Краски

Кисть скользила по белоснежному холсту. Полосы бушующего моря, линии песчаного берега и черты заката вырисовывались на листе. Мачта корабля возвышалась над зелеными пальмами, гребень волны поднимался ввысь, слизывая с земли песчинки. На стуле перед большим холстом сидела девушка. Ее каштановые волосы были завязаны в конский хвостик. На теле была зеленая блузка, на которой красовался белый, но заляпанный красками, фартук. На худеньких ножках черные брюки. От нее невозможно было оторвать взгляда. Тонкий стан, шоколадные очи, блестящие точно огонь, прекрасная улыбка и пышная грудь. Кисть глухим стуком коснулась кафеля. Кана коснулась лица, провела по щеке, поднявшись к глазам. Воздух порывом выходит из легких, оставляя губы приоткрытыми. Кажется, действие лекарства закончилось. Глаза постепенно становятся стеклянными, в них поселяется тьма. Холод пробегает по всему телу. Да и не встать же, таблетки высасывают всю энергию в обмен на счастье. Хотя, Кана их не винит. Сколько бы сил лекарство не забирало, но оно давало главное. Оно давало зрение. За спиной раздаются шаги. Быстрые и громкие, они приближались все ближе к ней. А нет, кажется, человек уже впереди нее. Кана протягивает руку вперед, чтобы узнать кто это. Мускулистое тело, острые черты лица, чуть грязные волосы и, самое главное, нахальная улыбка. - Лаксус,- улыбается она. - Что - то случилось? Лекарство закончилось? - мужчина поднимает ее на ноги за талию, целуя в лоб. - Да,- улыбается девушка с каштановыми волосами. Лаксус накрывает ее губы своими, втягивая обоих в долгую игру. Игру за выживание. Переплетает языки, создавая борьбу. Мир тихо отходит на второй план, и сейчас важна лишь она. Знайте, Кана ломалась, когда все, узнав о ее слепоте, покинули беззащитную и такую хрупкую девушку. И поднималась вверх, когда Лаксус появился в жизни. Он был светом, он стал глазами. И плевать ему было на стоимость лекарств, и на то что их можно принимать раз в месяц, да плевать на то что она не видит! Главное, что он прекрасно знал, что она любит. И все, больше ничего не надо. Это главное. Это их все. Только они есть друг друга, и этого не изменить. Кана окрашивает его серый мир красками, точно тот белый холст. Проводит своей рукой точно кистью, и окрашивает все вокруг. И так тепло становится, когда Кана рядом. Когда окрашивает все красками, не жалея себя. Когда смеется, и точно излучает солнце. Когда пускает слезу, вновь видя себя в зеркало. И все это такие простые, но такие яркие… …краски