Приведи меня к жизни

На улице вовсю бушевала снежная буря, заметающая все вокруг толстым слоем мокрого, наполовину растаявшего снега. Резкий и очень холодный зимний ветер сгибал безлиственные кроны деревьев и заставлял жителей города поскорее сбегать с открытого пространства. По правде говоря — погода была мерзкая. Холодно, сыро и жутко ветренно. Из теплого и уютненького дома не хотелось выходить в такую непогоду, и единственным желанием большинства людей было завернуться в теплое одеяло и сладко уснуть. Марк думал точно так же, но работа не желала слушать его оправданий и сгоняла его в это снежно-дождевое чудо, пресекая на корню любые попытки поотлынивать. В последнее время омега слишком разленился. Он, конечно, всегда был достаточно вялым и расслабленным в зимнюю пору, но сейчас ему вообще не хотелось куда-либо выходить, да и вообще двигаться. Когда у него не было пар или каких-нибудь семинаров и конференций, он предпочитал запираться в своей просторной квартире, закутываться в толстое и тепленькое одеялко и смотреть исторические документальные фильмы, на которые он серьезно подсел в последнее время. Марк уже привык к осознанному одиночеству. Всю свою жизнь он был настолько увлечен работой и вечными попытками доказать, что он достоин уважения и того, чтоб к нему прислушивались, что совершенно не чувствовал себя одиноким, каким он в принципе и был, но уже где-то под сорок, когда он осознал эту простую истину в полной мере, не смог выдержать этого чувства. Его собственный вымученный, выстраданный и заработанный непосильным трудом дом — стал для него, как тюрьма. Сначала он изо всех сил пытался из нее выбраться, как можно реже пребывать там, но с течением времени он принял себя такого и уже вполне спокойно мог провести в квартире все выходные, не боясь одиночества и пустоты. Он полностью адаптировался к подобному существованию и очень легко относился к собственному незавидному положению. До поры до времени. Недавно к ним в университет устроился новый преподаватель. Он вел пары у студентов юридического факультета, но так же имел несколько дисциплин и у экономистов. Они с Марком достаточно редко виделись, так как вели пары в разных помещениях и в разные часы, и все еще ни разу не разговаривали, но даже в те редкие моменты случайных встреч — Марк не мог оторвать от него взгляда. И не сказать, что он был очень красивым, нет. На вид он был совершенно обычным и ничем не выделяющимся. У него были черные, коротко остриженные волосы, темно-серые глаза с зеленоватым отливом, которые, впрочем, казались плоскими и неприметными, в них не было ничего притягательного или необычного. Его нельзя было назвать уродом, но и красавцем тоже. Максимум, на что тянула его неказистая внешность, это — неплохо. Симпатичный, но не более. Но все это впечатление было только на первый взгляд, так как у него все-таки была одна отличительная черта — он был до ужаса обаятельным. И преподаватели, и студенты, и даже технический персонал (а это были, в своем абсолютном большинстве, омеги) так и толпились возле него каждую свободную секунду. Он всегда был окружен громкой толпой и увидеть его в одиночестве было просто нереально. Те люди, которые сначала не обращали на него внимания из-за неказистой внешности, стоило им всего лишь раз поговорить с ним, причем не важно о чем (это могли быть даже такие мелочи, как погода или обычные вежливые формальности) были полностью очарованы им, а некоторые даже влюблялись с первого взгляда. Да у него даже имя было обаятельным — Лиам. Лиам Нилл. Этот альфа был очень умным и начитанным, отлично ориентировался не только в своих обычных сферах деятельности (юриспруденция и экономика), но и в некоторых других и мог поддержать абсолютно любой разговор так, что все его собеседники оставались целиком и полностью довольны. Студенты массово окружали его на переменах и расспрашивали о всяких мелочах, а преподаватели постоянно звали его с собой куда-нибудь выпить или повеселиться. Этот тридцатиоднолетний одинокий альфа произвел самый настоящий фурор в обычно тихом и спокойном учебном заведении. Он был очень добрым и вежливым, часто улыбался и никогда никому не грубил, хотя подобный идеальный образ портил один нелицеприятный изъян — он недолюбливал омег. Не то чтобы он плохо к ним относился, он просто считал, что омеги — слабые, безвольные существа, которые годятся только для домашней работы и удовлетворения альфы. В общем, как и весь остальной мир. Он терпимо относился к омегам-уборщикам и остальному омежьему персоналу, а также к студентам-омегам, но никогда не был с ними слишком приветливым, отвечал исключительно вежливо и дружелюбия в этих разговорах не было. Но полностью очарованные омежки не обращали совершенно никакого внимания на подобное обращение и практически висли на нем, пытаясь ему понравиться и привязать к себе. Марк завидовал Лиаму. Он был в самом расцвете сил, успешный и обаятельный, умел правильно общаться с людьми и вызывать уважение. Марк, конечно, очень удивлялся, почему такой популярный альфа все еще свободен, но решил не лезть в его личную жизнь, мало ли, что могло случиться. Все-таки у него тоже было куча поклонников в молодости, но ведь он же до сих пор одинок, да еще и девственник. Марк очень любил наблюдать за Лиамом. Он часто, так, чтобы никто не заметил, ходил в другой корпус полюбоваться его улыбкой и легкой манерой общения. Ему нравилось смотреть на него и мечтать пообщаться с ним. У Марка не было никаких романтических чувств, он всего лишь хотел такого чудесного друга. Но, несмотря на собственную симпатию, даже не пробовал с ним заговорить. Когда они случайно виделись в коридорах университета, тот всегда приветливо ему улыбался и вежливо здоровался, и то, только из-за того, что не знал, Марк — омега. Так как запаха уже практически не было большинство студентов и преподавателей воспринимали его как бету, и Лиам не был исключением. Если бы он узнал, что омега устроился преподавателем в такой престижный университет, то, скорее всего, жутко разозлился и больше никогда бы не удостоил его даже взглядом. Ладно уж уборщик или садовник, но омега-преподаватель для Лиама — уже верх наглости. Вот поэтому Марк и не хотел тесного общения, хотя бы со стороны понаблюдать ему вполне хватало. Альфа несколько раз пытался к нему подойти, но Марк позорно сбегал, притворяясь жутко занятым. В тот день Марк, как обычно закончив лекцию, стоял и отвечал на вопросы студентов, желавших уточнить некоторые вещи или просто более обширно интересовавшихся темой. Ему очень нравилось, что студенты так увлечены столь сложными вещами и до жути радовался их искреннему стремлению учиться. Марк любил преподавать и надеялся, что все его студенты добьются огромных высот. Сегодняшняя лекция была очень сложная и трудная для понимания, но, похоже, все ученики ее более-менее восприняли и сейчас засыпали его вполне толковыми и интересными вопросами. Марк с искренним удовольствием отвечал и поддерживал обсуждение темы, пытаясь еще больше заинтересовать студентов, и как раз благодаря этой увлеченности, он не заметил еще одного человека, тихонько прислонившегося к дверному проему. Тот терпеливо дождался пока толпа вокруг преподавателя рассосется, и они остались наедине в просторной аудитории.  — Здравствуйте, Марк. Простите, это ничего, что я к вам так фамильярно обращаюсь? Услышав голос, Марк вежливо улыбнулся, оторвал взгляд от кипы бумаг и… замер. Перед ним стоял тот самый Лиам Нилл и приветливо, даже с каким-то уважением, смотрел на него, ожидая ответа на свой вопрос.  — А? Ах, д-да, конечно, Лиам. Я не против, — Марк резко покраснел от удивления, он уж никак не ожидал, что Нилл первым подойдет к нему и заговорит. Он перевел дыхание и попробовал успокоить свое бешено бьющееся сердце. Нужно взять себя в руки.  — Ох, так вы меня знаете? — кажется, это известие очень обрадовало альфу, так как он внезапно засветился как новогодняя елка. — Это большая честь.  — Да ну, ты что. Тебя ведь уже каждый человек в этом университете знает — ты очень популярен, — Марк приветливо улыбнулся и удивленно посмотрел на уж слишком счастливого Лиама. Ну точно думает, что он бета!  — Ох, не преувеличивайте. Не такой я и популярный, просто люди здесь очень приятные и мне нравится с ними общаться, — он одарил омегу настолько лучезарной улыбкой, что Марк невольно зажмурился, как от яркого света. Действительно, он чудесно умеет поддерживать разговор и располагать к себе. Был бы Марк помоложе, да поглупее — обязательно бы влюбился, но старому и практически бесплодному омеге уже просто не на что надеяться, тем более с таким мужчиной (который, кстати, недолюбливает омег и думает, что он бета).  — Я рад, что тебе здесь нравится, — Марк был слишком взволнован, пытаясь придушить собственную возрастающую симпатию, поэтому отвечал обычными дежурными фразами, чтоб не выпадать из разговора. Нельзя же быть таким очаровательным!  — Я слышал, что вы работаете здесь уже несколько лет, и, похоже, весьма успешно. Студенты очень вас любят и всячески расхваливают, говорят, что ваши лекции неимоверно интересны и занимательны, да и материал вы подаете так, что все идеально понятно, — Лиам улыбнулся еще шире, с неподдельным интересом смотря на Марка, который с каждым словом все более краснел. — Кстати, я слышал, что перед тем, как вы устроились преподавателем, вы были заместителем начальника отдела кадров в компании «Грансвилль». Это правда? — казалось, ответь ему, что правда — и тот взорвется от восхищения, как воздушный шарик.  — Ах, да. Было дело, — омега был слишком смущен. Впервые ему настолько приятна похвала альфы. Все-таки, когда его хвалит Лиам — это совсем другое дело.  — Это так круто! — глаза альфы засветились уважением. — Я слышал, что эта компания сейчас одна из лучших в стране. Наверное, было очень трудно работать там на такой важной должности?  — Действительно. Работы было всегда много, куча документации, бланки, графики, постоянные проверки начальства… — Марк углубился в старые воспоминания. С Лиамом было невероятно легко и спокойно, будто он сейчас разговаривает с лучшим другом. — Но все равно работа очень интересная.  — Не сомневаюсь. Я читал ваши труды по кадроведению и бухгалтерскому учету и узнал множество занимательных и нужных мне для общего развития вещей. Ваши работы очень интересны, я прочитал их на одном дыхании и могу с уверенностью сказать, что теперь — я ваш фанат! — Лиам был действительно в восторге. — Я уже давно хотел с вами пообщаться, но никак не выпадала подходящая возможность. Если вас это не затруднит, я бы хотел пообщаться с вами в более непринужденной обстановке, скажем, за бокалом пива или хорошего виски?  — Ох, сегодня я немного занят, прости. — Нет-нет. Это слишком внезапно. Марк решил, что ему нужно сначала морально подготовиться, а потом уже идти куда-нибудь с этим альфой. Он будто сверкал. Он сиял и очаровывал. Марку казалось, что если он сейчас же не уйдет, то случится непоправимое — он может влюбиться. А этого нельзя делать ни в коем случае. Мало того, что он не желает страдать оставшиеся годы от неразделенной любви, он не переживет если Лиам, узнав что тот всего лишь жалкая омега, возненавидит его. Нет. Нужно прекращать, пока эта ситуация не приняла серьезный оборот. — Я сейчас готовлюсь к достаточно важному семинару, поэтому еще не скоро смогу куда-нибудь выйти, кроме своего кабинета. Может как-нибудь потом…  — Ох, конечно. Я понимаю. Простите, что надоедаю, просто хотелось еще немного поговорить, узнать вас получше… — Лиам пристыжено опустил глаза и неловко взлохматил волосы на затылке. — Но все же, когда у вас выдастся свободная минутка, прошу, поужинайте со мной. Я бы очень хотел пообщаться с таким умным и успешным человеком, — он смущенно улыбнулся и вытащил какую-то бумажку из кармана. — Вот, это мой номер телефона. Пожалуйста, звоните в любое время, я всегда буду только рад вам, — сказав это, он вышел и оставил Марка наедине с полной кашей в голове. С одной стороны — он очень жалел о таком своем решении, ведь это был, возможно, единственный шанс подружиться с ним. Марк ведь так давно об этом мечтал, представлял о чем они будут разговаривать, что будут вместе делать… в общем, забивал свою голову наивными глупостями, о которых не пристало задумываться престарелому сорокалетнему профессору... но все равно продолжал. Для омеги все это было впервые, он раньше никогда такого не испытывал, ведь даже если и появлялась подобная симпатия к кому-то, он сразу же припечатывал ее своей ненавистью и презрением к альфам. Так почему же он не мог сделать этого сейчас? Все просто. Он повзрослел. Он вырос из этой необдуманной детской обиды, отпустил свою ненависть, которой сам себе усложнял жизнь и наконец понял, что эта навязчивая глупость, которой он жил всю свою жизнь — это всего лишь еще один способ убежать от себя. Именно тогда, когда он осознал, что все-таки хочет семью и детей, что он все еще думает о своих детских наивных мечтах — все изменилось. Только теперь он уяснил то, о чем говорили Найл и папа… он тоже хочет защиты и нежности, хочет любить и быть любимым, хочет полагаться на кого-то кроме себя, хочет сильного плеча рядом с собой, чувствовать, что он не один, что если его кто-то обидит или у него что-нибудь не получится — его защитят и поддержат. Впервые за всю свою трудную, наполненную свободолюбием и независимостью жизнь, он понял, что хочет быть обычным слабым омегой. Но, уже было слишком поздно. Марк не привык ныть. Он всю жизнь пытался быть сильным, все что угодно делать, только бы не просить помощи у ненавистных альф, и самому справляться со всеми трудностями. Он из кожи вон лез, чтоб его признали и уважали, чтоб не унижали только из-за того, что он родился омегой. Он всегда жалел о своей сущности. Но сейчас он и сам не знал чего хочет, просто доживал свою жизнь так, как привык. Для большинства сорокалетие — это только начало. В этом возрасте у всех уже обычно взрослые дети, потихонечку начинающие жить своей жизнью отдельно от родителей, и эти самые родители получают определенную свободу и начинают заниматься еще чем-нибудь кроме детей и семьи. И это касается не только альф, но и омег. В этом возрасте они только начинают наслаждаться жизнью, выполнив свои обязательства перед обществом (родив детей), занимаясь тем, что нравится, а не только тем, что нужно. Но у Марка все по-другому. Он наплевал на все моральные принципы общества и теперь расплачивался за это. И не сказать, что он был недоволен своей жизнью… он очень гордился своими достижениями, гордился тем, что пошел против системы и выдержал, доказал всем, что омеги — люди очень способные и талантливые, что у них есть силы жить без защиты альфы, что они могут справляться с проблемами не хуже чем «сильный пол». Но все-таки, его сущность брала верх и заставляла сомневаться — а действительно ли он счастлив?.. Он счастлив… но не полностью. Под конец жизни он просто хочет отдохнуть и положиться на кого-нибудь. Он не хочет быть один. Вообще-то, у него было много шансов на счастливую семейную жизнь. Когда он работал в компании, у него было несколько поклонников-альф, воспринимавшие его упорность, силу воли и ум как изюминку и были вовсе не против такого мужа. Они принимали его таким, каков он есть, и не собирались менять под себя, ведь именно эта внутренняя сила и независимость притягивали их как магнит. Если бы Марк немного приудержал свой гонор и согласился хотя бы на одно свидание, то он бы увидел, что с альфой может быть очень приятно и весело. Особенно с тем альфой, который ценит его способности и ум, не пытаясь подмять под себя. Но благодаря своей упертости и принципиальности, эти альфы устали ждать от него взаимности и ушли, считая его закоренелой одиночкой, которая вообще не воспринимает никакие отношения. Жалел ли Марк об этом? Да, жалел. Действительно жалел, но понимал — уже поделать ничего нельзя, нужно просто жить и перестать ныть о потерянных возможностях. Марк хотел пойти куда-нибудь с Лиамом. Очень хотел. Он еле сдерживал себя, чтоб не позвонить ему и не согласиться на его предложение. А сдерживал он себя потому, что осознавал — если он все же пойдет с ним, то точно попадет и придется сорокалетнему старику страдать от безответной любви до конца своих дней. Лиам еще молодой, успешный, обаятельный… даже если он и уважает его сейчас, это не означает, что он не возненавидит его после того, как узнает, кто он на самом деле. Марку просто страшно. Он боится этой ненависти и презрения, поэтому лучше уж отдалиться, чем потом страдать. Марк всегда отличался своей упертостью и усердием, и если он принимал определенное решение — то до самого конца следовал ему и не сворачивал. Так было и сейчас. Чтоб не было соблазна позвонить, он сразу же выбросил листик с номером Лиама и успешно удирал каждый раз, как только тот появлялся в поле его зрения. Нилл постоянно приходил к нему, пытался застать его то на кафедре, то после пар, но Марк успешно сбегал. Он старался полностью игнорировать его, хоть и чувствовал, что вся его сущность упрямо этому сопротивляется. Но он должен это сделать, иначе может случиться непоправимое. Если он влюбится в Лиама, то уже не переживет ненависти своей первой любви.  — Марк, да что же такое?!.. — омега только что закончил лекцию и Лиам, подозревая, что тот вновь от него сбежит, прижал его к стенке, не давая возможности даже пошевелится. Студенты поспешно удрали с аудитории, напуганы разъяренным взглядом Нилла, и в итоге оставили дрожащего Марка наедине со злым альфой. — Почему вы от меня постоянно бегаете? Я что-то не то сделал?  — Л-лиам, отпусти… мне больно, — Марк зажмурился и попытался вырваться с крепкой хватки альфы, но тот еще сильнее прижал его к стенке, заставляя омегу тихо вскрикнуть от боли.  — Нет уж, не отпущу. Вы ведь вновь сбежите, — он говорил тихо, но в голосе слышалась огромная злость и обида. — Пока вы мне не объясните, что происходит, мы будем так стоять! И, будьте уверены, я не отпущу.  — Л-лиам, подожди. С чего ты вообще взял, что я от тебя бегаю? — Марк, наконец, взял себя в руки и с вызовом посмотрел на очень злого альфу. Он не даст слабину!  — Не смейте отрицать! Это даже слепой заметит! — Лиам терял терпение. Он крупно дрожал от еле сдерживаемых эмоций и еще сильнее сжимал запястья омеги. — Что я сделал не так? Скажите мне!  — Ты ничего не сделал… просто так будет лучше, поверь мне! — Марку нужно было убедить альфу, оставить его в покое. Давай же, Марк, будь увереннее.  — Объясните мне… без этого я не уйду, — Лиам немного успокоился и теперь смотрел на него твердо, весь его вид говорил о том, что он не потерпит лжи и увиливаний. — Я думаю, это будет достаточно долгий разговор, поэтому давайте пойдем в другое место. Будьте уверены, что я вас не отпущу, пока не узнаю причины.  — Н-но, Лиам… я сейчас не могу, у меня…  — Что у вас? Важная конференция или, может быть, семинар?.. — резко перебил его альфа, обижено пронизывая взглядом. — Я уже слышал эти отговорки, и теперь они на меня больше не подействуют. Вы идете со мной, — сказал, как отрезал. Лиам насильно потащил его к выходу, не слушая никаких возражений и Марк понял, что в этот раз он не сможет сбежать. Он просто расслабился и позволил вести себя непонятно куда, наслаждаясь минутной слабостью и теплотой его рук, крепко сжимавших запястья, не позволяя вырваться. Он полностью сдался и уже не пытался увиливать. Слишком поздно. Марк был уверен, что он еще сильно пожалеет об этом решении, но сейчас просто не мог сопротивляться. Он хотел этого альфу, отпираться уже бесполезно.