Ремень

Шура не спеша шагал по коридору. Концерт закончился уже добрых часа три назад, и группа давно успела переодеться и собрать оборудование. Собственно, большинство участников уже благополучно отправились по гостиничным номерам, чтобы как следует выспаться, но вот Лёва что-то тормозил. После окончания концерта Шурик его вообще не видел, что было несколько странно. А сейчас время медленно, но верно подползало к двенадцати, машина Бортника все так же стояла на парковке, пропущенных сообщений или звонков от него не наблюдалось, записок тоже. Можно было бы предположить, что Лёвчик умотал куда-нибудь своим ходом, не потрудившись поставить в известность друзей, но это было совершенно не в его духе. И, рассудив так, Шура отправился на его поиски. Уже подходя к гримерке, он убедился в правильности своих выводов. Дверь была чуть-чуть приоткрыта, и из-за нее доносилось злое ворчание солиста. — Лёв? — Шура заглянул в комнату. — Ты чего застрял? Обернувшийся на голос Бортник смерил друга раздраженным взглядом. Он до сих пор был в концертном костюме, разве что пиджак валялся на кресле, а рубашка была расстегнута. — Ремень заело, — Лёва сдул со лба лезшую в глаза прядь и указал на неподдающийся предмет одежды. — Оу, — Шурик приподнял брови, сдерживая улыбку. — Что, совсем никак? — Да просто так здесь торчу! — вспылил Бортник. — Ладно, не рычи, — усмехнулся гитарист, — дай посмотрю. Лёва развел руки, показывая, что тот может делать все, что пожелает. Шурик подошел ближе и попытался вытащить кожаный хвостик из пряжки. Тот достаточно свободно двинулся вперед, но вот обратно не пошел категорически. — Какого, блин… — чертыхнулся Шура, — он цепляется за что-то что ли? — А черт разберет, мне не видно, — дернул плечом Лёва. — Ладно... Следующие минут пятнадцать Шура безуспешно пытался расстегнуть проклятый ремень. — Блять, да где ж ты умудрился достать-то такой, а? — возмущенно цыкнул гитарист. — Ася купила, — убито припечатал Лёва, — хотела подарок сделать. — А, пояс верности, значит, — заржал Шура. — А трусы она тебе случайно не дарила? — Да иди ты, — Бортник пихнул друга в плечо, но тоже улыбнулся. — Ой, бля, не могу, — Шурик согнулся пополам от смеха. Лёва фыркнул и плюхнулся в кресло, дожидаясь, пока друг успокоится. Отсмеявшись, гитарист перевел дух и смахнул выступившие слезы. — Прости, — без особо раскаяния улыбнулся он, наткнувшись на недовольный взгляд Бортника. — Иди сюда, попробуем еще раз. Лёва нехотя поднялся. Для большего удобства Шура присел перед ним на колени, и война с ремнем продолжилась. Макс бодренько чесал в сторону гримерок, куда уже больше получаса назад смылся Шура в поисках Лёвчика. Клуб закрывался, и стоило поторопить их. Дозвониться ни до одного, ни до второго не получилось, и Лакмус искренне надеялся, что ребята найдутся в гримерке и ему не придется бегать по всем помещениям. За несколько метров до нужной двери Макс услышал какие-то странные звуки. — Ну давай! Еще чуть-чуть... — Да не лезет он! — Щас пролезет. — Ты нахрена туда столько вазелина налил? Я ж теперь весь в нем перемажусь! — Терпи, мы почти у цели! — Твою маааать... Сбитый с толку Лакмус без задней мысли распахнул дверь. Лёва дернулся от неожиданности и, не устояв на ногах, оперся руками о спинку кресла, буквально нависнув над Шурой, вцепившимся в треклятый ремень. Макс хлопнул ресницами, рассматривая тюбик вазелина, зажатый в руке Шурика, и перевел взгляд на лохматого Лёву в расстегнутой рубашке. — Я... это... клуб закрывается... — запинаясь пробормотал Лакмус, тихонечко прикрывая за собой дверь. В гримерке повисла неловкая пауза. — Мне кажется, он немного не то подумал, — протянул Шура, вертя в руках вазелин. Они переглянулись.