечто древнее и тёмное по своей сущности, совершенно не поддающееся контролю разума. Особенно эти дикие, практически первобытные порывы проявлялись в более молодом периоде его жизни. Сейчас на место ярости пришла щемящая тоска и возникшая внезапно память о прошлой судьбе. И как с этим знанием быть? Друзьям и семье Деро никак не мог поведать обо всём, что с ним происходит в последнее время, те сразу же решат, что у Штефана разыгралась не на шутку богатая фантазия и отправят бедного мужчину по психологам и психотерапевтам. Поэтому, когда Флюкс решил допытывать его, музыкант мог лишь взглядом объяснить как ему тяжело и что он желает справиться с этим в одиночку. Стоило ли надеяться, что они всё поняли?***
Несмотря на усталость, после упорной работы в студии, Деро предпочёл не ехать домой, а заглянуть в первый попавшийся бар. Пить он не пил, но мужчине необходимо было хоть как-то скоротать время до того как сон совсем не одолеет его и придётся наблюдать ужасы и свои грехи прошлого снова и снова. С выбором места немец не прогадал - неяркое освещение, вполне уютная обстановка и живая джазовая музыка. Так как время было ещё непозднее, музыканты на сцене пока только разогревались, наигрывая что-то ненавязчивое и лёгкое. За микрофоном место пустовало. Устроившись в самом дальнем конце барной стойки, Штефан заказал себе что-то безалкогольное, но так к напитку и не притронулся. -Добрый вечер дамы и господа, - прошелестел нежный женский голос, усиленный динамиками. Вынырнув из потока не очень весёлых мыслей, Деро перевёл взгляд на сцену любопытства ради. На него словно вылили ушат ледяной воды, а потом вдобавок сунули в огонь. «Быть этого не может!» - только смог подумать Гои. Это была она и в то же время не она. Хлоя определённо была хоть и молодой, но уже женщиной. На ней было чёрное короткое платье, а такие знакомые светлые волосы собраны в элегантную высокую прическу. Никаких изысков, но, тем не менее, особа умудрилась сиять ярче, чем все женщины присутствующие в заведении. Возраст ей точно к лицу. Штефан жадно следил за тем, как девушка из его снов устраивается на высоком табурете с микрофоном в руках. Вот она подаёт жест музыкантам позади себя и те начинают играть песню из репертуара Фрэнка Синатры. Приятный голос, словно омывал мягкой волной всех посетителей бара. Некоторые, как оказалось после первой спетой песни пришли исключительно ради того, чтобы увидеть выступление Хлои. Немногочисленные поклонники скромно стояли около невысокой сцены, изредка подпевая знакомым композициям. Штефан всю первую половину перфоманса решал, стоит ли ему присоединяться к импровизированному фан-клубу у сцены или же оставаться невидимым для давней знакомой. Всё произошло само собой, когда зазвучала “One for my baby (and one more for the road)”, мужчина просто не смог усидеть на месте. Что-то внутри подсказывало Деро, что следует подняться со своего места и раскрыться перед девушкой. Возможно, она и не узнает его, так что риск, по сути, был минимальным. Встретившись с Хлоей взглядом, Штефан заметил, как в её глазах промелькнула тень узнавания. Голос певицы дрогнул. Резкий жест рукой и музыканты начинают играть просто мелодию, как и в начале выступления, а Хлоя спустившись со сцены, взяла за руку Штефана и без каких-либо объяснений повела того за один из пустующих столиков. -Виски двойной и безо льда. – Бросила девушка официанту. Они практически не разговаривали. Да и зачем? Всё и так было предельно ясно, а ворошить прошлое – совершенно бесполезная трата времени. -Как тебя зовут? – только спросил Штефан. -В этой жизни Анна, - криво ухмыльнувшись, ответила она. «В этой жизни». В этой жизни Хлоя была совершенно другой. Стальной взгляд тёмных, как у самого Штефана глаз. Слишком худое, а от того скуластое лицо выражало лишь холоднокровие. Эта пропасть во времени словно бы закалила её, стерев всю, так знакомой прошлому Деро, мягкость. Всё время, что мужчина мучился, он хотел оказаться «на той стороне» вместе с ней. Это же было так просто: взять, например, нож и провести им по синеве вен или же открыть окно и шагнуть к потоку несущихся машин под ним. Но сейчас, Штефан рад, что не осуществил один из этих довольно таки пошлых вариантов. Ведь вот Хлоя, сидит перед ним - живая и здоровая, хоть и перетерпевшая метаморфозы. Остаток ночи в памяти Штефана сохранился лишь редкими кадрами, пусть и голова его была трезвой. Он был пьян отчего-то другого, может быть виной всему эйфория от неожиданной встречи, на которую Деро и не надеялся вообще. Но он совершенно точно помнит осязаемую темноту коридора в квартирке Хлои. Помнит тепло её дыхания на своей шее. Помнит властный захват хрупких, но цепких ладоней на своих бёдрах, когда он был в ней. А так же он никогда не забудет выражение абсолютного счастья на лице Хлои в ту ночь. Теперь, ступая по ещё сонным улицам, Штефан чувствовал себя обновлённым и как никогда полным жизни. Наконец-то в его жизни наступило долгожданное спокойствие. А туда, к ней, он больше не вернётся. Незачем ворошить и без того потревоженное прошлое.