Называйте меня-Кай!

В начальной школе, все было как у всех. Наш класс был довольно дружный, все были милыми малышами, но даже среди этих милых лиц, было то, чье лицо могло запомниться навсегда. Его звали Ким Чонин. Еще, будучи ребенком, он отличался от всех нас. Смуглая кожа, удивительно манящие губы, которые расплывались в улыбке на пол лица, уже тогда он был выше нас всех и намного красивее. Он обожал танцевать, занимался этим давно, это завораживало всех вокруг. Чонин- очень сообразительный и ловкий. Это был ещё один его плюс. Все хотели с ним дружить. Эти детские шалости. Желание, чтобы именно он, сам Ким Чонин, тебя заметил. Уже тогда все мы мечтали быть поближе к нему. Мы росли, с каждым годом разница меж нами была все виднее, несмотря на это, мы оставались дружным классом. Как это бывает все рано или поздно заканчивается, отличия становились все более явными. Это касалось не только внешнего, но внутреннего содержания. Окончательно все сошло на «нет», когда у нас начали появляться запахи. Мне кажется, это происходило где-то в середине средней школы. Мы все хорошо знали друг друга, но запахи и желания не давали нам быть сплоченными. — Хватит с ними возиться, они- омеги. Слабые и беспомощные, они вынуждены подчинятся альфам, да они сами хотят этого, ведь мы то, что им нужно. А зачем же нам отказываться? — Однажды заявил Чонин. Вероятно, он был первый кто осознал суть мира вокруг. Альфы, омеги, любовь, запахи, пары — он понял это быстрее нас. С того времени, мы уже не старались быть единым классом, друзьями. У нас началось кастовое деление. Каста- прислуг, каста- повелителей. Каста-омег, каста- альф. Водиться с омегой разрешалось только, как с игрушкой, либо никак. «Омега-друг — позор альфе» — негласное правило, существовавшее средь нас. Чонин был нашим главарем, мы шли за ним, вскоре оказалось, что многих омег это ни капли не смущало. Тем временем почти у все появился свой запах. Кроме, ДО — КЕН — СУ Кенсу, немаловажный персонаж нашей истории. Стоит сказать о нем пару слов. Кенсу — обычный, абсолютно обычный парень, он дружил с омегами, но почти все думали, что он бета. Примечательным в нем были лишь губки, прекрасные пухлые губы, щечки, даже мне порою хотелось за них ухватиться, и глаза, эти бездонные «щенячьи глазки», за эти глаза я был готов душу продать. До — ответственный мальчик, защитник омег, он много раз их спасал от похотливых альф, ведь с появлением запахов, некоторыми из «наших» омег интересовались старшеклассники. Несмотря на своё детское личико и пухлые щечки, Кенсу был из тех, кто «за словом в карман не полезет», он не был одним из тех, нытиков омег, которым только и нужно, что уткнуться носом в первого попавшегося альфу, чтобы тот их утешил. Су был очень самодостаточен и уверен с себе. Над ним не раз подшучивал Чонин, иногда очень злобно и мерзко. Но До никогда не выходил из себя и не обращал внимания на этого засранца, как мне казалось… Я хорошо помню день, когда все изменилось. У Кенсу до сих пор не появился запах, он был нашим ровесником, но с ним ничего не происходило. Многие окончательно решили, что он бета, но как бы ни так, Су чувствовал все наши запахи, а значит он точно альфа или омега. В тот день парту, за которой как король в одиночку сидел Чонин, унесли в мастерскую. Чонин недовольно посмотрел на всех нас, ища потенциальную жертвы, чтобы выселить его с места. Его взгляд остановился на Кенсу.  — Кенсу, дружище, уступи место! — Чонин быстрым движением руки скинул все вещи До со стола, думая, что тот кинется спасать свои драгоценные ручки. Ким несмотря на столь юный возврат успел изучить всю психологию омег вдоль и поперек, он знал, что их смущает, что отталкивает, что притягивает, что заставляет подчиниться. Чонин навис над Кенсу, так что между их лицами было всего лишь несколько сантиметров, это был один из его любимых приемов. — Перестань! И подними то, что спихнул со стола- в голосе Кенсу не было ни капли смущения, а уж тем более страха. — С чего бы? Кенсу, не упирайся… — Перестать, иначе ты сильно пожалеешь — не изменяя тона голоса, сказал Су. — Ой, и что же ты сделаешь? — ухмыляясь произнес Чонин. Я слышал в его голосе иронию, но зачастую такие вопросы приводят в синякам на лице и теле. Мне тогда казалось, что этот Кенсу и правда даст ему в глаз. — Я тебя предупреждал — Спокойно произнес Су. В моей голове пронеслись 1000 вариантов дальнейшего развития событий, как плохие так и «хорошие». Мой разум говорил, что ничего не будет, но интуиция шептала об обратном. Тем временим, До встал и выровнял их лица, теперь они находились на против друг друга, ведь до этого Чонин всегда смотрел на него сверху. На секунду в глазах Чонина я увидел ужас, доселе никогда не виданный мной. До ухмыльнулся, благодаря резкому и ловкому движению, его губы уже соприкасались с губами самого желанного альфы. Глаза Чонин увеличились до такой степени, что большие глаза Кенсу смотрелись, словно точки на их фоне. У меня сперло дыхание, было ощущение, будто меня целуют, а ни этого засранца. В классе была гробовая тишина, я не знаю, сколько это длилось, но по мне так целую вечность. До отстранился от губ Ким Чонина, но тот все еще стоял в растерянности. — Я тебе говорил.… Но ты меня не послушал. Ты проклят, теперь ты навсегда мой, мы связанный навечно. Твое сердце навсегда охладело ко всем, кроме меня. Мой ледяной принц — Кай. — Кенсу слегка улыбнулся, я видел в его глазах блеск. Затем он сказал чуть громче, уже обратившись к классу — Нет теперь Ким Чонина! Есть лишь Кай, мой Кай! Затем До, как ни в чем не бывало, поднял свои ручки с пола и сел на место. А Чонин, нет, Кай так и остался стоять. Прошло время, Чонин больше кидал пустые насмешки в сторону Кенсу, он даже старался не смотреть на него. Я помню, как однажды зайдя в класс, я ощутил сладкий запах, приятный, но слишком приторный. Он заполонил весь класс, запах был новым, ведь не у кого из моих друзей такого не было. Я перевел взгляд на Чонин, он стоял как вкопанный у входа, его глаза неестественно блестели, он слегка порозовел и его взгляд был направлен на До Кенсу, по его реакции было не сложно догадаться что, а вернее кто, является источником этого аромата. Весь остальной день Кай, либо витал в облаках, либо сверлил глазами До. С того момента начали происходить изменения в Чонине, сначала их было не особо заметно, но с каждым днем они становились все отчетливее. То он пересядет на другое место, поближе к Кенсу, то на лабораторной работе, попросится сесть вместе, то нечаянно столкнется с Кенсу в дверном проеме, то спросит у него, затем начались записки, иногда он на переменах как бы не специально садился с До, потом они начали выходить друг за другом, а потом приходить вместе, затем Кай и вовсе пересел к Кенсу, он о чем-то мило болтали, иногда смеялись. Он перестал ходить с нами, перестал интересоваться омегами, куда его ни позовешь всегда он находил отмазки, почему он не пойдет, а как-то, раз мы и вовсе застукали их в кофе, но сделали вид будто не заметили. С каждым днем он все больше и больше уделял время До Кенсу. Сначала мы смеялись над тем происшествием с Чонином и над словами До, но потом начали верить. Нам казалось, что Су и вправду маг или колдун, который приворожил самого желанного альфу к себе. Однажды Кенсу выходил из школы, за ближайшем домом мы его уже поджидали, мы во что бы то не стало решили расколдовать Чонина, хотя всем было уже около 17 лет, но этому действительно верили. 4 альфам было не трудно «выкрасть» и растерзать До, мы начитавшись книг решили, что чтобы снять проклятие с Чонина нужно сделать что-нибудь с Кенсу. Мы принялись его избивать, но тут появился Кай, который с помощью пары ударов разубедил нас продолжать. Новость, которую рассказал на Чонин повергла нас в шок. Оказалось, что эти двое истинные. Спустя некоторое время, мы начали снова общаться, но теперь не только с Чонином, но с Кенсу. До рассказал, что понял, что они «истинные», когда у Чонина только появился запах и что в тот день, когда он его поцеловал, он уже знал это. А чтобы отомстить за все издевательства над ним, решил пощекотать Чонину нервишки. Я помню, как они тонули в любви к друг другу. Эти лица, улыбки, поцелую. Они словно жили друг другом. Я никогда этого не забуду. Не забуду, как Чонин ревновал Кенсу к каждому альфе, даже если тот просто посмотрел в их сторону, хотя сам знал, что Су никогда его не придаст. Не забуду, как они дурачились, валяясь в снегу. Не забуду, как До решил отучить Чонина пить и сам чуть ни спился. Не забуду фотографии, где эти двое улыбаются. Не забуду, как Кенсу рвал письма, что давали Чонину ещё неосведомленные омеги. Не забуду, как они волновались, когда ходили знакомиться с родителями друг друга, как потом приходили и громко смеялись, что они больше себя накручивали. Я ничего не забуду! Это был сентябрь, я точно это помню. Чонин и Кенсу не появлялись вот уже неделю в школе, конечно, они иногда не приходили, но больше, чем 3 дня они дома не сидели, даже во время течки Кенсу. Они не брали трубки, родители тоже не отвечали или говорили, что сейчас они заняты и не могут говорить, если бы мы тогда знали, чем они заняты. Ещё через неделю все-таки пришел Чонин, но без Кенсу. Он был мрачный, даже из-под капюшона виделись черные синяки под глазами, мы разговорили с ним, спрашивали про Кенсу, звали с собой. Но он не отзывался, будто и не его вовсе зовут. — Чонин, Чонин, Чонин, Чонин, Чонин, Чонин… Заткнитесь! Замолчите! Нет больше его! Он умер тогда с Кенсу! Не произносите это имя! Ненавижу! Моё имя- Кай! Ледяной принц, который полностью принадлежит Кенсу! Называйте меня Каем! Ясно? — Чонин стоял посередине класса и истошно орал, такое происходит не в первый раз. Только он услышит свое имя, как начинает кричать, говорить, что он не Чонин. Я не знаю, который раз он так кричит, но голос его уже явно сел. Я никогда не забуду это, эти глаза наполненные злобой, и ненависти. Чонин ненавидел себе. Он ненавидел себя всем сердцем. Они кричал, что из-за него умер Кенсу, что он его убил. Он кричал, что знал, что До не нравится, когда он летит по дороге, он знал, но слушал его. Он кричал, что Су его спас. Он плакал, и снова кричал, что это все он. Кенсу умер. Это была автомобильная авария. По данным следствия, Чонин не виноват в данном происшествии, водитель грузовика заснул за рулем. Но Кай считал, что это была его вина, машина врезалась боком в грузовик, тем местом, где сидел Кенсу. Он скончался на месте, А Чонина удалось спасти, но можно ли назвать этот удачей… Чонин говорит, что именно Кенсу спас его и развернул машину, но он не спас себя. Чонин проклинал себя за то, что не смог уберечь своего омегу. Самое худшее для альфы — это потерять «истинного», свою омегу. Для Кая его спасение было проклятьем. Он ненавидел себя и эту жизнь. После траура он мог не появляться в школе неделями, скитаться то там, то сям, либо он мог прийти в школу пьяным, он несколько дней не ночевал дома, а ночевал в месте аварии, он приходил весь избитый и грязный. Танцы, для него они всегда много значили, но теперь даже они не могли ему помочь, ему не хотелось. 3 ноября. Эта дата навсегда застыла у меня в голове. Она словно отрывок из прошлого, который я не могу стереть. Я стоял вот здесь, на крыше. А Кай стоял за сеткой, находившаяся прям перед карнизом. Он держал на шею испуганную омегу, приставит к её горлу нож, а сам плакал. Вокруг были разбросаны клочки бумаги. Возможно, это было письмо этой омеги. Я стоял и не мог вдохнуть. Смотря на своего друга, я поминал, что такое быть одиноким, что такое потеря. Чонин уже не был похож на того Чонина, которого я знал. Я знал, что «истинные» полностью подходят друг другу, как единое целое. Тогда я видел, что такое остаться без половины себя… Он действительно перестал быть Чонином, а вправду стал Каем. — Чонин, пожалуйст… — кричала школьный психолог, но не успела договорить, как Кай тут же перебил её. — Чонин? Кто это?! Чонин, Чонин, Чонин! Он умер! Он умер с Кенсу! Не держите меня, я не останусь здесь больше не на миг! Здесь нет больше Чонина, он умер тогда, в той машине вместе с До Кенсу! Ненавижу! Я скучаю по нему, я хочу к нему! Я лишь Кай, чье ледяное сердце утратило единственный кусочек тепла! Я ничтожество! Пустое место! Я- мертв! Кай… Тут Кай! Называйте меня Каем! — он кричал громко, громче обычного. Из глаз катились слезы, он не мог их остановить. Он всхлипывал. Я чувствовал, как слезы медленно катятся по моей щеке, такие соленые и жгущие кожу. Смотря на него мне казалось, что я чувствую все тоже самое. Кай посмотрел на небо, на его лице появилась не большая улыбка. Улыбка, что призывала его к действию. Он бросил нож и побежал вдоль по карнизу, а затем прыгнул вниз. Смотря на Кая, расправившего свои крылья, словно птица, но по-прежнему летящего вниз, мне кажется, что я уловил еле заметное движение губ. Я был уверен, нет, я дох пор уверен, что в этот момент он чуть слышно сказал: «Кенсу, я иду к тебе» Вокруг забегали люди, суматоха, кто-то кричит, кто-то плачет. Я стоял и ничего не мог сказать, мне хотелось улыбнуться. Я знал, что для Кая не было другого выхода, для каждого из нас скорее все не было бы другого выхода. Я лишь стоял и смотрел туда, где только что был Чонин. Но зачем же я стою здесь? Опять смотрю туда, где был Чонин? Почему я снова рассказываю себе эту историю? Зачем все это спустя столько лет? Я не знаю, но вероятно, просто хочу сохранить все в своем сердце, сохранить частичку того, что эти двое дали мне. Я пронесу эту историю через всю жизнь, и скорее всего я ещё 100 раз перескажу себе эту историю, ещё 1000 приду сюда. Я всегда буду помнить эти улыбающиеся лица на фотографиях и этих людей, что были они единым целым. Я все буду помнить, обещаю! Кенсу, Чонин, у вас же все хорошо?