Поход

       Жгучая, ядовито-кислая жидкость заполнила горло и выплеснулась на замерзшую землю. Я тяжело дыша, склонился над белой лужей, ожидая следующего позыва. Из глаз текли слезы, как всегда, когда меня рвало.       Куртка была расстегнута и ледяной ветер пробирал до костей, но кажется только это и помогало мне оставаться в сознании. Телефон снова зазвонил. Я сбросил, не глядя. Разогнулся и, с трудом переставляя онемевшие ноги, пошел к остановке. Почему-то в этот момент мне казалось, что хуже уже не будет. Стоит пережить этот день и дальше я смогу все сделать правильно.        Сегодня первый день моей новой жизни. Жизни, наполненной невъебенным смыслом по самую макушку.        Я снова чего то ждал. Пялясь сквозь грязные стекла автобуса на ночной город, где за каждым светящимся окном скрывалась чья-то жизнь, я ждал, что однажды и за моим окном будет что-то происходить. Совсем скоро. Надо только совершить ебаный магический ритуал. Окружить себя правильными вещами. Купить новую одежду, бросить курить, сменить работу, начать бегать по утрам.        Сегодня я собирался покончить с собой. Сброситься с крыши высотки - легкая смерть. Пришлось ехать в другой конец города, там были самые высокие, двадцатиэтажные, дома. В моем районе выше пятиэтажек ничего не было, а мне хотелось, чтобы сердце успело остановиться от страха, прежде чем череп лопнет от удара.        Но я не смог. Не смог прыгнуть. Черт его знает, что меня остановило. Страх что там нет ничего? Но разве не об этом я мечтал, просыпаясь по утрам и понимая, что все продолжается. Нет, это был не страх, а нелепая, неуместная и совершенно неоправданная надежда. А что, если все изменится? Что, если нужно только подождать, потерпеть.        Я стоял на крыше и дрочил. Пока не заболел член. Пытался выдрочить ее из себя. Сколько баб мне надо оттрахать, чтобы перестать хотеть ее, я не знал. Чтобы я мог хотеть хоть что-нибудь, кроме нее. Чтобы хоть что-то имело смысл.        Я больной. Я помешан на ней. На бессердечной суке, которая старается коснутся меня каждый раз, когда проходит мимо. "Привет, Сереж," - и треплет по голове, как собаку, тварь. И смеется. Ненавижу ее смех. От него скулы сводит. И улыбку. И волосы, цвета солнца. Как она стонала тогда. Как вжималась в меня и целовала своим лживым ртом. Шептала: "люблю тебя", в тесной кабинке сортира на корпоративе.        И вместо того, чтобы остывать на земле бесформенной кучей, я напился. Влил в себя столько, сколько смог, пока все не стало рваться обратно. Дурак и трус. Жалкий нытик. Стоял на чертовой крыше и, драматично взирая на звезды, проклинал ее. Обвинял в чем то. Словно это она затолкала в мою голову всю дурь, сводящую меня с ума. Будто это она виновата в том, что мне хочется трахать ее так долго и жестко, чтобы ей ничего другого не оставалось, кроме как стать моей. Чтобы она лежала подо мной и стонала, не в силах сопротивлятся моей долбаной любви или как там называется эта хуйня, разъедающая мне мозг.        Я хотел, чтобы она почувствовала все то, что чувствую я. Но чувства - штука односторонняя. И никто, ни один человек на огромной планете, бурлящей жизнью и всякими иными чудесами, не почувствует, не поймет и не узнает, что было внутри меня.        Она видела только немного. То, как я смотрел на нее. Да все видели. Видела и улыбалась, улыбалась, улыбалась... Черт знает, что было в этой ее улыбке. Сочувствие? Самодовольство?        А потом, как подарок на рождество. Как исполнение заветной мечты. Она была такой огненно - горячей и такой моей в те минуты. И я, дурак, слишком обрадовался. Я был счастлив, как никогда в жизни. Меня так растащило от ее близости, что я и забыл, что она мне не принадлежит.        А на следующий день по офису все только и сплетничали о ней. О ее грядущем крайне удачном замужестве. Все считали, что ее мотивировали его деньги. Я знал, что нет. Я знал, что ей плевать на деньги, плевать на все. Она была совсем другой. Непонятной и неуловимой.        Ему она пообещала выйти замуж. А мне отдалась в туалете. Как подарки на прощанье.        На следующий день ее не стало.        Не стало ничего. Просто конец. Без шансов.        Тупая сука вскрыла себе вены. Ничего никому не обьяснив. Не рассказав. Не поплакавшись подружке, как это делают нормальные бабы.       Просто не пришла на работу. Не пришла больше никогда.        А я остался.