An illusion

Он как солнце, как солнечный свет по весне - нежный, согревающий. Как же я люблю его улыбку, а вместе с ней и россыпь морщинок у глаз, в уголках губ, его забавный смех, благодаря которому я его и заметил. Рост, замашки принца, кривоватые пальцы, хозяйственность - мне в нём нравилось всё. Он был гармонией. Произведением искусства среди людей. Я до смерти обожаю его крепкие объятия, в которых тонешь, утыкаясь лицом в мягкий свитер. Он подобен комочку тепла, источнику уюта. В этих объятиях чувствуешь себя защищённым от всех невзгод и бед. Он стоит и мягко улыбается своими пухлыми, чувственными губами, готовит что-то. Обвиваю руками его талию, кладу щёку на плечо и мычу какую-то невнятную мелодию. Шкварчание масла на сковороде, приглушённый шум с улицы, биение наших сердец - это и есть счастье. Тянусь поцеловать его щёку... он исчезает. Перед глазами рассеивается белёсая дымка и встаёт серая, обшарпанная, с копотью стена. НЕТ... НЕТ! НЕТ! НЕТ! Нужно ещё, была ещё доза герыча. Руки шарят по полу и тут его голос зовёт меня с улицы. "Что ты... подожди! Я сейчас!" Милый, погоди немного. В глазах плывёт, руки и ноги как чужие и странно двигаются. Начинаю ползти на четвереньках, хватаясь за край дивана, со второй попытки встаю и, сбивая предметы, перекидываю тело от стены к стене, натыкаясь на вещи, загребая ногами мусор. Стопы кровоточат от осколков шприцов и бутылок, разбросанных по полу. "Погоди... ещё чуть-чуть... я уже близко!" Не помню, как спустился, выплёвываю тело на улицу и вижу его: в привычных светлых джинсах, молочного цвета свитере. Стоит и улыбается такой родной и согревающей улыбкой. "Ты хоть знаешь как мне было тяжело? Но ты тут, ты вернулся, всё будет хорошо. Только больше никогда не оставляй меня одного, это очень больно." Глупая ухмылка кривит мои губы и, пошатываясь, бреду к нему заплетающимися ногами. Визг, скрежет, женский крик. Удар. Теперь мы вместе, не так ли? Навсегда. Девушка в истерике объясняет полицейским как некто выбежал неожиданно на дорогу, и она не виновата. Лобовое стекло её машины расцвело паутиной трещин и бусинами крови. В нескольких метрах от бампера в изломанной позе в крови лежал юноша с рыжими всклокоченными волосами. На щеках высыхают дорожки слёз, бегущие из открытых глаз, а на губах застыла умиротворенная улыбка. Две простые могилы, разница в годах рождения и смерти один год. Ни цветов, ничего вокруг, лишь имена и даты на плитах: Ким Сокджин 1993-2016 и Чон Хосок 1994 - 2016.