Чупа-чупс

Юрию предложили сняться в рекламе - и он согласился. Когда Виктор впервые это услышал, не поверил своим ушам. Мальчишка обычно отказывался от подобных затей и весьма категорично – так что же это вдруг на него нашло? - Раньше ты принципиально не участвовал в рекламе, - замечает Виктор после очередной тренировки, когда они с Плисецким остаются в раздевалке наедине. - Мне послышалось, или человек, бросивший все и сваливший в Японию, назвал меня непостоянным? Прошло уже несколько недель, а Плисецкий продолжал обижаться на Виктора. Его можно было понять, поэтому мужчина не стал спорить, и постарался перевести разговор в более мирное русло. - Что же ты будешь представлять? Юрий хитро улыбнулся – у Никифоров промелькнула мысль, что настроение у мальчишки было непостояннее, чем погода в апреле – но не стал отвечать, он решил показать. Вынул из кармана толстовки чупа-чупс, помахал им для пущей ясности перед носом Виктора, развернул и сунул ярко красный карамельный шарик в рот. - И? – насмешливо тянет Виктор. И Плисецкий показывает. Посасывает с причмокиванием злосчастное лакомство, проводит языком по . Его губы влажно блестят - Что сосут чемпионы? – выдыхает Юра будто на камеру заготовленный вопрос, и пристально смотри на Никифорова. Виктор смеется, но от Юрия не укрывается какая-то нервозность. Ситуация явно выходит из-под контроля. - Как же ты на это согласился? – вопрос срывается с губ сам, Виктор готов говорить что угодно, лишь бы отделаться от череды горячих образов, вспыхивающих в его сознании с неожиданной скоростью. - Не завидуй, если бы тебе предложили такую же сумму, ты бы и сказал, и показал, - фыркает мальчишка. Он откровенно провоцирует. Говорит, будто тренируется - обхватывает губами чупа-чупс снова и снова, да еще с такими неприличными влажными звуками… - но Виктор-то знает… Ему просто не верится, что в рекламе от мальчишки требуется делать это так сексуально. - Хочешь? – откровенная провокация. Блондинистая бестия протягивает чупа-чупс Виктору, но не отдает, лишь предлагает попробовать из своих рук. Но Виктор пробует кое-что другое. Он приникает к замечательным нежно-розовым губам, пахнущим малиной. Внутри у Юрия все переворачивается, он не может даже пошевелиться – остается лишь чувствовать, как в рот проскальзывает чужой язык, ласкает неспеша, с удовольствием… - Эй, ты что! – наконец придя в себя, возмущенно вскрикивает Юрий, отталкивая от себя мужчину. Обычно бледные щеки мгновенно заливает румянец. Никифоров не понимает, как мальчишка может всего пару минут назад нахально его соблазнять, а теперь – так невинно смущаться простого поцелуя. Юрий тоже в замешательстве – столько раз он мечтал о том, что он и Виктор будут вместе, но в фантазиях все было как-то иначе. В жизни – быстро, неловко и ужасно горячо. - А ты разве не этого хотел? Конечно этого – но подростку такое признать нелегко, поэтому он ничего не отвечает, пристально смотрит на Виктора, и облизывает губы - неосознанно, но Виктор воспринимает это как приглашение. На этот раз он действует мягче, медленнее – сначала просто прикасается к чужим губам, потом проводит языком, словно пробуя, и углубляет поцелуй, переплетает их языки. Юра пытается ответить, но они сталкиваются зубами, и он смущенно отстраняется. - Кажется, мой соблазнитель совсем не умеет целоваться, - усмехается Виктор, и прихватывает губами мочку уха. - Тогда заткнись и показывай как надо, - с трудом подавив стон, выдает мальчишка. У Виктора слов нет от того, как мило краснеет Плисецкий. Его больше не спасает привычная напускная жесткость, он просто мальчишка, которому очень хочется любви. - Неужели у чемпиона совсем нет опыта? - Никифоров! Боже, да, еще… - Ты слишком мило краснеешь, котенок. Юрий поверить не мог в такого Виктора – обычно он был мил, скромен и приветлив – разве может этот мужчина говорить такое? Однако это было интересно. - Может, и чему-нибудь другому меня научишь? - Обязательно, - глаза у Виктора честные-честные, а улыбка, наоборот, лукавая. Шаловливые руки оглаживают Плисецкого пониже спины – совсем невесомо, будто примериваясь, знакомясь с чужой задницей, и лишь после этого сжимают, с удовольствием тиская упругие половинки. - Эй, ты чего?! Куда ты полез, с ума сошел?! – если бы блондин был котом, у него непременно встала бы дыбом шерсть – а так приходилось ограничиваться лишь гневными взорами. - Юр, расслабься. Будет хорошо. Эта была правда - у Плисецкого аж коленки подгибаются от возбуждения. Он еще не имел подобного опыта – а о Викторе и вовсе мог только мечтать да дрочить иногда на его светлый образ... Все это было похоже на сон. На очень странный сон – секс в раздевалке катка, затерянного где-то в далекой Японии. - У тебя действительно никого не было? – Виктор уже и так в этом уверен, но не может прекратить смущать Юру, это оказалось слишком увлекательным занятием. - Да, - сдается Юрий, - но не потому, что я мечтал о тебе, или что-то в этом роде, просто случая как-то не представилось. Это нельзя назвать правдой, Плисецкий в глубине души действительно хотел, чтобы его первый раз был особенный, и уж точно не с кем попало – и он готов провалиться сквозь землю от этого пристального, изучающего взгляда Виктора. - Я буду нежен, - мурлычет ему на ушко тот – идеально как всегда. Виктор осторожен. Он не хочет спугнуть мальчишку, поэтому не торопится. Целует руки – как девушке на первом свидании, едва прикасаясь губами, потом смелее, скользит языком по костяшкам, ласково прикусывает тонкую кожу. Когда он втягивает два пальца в рот и посасывает, Юра срывается на стон. - А сосешь действительно лучше меня, - вымученно смеется он, поглаживая мужчину по шее. - Ты еще и не видел ничего, - Виктор откровенно блефует, у него не так уж и много опыта с мужчинами, но это не так уж и важно. Кончиками пальцев он скользит по ноге мальчишки, еще затянутой плотной тканью штанов, проходится по внутренней части бедра, чуть касаясь напряженного паха – Плисецкий чуть не взвыл. Слишком сильные чувства, а если к ним добавить юношеские гормоны… - Сильно хочется? - Не говори таких смущающих вещей, - шикает на него Юрий, и чувствительно толкает в плечо – в целом это звучит как согласие. Плисецкий сам стягивает футболку – его здорово потряхивает, то ли от возбуждения, то ли от волнения – ему не удается подумать даже об этом, Виктор тут же приникает к идеально белой коже на груди, оглаживает узкие плечи, просто прижимает к себе. Юрий обнимает его в ответ, нерешительно перебирая светлые волосы мужчины. Как же давно он хотел это сделать… А Виктор продолжает своевольничать, хаотично покрывает чужую грудь чувственными влажными поцелуями… Лизнув сосок, Виктор поднимает взгляд на мальчишку, будто спрашивая разрешения на дальнейшие действия – тот мелко дрожит, но смотрит на него во все глаза, ожидая продолжения. И Виктор продолжает, прикусывает, потом снова обводит языком ореол, втягивает сосок в свой восхитительный горячий рот… Юрий вскрикивает, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы. Он вдруг понимает, что возбужден. По-настоящему, до слабости в ногах и болезненно ноющего члена. - Ты такой чувствительный, - тихо замечает Виктор, когда Юра отвечает ему стоном. Чтобы заставить Никифорова наконец замолчать, Юрий тянет его за волосы на себя и затыкает поцелуем. Тот особо не сопротивляется, позволяет мальчишке вести, отвечая на неловкие поцелуи, при этом перекатывая в пальцах другой сосок. - Хватит, не трогай там, - выдыхает Юрий, прервав поцелуй. Он встрепанный, растерянный - Почему? Тебе же нравится - Я тебе не какая-то сопливая девчонка… - Котенок, - запредельно нежно говорит Виктор, будто это – ответ на все. Виктор гладит его возбужденный член сквозь джинсы, и Юрий изо всех сил надеется, что не кончит только от этого. Внизу живота все горит, хочется сделать что угодно, лишь бы унять это чувство… Когда Виктор стягивает штаны с бельем до колен Юрий уже в беспамятстве. Говорить кажется невозможно сложным, получается только постанывать. Больше всего Плисецкому хочется наконец подрочить себе, но при другом парне это кажется чем-то неправильным. Даже если этот парень в тот момент сам торопливо скидывает с себя одежду со вполне понятными целями. Плисецкий откровенно пялится, просто не может не делать этого. В раздевалке и в душевой он много раз видел Виктора без одежды, но сейчас все было по другому. У мужчины тоже стоит, но он, в отличии своего юного любовника не стыдится своего тела. Юрий моментально отвел взгляд, как только почувствовал, что Виктор на него смотрит. - Можешь смотреть, я не против, - доверительно заявляет Никифоров, - или даже потрогать. - Дурак, - обиженно фыркает Юра и отворачивается. Он не может так просто взять и… А вот Виктор может. Подходит вплотную, обнимает со спины, без зазрения совести прикасаясь к нему своим естеством. Если бы можно было покраснеть еще сильнее, Юра непременно это бы сделал, а лучше бы и вовсе провалился сквозь зеплю от неловкости происходящего. Но это проходит, стоит Виктору чмокнуть его в плечо, и легко провести кончиками пальцев по члену. - Вик… - Плисецкий не договаривает, срываясь на стон. Он толкается в подставленную ладонь, позволяя Виктору ласкать себя, вылизывать шею. Сколько это длится, мальчишка не знает – он приходит в себя, когда Виктор отстраняется, но лишь для того, чтобы поменять позу. Мужчина садит Юру себе на колени, оглаживает спину, проходится по острым позвонкам, успокаивающе гладит напряженный живот. Юре как-то стыдно сидеть верхом на голом мужике, но это же Виктор. Наконец Юра решается и трогает его там – и Виктор замирает, такой инициативы от мальчишки он не ожидал. Плисецкий старается не думать ни о чем лишнем – просто делает так, как обычно себе. Размазывает большим пальцем выступившую капельку смазки, проводит от головки до основания, потом опять и опять. Виктор перехватывает его руки и целует раскрытую ладонь, а сам обхватывает оба члена и продолжает. У Юры кружится голова – он вообще уже с трудом осознает происходящее. Все, на что его хватает – толкаться навстречу Виктору, как можно быстрее, сильнее… Первым кончает Юра, он цепляется за Виктора что есть сил, до крови царапая плечи и спину. Потом крепко обнимает его за шею и закрывает глаза, и мужчина прижимает его в себе, укачивает, как маленького ребенка. Так хорошо. Немного очухавшись, мальчишка замечает, что Никифоров, полностью занятый им, еще не кончил. - Хочешь, я… - Плисецкий дергается вниз, судорожно облизывая губы. Он сможет это, подумаешь, да что там делать-то, убеждает Юра сам себя, но Виктор останавливает его. - Для первого раза достаточно. Соси пока чупа-чупсы, котенок.