Алый цветок во тьме

Шане нравилось спать. Особенно без снов. Спокойно и темно. Так не получилось в этот раз. Её давно поджидала череда клубящихся дымом образов. Взгляд Генри, ласкающий. Мелькающая в нём острота, будто специально подчёркивающая нежность. Его сильная рука на запястье. Шана вырвалась. Браунд ловил все резкие брыкания с титаническим спокойствием. До конца у неё никогда не удастся сбежать от него. Ей нравилась погоня, которая быстро закончилась. Во сне, когда его прикосновения такие трепетные и быстрые. Генри поймал и взял её, после наслаждаясь как она тоже берёт его. Тёмно-синий циферблат и белая стрела. По просьбе он снял часы. Всё было так хорошо, и всё даже хорошо растворилось. Солнце алело сквозь чёрные деревья. Тянущееся по линии горизонта — ели, ивы, дубы — они скрывали друг друга, создавая тёмные недра леса. Ветви качались от холодеющего ветра осени, они шумели спадающими листьями. Заревые лучи дотягивались до сада и касались бледной кожи, розовеющих подушечек пальцев. Шана видела их на руках. Красное солнце. Оно близко к земле, ещё не такое слепящее, будто его можно взять. Вытащить из-за тёмных ветвей. Положить на руку и рассматривать, как драгоценность. Сверкающий шарик катился по ладоням, будто живой огибал руку, переливаясь алым светом. Похожий на бусинки с которыми она игра в детстве. Шар покатился куда-то и ей удалось его поймать. Прикосновение к руке разбудило её. Солнце уже висело над лесом. Всё ещё матовое из-за белой пелены тонких облаков. — Доброе утро, — Рейджи вытащил иглу капельницы. Сверкнул ослепительной улыбкой. На нём новый наряд, в его стиле — формальный и идеальный. Видимо он такой всегда. Плавные и точные движения его стройного тела обретали в строгости уникальную элегантность. Он отошёл убрать капельницу. Шана следила за ним растерянная в неизвестной кровати, в незнакомой комнате. Широкий шкаф, стойка рядом — просторно. Пара маленьких кроватей. Другая одежда на теле сразу почувствовалась. Внимание отдавалось многому — Рейджи, в чём она, где она… Белая ночная сорочка с синим бантиком по середине. Она только устало-иронично растянула уголок губы. Переодел её. Шана приходила в себя. Отойти ото сна, понять слабость в теле, постараться её одолеть — всё получилось. — Доброе утро, Рейджи-сан. Чтобы лечь чуть выше, Шана стала приподымать подушку. Плитка на полу. Он протянул стакан воды и блюдце. Нежный узор на тонком фарфоре прикрывался одной таблеткой. — Выпей. Движения, мимика, громкость голоса, тон, взгляд — Шана старалась уловить всё. Намного бодрее, чем вчера, он весь светился от пышущей энергии. Голос чуть ли не нараспев. Был поразительный контраст между ними. Она как после шторма, а он… Бодр и свеж, как утром воскресного, весеннего дня, в прекрасном настроении. Сделав глоток, со вторым Шана проглотила неизвестное лекарство, ещё пару глотков после. Потянувшись поставить стакан, она ощутила требовательное прикосновение его руки. — Допей. Тебе нужно пить больше воды, — говорил он быстро для сонной Шаны, благодаря отменной дикции она его поняла и собравшись ответила: — Поняла. Хорошо. Шана свернулась обратно на подушку, заглядывая в лицо Рейджи. Вчера, так же поставив стакан на тумбочку у его постели, укладываясь удобно, она понимала, что вот-вот бездна её накроет. Перед тем как уснуть, Шана старалась услышать его ответ. Он согласился. — Что-то не так? Шана поняла, что держала взгляд на его лице дольше, чем следует и только спустя протяжные секунды он спросил. — Да, — тихо протянула она. Секунд хватило, чтобы нырнуть в понимание насколько же всё вокруг «не так». Всё удивительно «не так». Её нежный голос, в тот миг он стал невероятно глубок. Задумчивые глаза Шаны, весь её вид, открывали о чём она ответила. Тень ироничной улыбки коснулась губ Рейджи. Шана заметила — он понял. — То есть… — она отвела и вернула взгляд, — вроде всё в порядке, — говорила Шана возвращаясь к правильному поведению. — Ничего не кружится. Лёгкая слабость. И нужно в дамскую комнату, — она старалась отвечать чётко и формально. — Что ж, для начала сядь. Слабость — это нормально. Шана стала аккуратно подыматься. Он пил её. Касался её. Что её кровь делала с ним? Ведь она до сих пор в нём. Шана теперь осознавала насколько это интимная вещь. Невыносимо хочется узнать что он думает обо всём этом. Что изменилось? Но говорить так трудно. После метаний она решилась. Шана отрепетировала, как примерно подать робкий вопрос. Рейджи что-то убирал, закрывал, около стоики в этой странно-бело-просторной комнате. Видимо здесь лечат… — Рейджи-сан. — Да? — он вскинул брови, ровно посмотрел на неё. Всегда прямо в глаза. Из головы всё вылетело. Она молчала. Нужно было хоть что-то сказать, Шана нашла вопрос: — Сколько времени? — Семь утра. После тебе стоит лечь и поспать ещё. Во сне ты хорошо восстанавливаешься. Шана молча кивнула. Затем, решив что невежливо быть совсем тихой, добавила: — Хорошо, — медленно спуская ноги с постели. Растрёпанные каштановые локоны ей очень шли. Рейджи рассматривал её лицо. Казалось бы полная безмятежность на нём, еле заметно колебалась из-за мыслей. Локоны поблескивали золотом. — О чём думаешь с таким видом? О нём. Она вспоминала теперь отчётливо как он трогал и смотрел на неё… Этот взгляд красивого мужчины, когда ему нравится, когда он хочет тебя — он похож на алкоголь. Шана сразу же взглянула на него. За ужином, завтраком, в лимузине — её глаза были робкими, все трепетали вместе с разумом и сердцем. Её громким сердцем. Шана думала как смотреть и когда это сделать. Особенно, когда ей приходилось идти на какой-то контакт с любым из них. Только за чаем с Рейджи, под его препаратом, она забывалась. То был весёлый взгляд, наивный и естественный. Этот такой же прямой, и другой, совершенно. Неужели её робость ушла? Робость пряталась в тёмной глубине её зрачков. Недавние раскованность и лёгкость мысли остались в прошлом. Шане хотелось вернуть их. Она собралась и спросила: — Рейджи-сан. Через сколько меня можно будет пить… вновь? Приподняв лицо и красноречиво чуть наклонив в бок, Рейджи любезно ответил: — Хоть сейчас, если хорошо попросишь. Безопасно примерно через три дня, лучше через пять. Шана заметила довольный наклон головы, заинтересованный. В его глазах было что-то похожее на умиротворение с покровительством. Холод почувствовался в затылке, неожиданно приятный, освежающий и который всё же мог заморозить. «Он не против пить меня снова». Рейджи ответил на её вопросы, разметал столько догадок и опасок, шквалом ветра. Снёс всё, так, что не понятно существовало ли что-то до его ответа. Значит ли это что он разделит её с Шу? Или Шу уже мало участвует во всём этом? Шане нужен был ещё один шквал, на который сил совсем не было. Спросить о Шу… Он не любит Шу. — Довольно быстро, — сказала она. — Хорошие лекарства из мира демонов. Шана не скрывала от себя желание ловить его голос. Поставленный голос Рейджи, который срывался вчера от неё. Её запаха и крови, её близости. Желание — пьянит и хочется ещё. Ей снился Генри, но не от его тёмной любви она погрузилась в сон. Шана вспомнила клыки и острые глаза, тёмные локоны и томное дыхание в шею. Его совершенно неповторимый голос. Снился ли ей Рейджи? Наверное, этот сон пронёсся быстро и в начале. Генри был заключительным аккордом. Интересно насколько Генри против другого мужчины? Шана возвращалась в сон с Браундом, желая найти что-то новое, перекрыть возникший образ Рейджи. Перекрыть. Ей не нужно это желание. Ведь приоритет ясен. С Генри она будет дольше. — Ран у тебя нет. Можешь сходить в душ. Она убедилась, кинув взгляд на запястье и тронув шею, удивление отразилось на лице, а следом в благодарном голосе: — Хорошо. Спасибо. — Тебе спасибо. Сэр Генри, твой шевалье, — Рейджи ухмыльнулся, — рыцарь без страха и упрёка, очарованный твоим телом, кровью, и вероятно, своей причудой, отправил нам много отличных лекарств. — Наигранно задумавшись Рейджи добавил: — Заслуживает ли он дополнение «без скромности». За его дерзейшее предложение… — Ну да, — протянула Шана тихо и хрипловато. — Предложение не очень скромное, — с иронией добавила она. — Я согласился. — Я слышала. — Здесь есть душ, но можешь сходить у себя в комнате. Дворецкий тебя проводит. Он поднял брови, ожидая ответ. — У себя. — Нир, — имя звучало быстро, так и слуга мгновенно постучал в дверь и открыл её. Молодой, высокий и темноволосый. — Рейджи-сама, доброе утро, — голос приятный, глубокий, подходил к его внешности. — Доброе. Нир, проводи Шану в её комнату, она примет душ, затем в кухню. — Да, Рейджи-сама. — Шана, тебе нужно помыть голову, не делай воду слишком горячей. Не больше пятнадцать минут, лучше ещё быстрее. Вытрись, заплети волосы, оденься. Нир проводит тебя позавтракать. Если слабость будет сильной сообщи ему. — Хорошо. Поняла. Нир подошёл к ней. Движения плавные и незаметные. Он предложил ей руку. — Прошу. Шана её приняла. — Спасибо. — Опираясь о неё, она встала. Затем обхватила под руку. — Пойдёмте. Нир ничем не пах. Казалось он должен пахнуть чем-то очень приятным. Может быть его волосы… Для этого нужно уткнуться в тёмные, уложенные локоны. Шана ощутила силу слуги, сразу же появилось доверие от его аккуратных и ловких движений. Даже если она начёт падать, он точно поймает её. — Долго не задерживайся. — Постараюсь. Большое спасибо. — Умница.

***

Из её белоснежных рук, чья кожа пропускала тонкий рисунок трёх-пяти линий вен, невозможно хотелось пить. Под светом солнца её кожа сияла. Как драгоценность природы из неизведанных, тихих глубин, выброшенная на побережье утренним прибоем. Под незнакомом светом, на золотом песке, окутанная пеной она приковывает к себе глаза. Хрупкая и беспомощная, спокойно принимая удары волн и прикосновения рук, она очаровательна.