Котлетки

Прошло два года с тех пор, как Виктор начал жить с Кацуки в одной квартире. Брюнету очень нравилось быть с любимым человеком почти круглые сутки. Хотя поначалу это было так проблемно — мотаться из Японии в Россию. Ведь соревнования у них в разное время. Возвращаясь с тренировки в очередной раз, Никифоров обессилено падает на диван, прикрывая голубые глаза. Идол знает, что где - то на кухне его любимый человек смиренно ждал его прихода, наготавливая кучу вкусной и порой вредной для фигуриста еды. - Ты вернулся? - слышится любимый голос - совсем рядом. Кацуки стоит в милом фартучке со свинками и вытирает руки полотенцем. Честное слово, этот милашка действует на русского лучше всякого энергетика или афродизиака. Не ответив, легендарный фигурист хватает укешку за руку и нежно прижимает к себе. Уткнувшись в родную нежную шею носом, Витя умиротворенно слушает быстрое биение сердца возлюбленного. - Ви, ну что такое? - смущенно бурчит Юри, красный, как помидор. - Я устал, мне нужен ты, - элегантно взяв его за подбородок, касается чужих желанных губ своими. Ответ следует тут же - слегка робкий, но безмерно нежный и ласковый. Шатену удается заставлять Виктора раз за разом срывать свои маски и показывать себя настоящего, доброго и чуткого. - Ну все, хватит, милый, котлеты же сгорят... - нехотя мычит Юри, когда чужие руки залезают под фартук. - Мне нужно сжигать калории, иначе не влезу в костюм, - коварно мурлыкают ему в ответ. - Яков просил воздержаться от секса до твоих отборочных, - подняв палец вверх, занудно говорит хрюшка. - Что-о-о? Ну, Яков, засранец, - печально отвечат фигурист, крепче прижимая парня к себе. Его тут же принимаются подбадривать вкусными котлетками по маминому рецепту, и живая легенда, сияя, съедает все до последней крошки, понимая, как сильно любит своего Кацуки-хрюшку.