Uendelig

Песня: Niall Horan – This Town Лучи утреннего солнца светили в окно, незанавешенное шторами, и заливали комнату ярким светом. Солнечные зайчики блуждали по моему телу, заставляя открыть глаза и мгновенно прищуриться. С огромным трудом, перебарывая желание остаться в кровати и поваляться еще пол часика, я опустил на пол сначала одну, а за ней и вторую ногу. Глаза, все еще не привыкшие к яркому свету после долгой ночи, видели весь мир расплывчато. Слегка пошатываясь, я подошел к окну, открыл его и вдохнул свежий воздух полной грудью. На небе ни тучки. Прямо перед нашим домом – дорога, а через нее – светлый дом. Из-за солнца он слегка ослеплял глаза, и долго смотреть на него было невыносимо больно. По тротуару медленно шел наш сосед, выгуливая свою собачку – йоркширского терьера – Милу. На голове у собачки я смог различить бантик, но какого он был цвета, мое плохое зрение не дало мне различить. Как приятно просыпаться именно таким утром. Мой взгляд самовольно опустился вниз, когда до слуха дошли звуки, исходящие от семьи, толпящейся почему-то возле входа. Впрочем, меня это не особо интересовало. Отношения с родителями никогда не пылали горячей любовью, чего не скажешь обо мне и сестре. Когда я был маленьким, ни отец, ни мать не принимали особого участия в воспитании своего сына, да и места на полочке детских воспоминаний они тоже не занимали. Все их объятия, поцелуи в макушку (как о-очень любила делать мать) на публике, были чрезвычайно наигранными, и я никогда не понимал, как окружающие нас люди могли хоть чуть-чуть верить в то, что мама меня по-настоящему любит. Отец, видимо, тоже раньше ходил в теавтральный кружок, ибо если дело касалось его богатеньких дружков-коллег, то я сразу же становился объектом его обожания и гордости. Правда, порой я чувствовал себя как "полка", на которую взгромоздили кучу надежд и ожиданий. Я не любил родителей, хотя и ненависти к ним не испытывал. Это тот случай, когда на человека тебе совершенно пофиг. Он тебя не интересует в совершенно никаких смыслах. Но, несмотря на мое довольно-таки "сложное" детство, мне нравится то, каким я вырос. Я никогда не был обделен любовью, а все благодаря моей сестре – Кэри. Эта прекрасная девушка, которая взяла на себя ответственность подарить мне детство. Она дала мне все, в чем я только нуждался: любовь, заботу, радость и веселье, должное воспитание и даже некоторые приличные манеры (да, я их знал, хотя и не часто ими пользовался). Сейчас, в свой двадцать один год, Кэр - невообразимая красотка. Ее темно-русые волосы спускались до пояса, прикрывая не в меру выпирающие лопатки, впрочем, точно так же как и ее ключицы. Худышка, одним словом. Больше всего мне в ней нравились ее голубые глаза. Таких ярких глаз как у нее, я не встречал еще ни у кого. Помимо ее внешности Кэри могла покрасоваться еще и душой и своими знаниями. Редко встречаешь девушку, хорошую не только собой, но и своим внутренним миром. Сколько я помню себя, каждый вечер Кэр садилась у себя в комнате (или же у меня), доставала из книжного шкафа очередную книгу и принималась читать. В школе у сестры тоже всегда все было в порядке. Я бы этого, наверное, и не знал, если бы родители не ставили бы мне ее в пример каждый раз, когда я получал плохую отметку. *** Все мы жили в небольшом городке под названием Шербук, на границе Канады и Северной Америки. Большой двухэтажный дом, окруженный белоснежным забором, едва выделялся среди других домов. Соседние домишки были точь-в-точь такими же, как и наш дом, но... Но мои родители, богатенькие особы, подумали и решили, что их дом НЕ МОЖЕТ БЫТЬ таким же, как и другие, поэтому всячески его выделяли из другой массовки, достраивая, оборудуя всяческими навороченными штуковинами и еще множеством различными способами выпендривались перед соседями. Мой отец - бизнесмен, потративший большую часть жизни на заработок того состояния, которое он имел сейчас. Продажа породистых лошадей приносила немалый доход, благодаря которому мы сейчас и имеем такие деньги. - Исаак, хватит спать! Вставай, давай! – Кэри ворвалась в мою комнату, застав меня проснувшимся, кивнула и вышла из комнаты, но, обернувшись, добавила - Удачно тебе сдать экзамены, братец. Черт, экзамены! Сегодня! Как я мог забыть?! В растерянности я стукнул себя по лбу и с ужасом посмотрел на время. Без двадцати десять. Фух, экзамены только полпервого. Первое, что я поспешил сделать - это умыться и привести себя в порядок. Буквально ввалившись в ванную, я выхватил из стаканчика расческу и быстренько расчесал волосы. Мешки под глазами явно портили мой внешний вид, но что-то с ними сделать я был не в состоянии. Хотя в том, что они вообще есть, виноват только я. Пробездельничав весь год, я в последние недели до экзамена не спал ночами, заучивая формулы и правила, определения и составы. Но, видимо, все было зря, раз в день экзаменов я совершенно ничего не знаю. Ничего. Как можно скорей умывшись и почистив зубы, я забегаю в гардеробную и пытаюсь отыскать что-то приличное. Откидывая в сторону смокинги, летние шорты и майки, ветровки и рваные джинсы, я, в конце концов, «раскопал» черные джинсы и толстовку, которые я поспешил надеть и сбежать вниз, на кухню. Там в полном составе меня уже ожидала моя семья. Все сидели за столом и медленно, манерно поедали свой завтрак. Меня это слишком бесило, чтобы, подходя к столу, не закатить глаза. Мать и отец перебрасывались взглядами, но не смели произнести ни слова. - Исаак, ты сегодня ведь свои последние экзамены сдаешь? - спросила Кэри, взглянув на меня, за что получила о-очень неодобрительный взгляд от родителей: «Как она посмела открыть рот за столом?!»- именно такие мысли наверняка крутились у них в голове. Меня это жутко разозлило, поэтому, подбрасывая дровишек в огонь, я ответил: - Да, осталось сдать только геометрию, алгебру и обществознание, - подмигнув Кэр, ответил я. Она еле сдержала смешок, закрыв рот кулачком. Разделавшись с завтраком, я "залетел" за своим рюкзаком и поспешил выйти из дома. Утро, вроде бы началось хорошо, почти отлично, но... Но сейчас меня разрывало от злости, переполняющей меня. В какой-то степени мне было даже стыдно за свою семью! Уже за пределами ограды я успокаиваюсь и иду медленнее. Знаю, что до экзаменов у меня еще больше трех часов, поэтому иду к своему лучшему другу -Юнасу. Проходя мимо магазинчика, я решил остановиться и купить баночку Coca-cola. Я зашел внутрь. Передо мной стояла небольшая очередь, человек из пяти, преимущественно из женщин преклонного возраста. В магазине сильно пахло рыбой. Это объяснял прилавок, справа от меня, заваленный рыбой вперемешку со льдом. Слева- доска объявлений. Среди множества «Сдам квартиру», «Куплю дом», «Уроки иностранного языка», мое внимание привлекло лишь одно, скорее даже не объявление, а постер, точно такой же, на каких пишут «Курение убивает», только оно провозглашала нечто иное, а именно: «Гомосексуализм - самое ужасное, что может случиться с человеком. ЛГБТ - не люди». - Знаешь, а они правы! Правительство уже да-авно хочет ввести закон об запрете этого отребья, - произнесла какая-то бабушка передо мною. Мое сердце, наверное, давало все сто пятьдесят ударов в минуту, когда я выбежал из магазина, взглядами метая молнии во всех прохожих. На лбу пульсировала венка, отчетливо давая всем понять, что я зол. Жутко зол. Да, в нашем городе растет и процветает гомофобия. А каждый второй (хотя, скорее каждый) житель Шербука был пропитан ненавистью к не натуралам. Именно поэтому я мечтал вырваться из этого ада в нормальный, большой город, где не призирали бы таких, как я.