Конец этой реальности

— И всё-таки не понимаю я тебя, Россия, — задумчиво произнёс Америка. – Чего ты хотел от этого мира? Небо было голубым-голубым, настолько красивым, притягивающим… Таким ярким… Нечасто это замечаешь. А зря, ведь это так приятно – просто смотреть ввысь и наслаждаться небесами. Всё-таки, бесконечно можно смотреть не только на огонь или воду… Красота. Эх, такие строчки в голове красивые вертятся, если не забуду – обязательно запишу. — Чего я хочу? – переспросил я, отвлекаясь от своих мыслей. – Наверное, того же, чего и ты. Того же, чего и все. — И чего же, по-твоему, я хочу? – с сарказмом спросил Альфред. Мне послышался тяжёлый хриплый вздох и тихий шорох. Я не видел Альфреда, но очень живо себе представил, как он судорожно цепляется за пучки травы. Я чуть приподнялся на локтях, чтобы увидеть лицо своего собеседника. Это движение отдалось адской болью во всём теле. Мда, совсем я плох: рёбра сломаны, в животе пять пуль, голова, видно, пробита. Любой человек давно бы уже умер с такими ранами. Что ж, я не человек. Надо сказать, что состояние Альфреда было не лучше: он так же, как и я, лежал, распластавшись на земле, весь в крови и в грязи. Плечо его было раздроблено, лицо напоминало кровавое месиво и, видимо, было пробито лёгкое. Не хочу хвастать, но всё это — моя работа. — А всем нам нужно только одно. Жить. – после недолгой паузы ответил я. — А это даже смешно, Брагинский, — рассмеявшись, что далось ему с трудом, сказал Альфред. – Смешно, что ты, умирающий, говоришь такие вещи. Но, как ни крути, ты прав. Но ответь мне тогда ещё на один вопрос... — Спрашивай. — Если мы все так хотим существовать, то почему мы сами загнали себя в могилу? Какой хороший вопрос. Я повернул голову набок, и моему взору открылась картина нашего недавнего сражения — поляна с изумрудной зеленью, примятой во многих местах. Это было бы очень красивое место, если бы на молодых травинках не блестела красная вязкая кровь – её было очень много, будто она выпала вместо росы. Во многих местах зияли воронки от снарядов – совершенно лишние дополнение к такому живописному пейзажу. — Честно? Не знаю. Рано или поздно всё равно бы все друг друга поубивали. Последовала недолгая пауза. — И всё же мне кажется, можно было бы избежать такого конца… — тихо произнёс Америка. — Как? – спросил я. — Подумай: нас много, а средств на существование мало. И за эти жизненно — важные ресурсы приходится бороться. А конец этой борьбы мы сейчас и наблюдаем… Подул свежий ветерок и зашелестела трава на поляне. Боже, какая приятная музыка для ушей, которые привыкли к грохоту орудий, свисту снарядов и звукам автоматной очереди! И почему-то именно сейчас мне так не хочется умирать... И в голову пробираются воспоминания о прошлом,лица сестёр, родные места... Раздался судорожный вдох. Видимо, Америка уже на последнем издыхании. — А знаешь что, — неожиданно весело начал я. – Возможно, что существует другая реальность. И в этой реальности мы обязательно нашли выход из положения. — Да… Это было его последнее слово. Вот так великая страна канула в небытие. И со мной скоро будет то же самое, потому что я уже перестаю видеть это безгранично голубое небо, слышать ласковый шум ветра, вдыхать запах сырой земли. Мне не страшно покидать эту жизнь и совсем не жаль покидать эту поляну, где напротив друг друга лежат два искалеченных тела. А в это же самое время, вполне возможно, в другой реальности, мы продолжаем жить и продолжаем идти к совершенно другому концу.