Суббота. Утро.
Несмотря на то, что вчера была очередная попойка в десятом, а сегодня, в общем-то, выходной, утром Хисаги Шухей был в расположении девятого отряда. Наскоро раздав удивленным подчиненным задания, он сообщил ответственным за тренировки, что сегодня сам займет дальний полигон и настоятельно порекоммендовал туда не лезть, чтобы не попасть под шикай. Расписание тренировок было откорректировано, и лейтенант, заглянув в столовую и прихватив с собой дневной паек, покинул территорию отряда. Выйдя из сюнпо, Хисаги оглядел полигон и направился к раскидистой сливе, стоящей на самой кромке площадки. Положив сверток с пайком на траву у корней дерева, он медленно вытащил занпакто из ножен. Вчера, опаздывая на «собрание» в десятом отряде, он злился на нерадивых подчиненных, кое-как составлявших отчеты. Но придя в шумную компанию, опрокинув в себя пару о-тёко саке и прислушавшись к разговорам уже порядком поднабравшихся коллег, Шухей решил, что хрен с ними, с отчетами, пришел он очень вовремя. Потому что если бы он не задержался, то к этому времени уже был бы пьян в дым. Шел-то он сюда с самым простым и понятным намерением: напиться и забыться. Ренджи, только-только вернувшийся из Генсея, рассказывал Юмичике преинтереснейшие новости.Пятница. Поздний вечер.
Абарай рассказал, что, оказывается, Куросаки Ичиго провел один забавный эксперимент со своим занпакто. Урахара перепроверил. Результат не изменился, но эффект есть только в шикае. Про банкай пока не известно. Шухей крепко задумался. Затем кое-что прикинул. По его губам зазмеилась нехорошая улыбка. Поднявшись, лейтенант отправился на поиски Хинамори. Как и ожидалось, Момо нашлась в компании почти спящего Киры и нескольких токкури саке. Отведя уже изрядно нетрезвую подругу на некоторое расстояние от остальных, Хисаги, отчаянно краснея, изложил ей свою просьбу. Захмелевшая Хинамори, икнув, согласилась, и по синусоиде направилась к Мацумото. Сам же Шухей, даже не надеясь на память девушки, прихватил кувшин воды и пристроился неподалеку, чтобы слышать, о чем будут говорить лейтенанты пятого и десятого. Периодически прикладываясь к о-тёко с водой, дабы не уподобиться остальными не вызывать подозрений, Хисаги ждал. И вот, наконец, Хинамори плюхнулась рядом с Рангику и попросила: — Мацумото-сан, мне нужна Ваша помощь. — Что случилось, Хинамори? — Я… Есть один мужчина… В общем, Мацумото-сан, как доставить мужчине удовольствие в постели? Шухей слушал, краснел и запоминал…Суббота. Утро. Дальний полигон девятого отряда.
Занпакто тихо звякнул, покидая ножны. Встав в стойку, Шухей скомандовал: — Коси, Казешини. Затем мужчина медленно снял с сознания блок, мешающий духу его меча общаться с хозяином. — Тварь, ты здесь? — на пробу спросил он. — Что где сдохло, что ты, слабак, решил со мной поговорить? — слегка удивленный голос Казешини раздался, казалось, в самой голове синигами. Хисаги присел на траву под сливой, прислонился спиной к стволу дерева и положил одну кусаригаму рядом с собой. Вторая расположилась на его коленях. На пробу он, как мог нежно, провел рукой по изогнутому лезвию, а затем внимательно прислушался к обитателю своего внутреннего мира. Там стояла подозрительная тишина. Тогда синигами еще раз огладил лезвие и легко провел пальцами по рукояти. Слуха коснулся придушенный стон. — Эмм, Шухей. — на его памяти Казешини впервые назвал своего хозяина по имени. — Я стесняюсь спросить, ты совсем рехнулся? Хисаги оставил вопрос без ответа и провел пальцем по тыльной стороне лезвия, лишенной режущей кромки. Еще один стон. Мужчина легко царапнул ногтями место соединения лезвий. — Ты че творишь, придурок?! — срывающимся голосом проорал дух меча. Пальцы мужчины блуждали по кусаригаме, гладя, лаская, сжимая… Занпакто впитывал тепло рук хозяина и медленно нагревался. Стоны, доносившиеся из внутреннего мира, сперва приглушенные, становились все более хриплыми и чувственными. Прислушиваясь к реакции Казешини, мужчина усилил нажим, провел по самому краю лезвия и чуть не задохнулся. В момент, когда его палец соскочил на острие и металл впился в живую плоть, пространство вокруг всколыхнул резкий выброс реяцу. Духовный меч завибрировал и нагрелся так, что едва не обжигал, по внутреннему миру прокатился почти звериный рык. — Что-то ты быстро. — ехидно прокомментировал синигами. — Я тебя убью, Шухей. — утомленно прошептал Казешини. Для того, что задумал Хисаги, одного раза было мало. Поэтому он дал духу меча передохнуть, пока сам доставал из пайка фляжку с водой. Затем, проведя рукой сперва по той кусаригаме, что лежала у него на коленях, а потом по второй, лежащей рядом, лейтенант спросил: — Есть разница между ними? Или… — Однохренственно. — хрипло ответил ему житель внутреннего мира, еще не отошедший от произошедшего. — А так? — мужчина легко пробежался пальцами по цепи. — А не пошел бы ты? Смочив руки водой из фляги, Шухей размашисто провел ладонью по лезвию лежащего на коленях занпакто. — Ах… — протяжно вздохнул Казешини. — Да не чувствую я ее, отвали. Хисаги хмыкнул и провел порезанным пальцем по линии начала заточки. В награду он получил страстный стон. — Да ты извращенец. — Люблю кровь. — ответил ему дух меча. — Но если я извращенец, то кто ты? Творить такое с собственным… Движение ладонью. Кровь на клинке. Стон. Казешини больше не пытался оскорблять своего синигами. Он стонал, кричал, шептал. Он просил быстрее, просил еще крови, просил не останавливаться. Занпакто снова начал греться. Следующий выброс реяцу произошел, когда Шухей, вспомнив слова Мацумото, провел языком по лезвию, собирая с металла собственную кровь. Когда всплеск силы улегся, мужчина посмотрел на свое оружие. В разводах крови черно-белый занпакто казался странно-красивым. Тряхнув головой и прогоняя подобные мысли, синигами наложил слабенькое лечебное кидо на порезанный палец и приложился к фляжке с водой. Из внутреннего мира доносилось тихое неровное дыхание. Хисаги решил продолжить с того, на чем остановился. Приподняв кусаригаму, он склонился над ней и провел языком по лезвию. — Ты серьезно? Еще раз? — утомленно спросил дух меча. — Ты против? — сильные пальцы сжали рукоять. — Ох. Я заткнулся. Насколько… ах… это возможно. Шухей продолжил избавлять занпакто от уже остывшей крови. Горячий язык проходился по металлу. Возбуждение меча частично передалось и его хозяину. Невозможно было остаться безучастным, слыша эти страстные стоны и горячий шепот. Вкус крови кружил голову, и мужчина порезал ладонь об собственный меч, чтобы снова напоить его. Чтобы узнать, насколько хмельна будет, пусть и своя, но горячая кровь. Кровь, что только что бежала по венам, а теперь расплывается по клинку. По клинку, что жаждет ее. Да, пожалуй теперь он чуть лучше понимает свой занпакто. Хисаги собирал губами алое с рукояти, когда его пробила дрожь от третьего всплеска. Взяв в руки обе кусаригамы, синигами сосредоточился. После той истории с Мурамасой он, пусть и с некоторыми усилиями, мог материализовать дух своего занпакто. Именно это он сейчас и сделал. У его ног появился обессиленный Казешини, едва успевший прикрыть расстегнутые штаны полосой ткани с бёдер. — Ты даже не представляешь, как долго я ждал этого дня, тварь. — неприятно усмехнулся Шухей. — Но я его дождался… — Решил меня еще и тут оттра… Ох… Движение ладони по клинку кусаригамы вырвало из него еще один стон и заставило замолчать. Шухей, чье возбуждение перешло в несколько другое русло присел около духа меча. — О нет. Сейчас мы с тобой будем достигать банкая.