Жить дальше

...Как же мне больно видеть, как ты страдаешь, Доктор... Бывали моменты, когда ТАРДИС очень сожалела о том, что давным-давно галлифрейцы, одни из самых умных и продвинутых существ во Вселенной, не добавили в её матрицу личности простую в понимании и сложную в тонкости материй вещь - возможность забирать боль Доктора. Но не физическую, пускай и её было чересчур много в жизнях так дорогого ТАРДИС мужчины. Будь у неё хоть малейший шанс вытянуть, искоренить агонию невероятно огромной души ребёнка с разумом старца, она бы не раздумывая сделала всё, что в её силах... Всё, что угодно, чтобы не видеть этой глубокой печали, мастерски скрытой в широкой улыбке Доктора при прощаниях со спутниками; этой иссушающей тоски, плескающейся в глазах галлифрейца вместе с воспоминаниями об уничтоженном доме; этого леденящего отчаяния, когда из жизни уходили безумно близкие ему люди и инопланетяне. И, особенно, будучи косвенной причиной этих смертей. Так или иначе, все они, повстречавшиеся на пути Доктора, что всегда стремился лишь к миру, западали в слишком превосходную память, но только немногие с боем, отвагой и жаждой приключений сумели отвоевать уголок в его сердцах. А один из них, хрупкий, маленький человечек, настолько врос, въелся, растворился в крови Доктора, что при тяжелейшем расставании с ним вот уже месяцы галлифреец специально (не имея на то особой надобности) засыпал, чтобы затем метаться в затянувшемся кошмаре сна, граничившим с лихорадочным бредом. ...и осознавать, что я ничего не могу для тебя сделать... Там, за пределами яви, во власти сильных желаний и эмоций, он переживал раз за разом разрыв, и горечь, и надрывные крики располовиненной души, взамен на шанс вновь почувствовать присутствие доброты, тепла и любви без малейшего шанса на продолжительное счастье. Словно проклятый кем-то на неизбежное одиночество. Поэтому эти месяцы, безвольно дрейфуя в пространстве, пропуская мимо десятки сигналов о помощи, посланные сквозь эпохи и галактики, ТАРДИС просто сидит рядом с опутанным больными снами и воспоминаниями Доктором, гладит его по взлохмаченной голове; тихо, еле слышно, напевает колыбельную их родины. И может лишь надеяться на то, что однажды червоточина утраты внутри него станет хотя бы немного меньше. ...В моих руках Время, со всей своей неотвратимостью и... Наверно, она тоже изменилась за время тесного знакомства с ней. Ведь так разрываться между эмоциями могли лишь люди, глупые, инфантильные, жестокие, высокомерные, но способные и на хорошие поступки. И если Доктор сгорал между невыносимой тоской и мрачной ненавистью к собственной судьбе, то ТАРДИС ненавидела Роуз Тайлер и питала материнские чувства настолько смешано, что еле сдерживала порывы стереть из истории само существование этой девушки или попытаться вытащить ту из параллельного мира. Но данная власть, опьяняющая и обезличенная, давно прошла. Слияние человеческого ребенка и Вихря Времени породило Злого Волка, отчего Роуз и ТАРДИС стали на какую-то бесконечную минуту самым могущественным существом. Злой Волк являлся добром и злом во плоти; ощущал тяжесть мгновений и невесомость миллионов лет, скоротечность памяти и глубоководность истории. ...беспринципностью бушующей реки, смывающей города и лица... И то, как перевернула жизнь Доктора Роуз Тайлер. Ведь давным-давно, когда тёмные кудри галлифрейца сменились короткой стрижкой, а уши словно зажили собственной жизнью, ТАРДИС (и Роуз) внезапно осознала, насколько всё плохо. До этого печальные светлые глаза будто заледенели изнутри, приобретая голубоватый оттенок скорби. Бремя глобального решения легло ему на плечи непосильным грузом. И корка инея, что сеткой расползлась на серых углях его духа, обратилась в жёсткость действий. Жестокость Вселенной к нему вылилась в его жестокость к миру. Тогда некому было сказать ему о том, что так нельзя, что это разрушает его мораль и принципы. Что это изощрённое самоубийство. Но неожиданно возникшая жёлто-розовая девушка напомнила Доктору о сострадании и милосердии. О любви к спонтанности и жизни. Об азарте и танцах. И о том, как сердца могут обрываться от радости и уныния... ...Я есть Жизнь и Смерть, Начало и Конец... Та часть, чьё время было ограничено столетием, когда-то спасла потерянного галлифрейца из глубин собственного ада, а затем, совершенно не желая этого, медленно уничтожала его их нерушимой связью. А та часть, чьё пространство навсегда опечатано телефонной будкой, была способна только наблюдать и скрадывать безмерную пустоту коридоров и комнат в себе. Злой Волк любил Доктора и человеческим сердцем, и высшим сознанием машины. И даже был готов пожертвовать половиной себя, земной девушкой, разъединив намертво переплетённые пути, если бы это помогло. ...но бессильна против правил сущего... Вот только не будь той роковой встречи в подвале торгового центра, Доктор бы изменился, и далеко не в лучшую сторону. И от того, кем бы он стал, ТАРДИС и Роуз были в ужасе. В той вероятной реальности каждое последующее приключение Доктора, в одиночестве, наедине с собственными мыслями и чувствами, искаженными бесчисленными предательствами, попытками убийств и бесчеловечного изучения его организма, откалывала нечто светлое внутри до тех пор, пока разрушать больше было нечего. Доктора, как оплота помощи и гуманности ко всем, просто не стало. Он был погребен под обломками старых регенераций, и никто, даже вечная подруга, не смог достучаться до искалеченного нутра разочаровавшегося в мире подростка. ...Я разрываюсь от образов того, как же невыносимо для тебя вынужденное отшельничество... Он убивал проблемных существ, пропускал мимо ушей неинтересные вызовы о помощи, не чувствовал почти ничего от смертей собственных спутников, и не находил в этом ничего плохого. Пока однажды его сомнительное благо не превратилось в разъедающую ненависть ко всему живому. Злой Волк видел все исходы выбора, и ему не нравился ни один. Но обе части согласились с тем, что последний путь был не для Доктора. Слишком страшно созерцать то, каким может стать он в покинутости вся и всеми. ...и как твоя смерть, смерть Десятого Доктора, постучит четыре раза... Поэтому в последние мгновения собственного существования, Злой Волк разнёс по Времени и Пространству напоминания о себе и позволил свершиться тому, что было суждено. Роуз Тайлер совершенно не помнила себя другой, в отличии от ТАРДИС. Так что только последней было ясно, насколько чистым и человечным переродился Доктор под влиянием обычной девушки. Но именно эта трансформация и приносила такую ослепляющую боль галлифрейцу. Его душа, вновь открытая миру и распахнутая слишком сильно, испытала сильнейший удар в самую глубину, и это сводило Десятого с ума. Он просто был не способен любить, как люди, но он любил. И это сводило с ума уже ТАРДИС. ...Я с болезненной чёткостью осознаю, что чем дольше длится это путешествие, тем сильнее... Но всё чаще и чаще обличённая в кошмары память отпускает Доктора. Скупые хрипы стихают, судорожно сжатые кулаки расслабляются, а вытянутое струной тело устало оседает. Дыхание становится ровным и спокойным. Тогда и только тогда ТАРДИС закрывает глаза и растворяется в сухой тишине одинокой будки, понимая, что болезнь под названием любовь всё равно вырвала из сущности Доктора чрезмерно большой кусок. Конечно, скоро Десятый встанет и пойдет спасать отчаявшихся существ, хотя внутри он всё равно что мертв. Это будет видно по потухшему огню в глазах, вялых движениях, едва заметной улыбке. ...укрепляется в тебе желание прекратить существование последнего из расы... Донна Ноубл и Марта Джонс, весьма сильные и смелые женщины, лишь оттянули неизбежный момент регенерации. И как бы не было мерзко ТАРДИС от собственных суждений, но, когда снова, в полном одиночестве, появится Одиннадцатое лицо Доктора, она наконец-то вздохнёт с облегчением. Его любовь к Роуз затянется коркой сукровицы, края нанесённой раны сойдутся воедино, и на месте опухоли, заразившей душу галлифрейца, останется только заплатка, шрам, напоминающий о себе слабыми отголосками боли. ...Я не могу этого допустить, ведь ты слишком важен для Вселенной, для Земли... И там, в будущем, он встретит женщину, невероятно похожую и в то же время совершенно отличную от Роуз Тайлер. Она сумеет заполнить собой вакуум, воцарившийся внутри Доктора, пока, в конце концов, не вытолкнет окончательно память о карих глазах и задорном смехе. Да, эта женщина, с присказкой "Спойлеры!", источающая волны авантюризма и почти непробиваемой весёлости, однажды тоже исчезнет из его жизни, но тогда он успеет подготовиться к новому удару. Для ТАРДИС это туманное будущее уже стало неисправимым прошлым, и, пожалуй, так было даже лучше. Пусть уж лишь она помнит в должной мере о девушке, бывшей когда-то наваждением для Джона Смита. ...и особенно для той, что ежесекундно умирала в другом мире, поэтому, пожалуйста... Как ни крути, единственный способ спасти Доктора – позволить забыть, позволить стать другим. С покрытыми пылью воспоминаниями, с заглушенной волчьей тоской, сброшенными цепями и свободным духом, иначе однажды он совершит непоправимую ошибку. Доктор же не имеет на это права. Порой на кону стоит сама Вселенная. Доктор должен спасать. Это его предназначение и клеймо. Он и сам это понимает, отчего медленно, но скрупулёзно собирает раздробленные куски истерзанных чувств, чтобы затем улыбнуться кому-то сквозь тысячелетия и протянуть руку помощи. ...Беги, Доктор… Ему остается только жить дальше и принимать судьбу расплачивающегося за проступки грешника. Пока тонкий запах роз не растворится в вечности времени. ...Беги и никогда не оглядывайся...