Немного о делах семейных

– Ну, – нахмурившись, спросил граф Сэндвич, – зачем ваши родители вас ко мне послали? Молодые люди, сидевшие напротив него, переглянулись. – Обучаться семейному делу, – спокойно ответил один, постарше. – Мы недавно закончили Академию, родители решили, что нам нужна практика, – добавил второй. – А что, им ваша помощь не пригодится? – недоверчиво произнес граф. – Ну, мой отец, например, сказал, что без практики близко меня к долговым книгам не пустит, – пожал плечами младший. Старший незаметно ткнул его локтем: – Вы его не слушайте, – сообщил он графу, – он умнее, чем хочет казаться. Граф скептически хмыкнул: – Это мы еще посмотрим… А что насчет тебя? – На мой ум никто еще не жаловался. Граф удивился его самомнению. – Не хвались, пока не докажешь, – сказал он строго. – Твоя мать, между прочим, не сообщала мне, что у нее вырос такой непочтительный сын. Молодые люди пожали плечами. Все нелестные слова они как будто пропускали мимо ушей. – Так вы возьмете нас в Клуб? Граф подумал, что ними он не оберется хлопот. Но меньше всего ему хотелось писать кузинам письма с объяснениями. И так его в семье считали неуживчивым тираном. «Видно, совсем оба от рук отбились, – подумал он. – Иначе их бы ко мне не отправили». – Возьму, – сказал он. – Но правила здесь строгие. Будете их нарушать – выгоню с позором. – Не будем, – хором ответили его племянники. Граф покачал головой: оба, конечно, нагло врали. «Что же, поживем – увидим», – заключил он. – Ну, хорошо, – согласился граф. – Кто из вас Ян, кто Фрэнсис? – Фрэнсис – я, – тут же ответил младший. – Ян – он. Только у нас в роду эти имена через раз встречаются. Нас обычно по фамилиям зовут, чтобы не путаться. Так что я – Дэшвуд. – А я – Рутберг. – Его можно Рутом называть, для краткости, – широко улыбнулся Дэшвуд. Рутберг снова толкнул его в бок. Граф медленно выдохнул: – Ну, хорошо. Разобрались. Профессии вы какие выбрали? – Я финансист, – гордо ответил Дэшвуд. – Будущий финансист, – поправил его Рутберг. – Работа покажет, – веско произнес граф. – А ты кто? Рутберг был само спокойствие: – Я философ. Граф мысленно схватился за голову. Применить знания старшего племянника в Клубе не представлялось возможным. – Он скромничает, – быстро произнес Дэшвуд. – Он еще и химик, и экзорцист, и лекарь. Граф внимательно посмотрел на обоих. – Это правда? – спросил он. Рутберг кивнул. – Но это не основные мои профессии. – Станут основными, – отрезал граф. – Химики мне пригодятся. – Вы его не слушайте, – бесцеремонно добавил Дэшвуд, – он первоклассный химик, даю слово. Пока мы учились, он был лучшим на курсе. – Это я проверю, – оборвал племянника граф. – А как так получилось, что он несколько профессий освоил, а ты – всего одну? – Экономика – очень широкая сфера деятельности, – важно ответил Дэшвуд. – А он раньше меня учиться пошел. Рутберг кивнул. – Ну, смотрите у меня, – серьезно произнес граф. – Спуску я вам не дам. Но племянников, судя по их беззаботному виду, угрозы ничуть не пугали. – А моя матушка писала вам, – вдруг спросил Рутберг, – что я унаследовал ее способности? Граф нахмурился. О чем-то таком его извещали, но он успел забыть. – У тебя тоже кровь отравлена? – мрачно спросил он. Рутберг кивнул. Как показалось графу, вполне довольно. «Весь в матушку», – сердито подумал граф. Дорогая его кузина славилась и ядовитостью, и самомнением. – У меня иммунитет, – ответил он. Рутберг взглянул на него с интересом. Граф хмыкнул: – Можешь проверить, если сомневаешься. – Да зачем? – пожал плечами Рутберг. – Генные мутации в рамках одной семьи при схожих корнях могут развиваться по-разному. – Не умничай, – ответил граф, подумав, что любопытство еще никто не отменял. Он вспомнил, как кузина в отрочестве то и дело пыталась подлить в его чай пару капель своей крови. – Смотри, чтобы никто из моих людей не пострадал, – добавил он, не сводя глаз с племянника. Рутберг понимающе кивнул. – Да я больше по другим вещам, – сказал он. – У нас в семье в основном философы, мне не до ядов. «Ну да, – подумал граф. – А с аконитом в свое время наши предки просто так экспериментировали. Из любви к науке. Доигрались, теперь последствия расхлебываем». – Зато он духов хорошо изгоняет, – снова вмешался Дэшвуд. – Демонов и прочую нечисть. – Не хвалитесь раньше времени, – проворчал граф. – Тебя это тоже касается, – напомнил он Дэшвуду. Тот согласно закивал. – Было бы тут кого изгонять, – фыркнул граф. – Значит так. Вы у нас – финансист и химик. Профессии полезные, работы у нас много, без дела не останетесь. – А где мы будем жить? – спросил Дэшвуд. – Жить будете у меня, работать в Клубе. Вы в Камазене-то раньше были или в первый раз? – В первый раз, – кивнул Рутберг. – Но нам много о нем рассказывали, – улыбнулся Дэшвуд. Графа начали одолевать совсем уж нехорошие предчувствия, но он не подал вида. – Времени на таверны и бордели у вас не останется, – предупредил он. – А моя матушка говорила, вы сами содержите самый большой бордель в городе, – еще шире улыбнулся Дэшвуд. – Это правда? – Нет, – отрезал граф, едва не поперхнувшись. – Это слухи. – А моя матушка предупреждала, что по пятницам у вас в Клубе проводятся оргии, – меланхолично добавил Рутберг. Граф мысленно обругал и племянников, и кузин. – Проводятся. Но источником дохода не являются. – А что является? – оживился Дэшвуд. – Торговля реагентами и разработка рецептур. Вам что, родители не говорили? – Говорили, конечно, – быстро сказал Дэшвуд. – У вас одно из самых сильных объединений алхимиков, мы помним. – Вот и не задавайте глупых вопросов, – напомнил граф. – Но вы сами сказали про оргии, – произнес Рутберг. – Про оргии начали вы, – выразительно посмотрел на племянников граф. – Говорю еще раз: борделем мой Клуб не является, если вы пришли сюда работать – работайте. Если нет – устраивайтесь в другое место. Сплетников, смутьянов и нахлебников я у себя терпеть не буду. – Мы все поняли, – уверили его племянники. – Вы только скажите, чем мы будем заниматься. По их глазам граф видел, что учиться у обоих нет никакого желания, но потом представил поток ругани и требований со стороны кузин, решил рискнуть. Кто знает, может, из этих оболтусов и выйдет толк. – Ты когда-нибудь имел дело с должниками? – обратился он к Дэшвуду. – Хотя бы в теории? – Имел, – неожиданно усмехнулся Рутберг. – У него часть однокурсников вечно в долгах ходила. Дэшвуд постоянно из них деньги выбивал. – Истинная правда, – гордо кивнул Дэшвуд. – Ну что же, этим ты и займешься. Должников у нас немерено, не все сговорчивы. Дэшвуд самоуверенно хмыкнул. – А ты пойдешь к алхимикам, – сказал граф Рутбергу. – Ингредиенты не переводить, рецептуры не нарушать, наставников слушаться. – А вы сами меня учить будете? – Я буду проверять ваши знания, – веско ответил граф. – А учителей я вам найду. Племянники вновь переглянулись и кивнули. – Как скажете, дядя Джон, – широко улыбнулся Дэшвуд. Граф мысленно застонал, но принял самый серьезный и строгий вид. – О нашем родстве никому не говорить, – предупредил он. – Дядей меня прилюдно не называть. В Клубе большая конкуренция, не хватало, чтобы меня обвиняли в поблажках. – Разумеется, – смиренно ответил Рутберг. Граф недоверчиво прищурился, и уже было хотел отправить племянников в комнаты, как вмешался Дэшвуд. – А как к вам обращаться? – «Господин граф», как и все. Поняли? – Конечно, – улыбнулись племянники. Граф вздохнул. Он предчувствовал, что еще напишет кузинам множество гневных писем. – Ну раз поняли, – махнул он рукой, – идите, осваивайтесь. И до ужина меня не беспокойте. – Разумеется, господин граф, – протянул Дэшвуд. Граф с трудом удержался от подзатыльника, но выразительно нахмурился. К счастью, намек племянники поняли, покинули кабинет, о чем-то беседуя. Граф откинулся на спинку кресла. «И за что мне все это?» – страдальчески подумал он. *** – Что-то мне подсказывает, – задумчиво произнес Рутберг, изучая потрепанный листок, – что дядя не заказывал этот состав. – А это не его рецепт, – широко улыбнулся Дэшвуд, доставая из шкафа колбы. – Меня попросили. – Кто? – прищурился Рутберг. – Разве это важно? – отмахнулся Дэшвуд, подходя к столу. – Если дядя узнает, что мы занимаемся самоуправством… – Так его нет в городе, – пожал плечами Дэшвуд, расставляя колбы в нужном порядке. – И говори потише, мало ли кто по коридору ходит. Рутберг хмыкнул, перечитывая рецепт. – И все-таки, кто тебе его дал? – Ну, тот, кто сам не может, – фыркнул Дэшвуд. – Рут, у меня заказ. Срочный. Если сваришь правильно, выручкой поделюсь. – Не яд, случайно? – прищурился Рутберг. – Если яд, то можно проще поступить, – он вытянул вперед руку, обнажая запястье. Дэшвуд округлил глаза: – Ты что?! Не яд, конечно. Рут, надень перчатки. Рутберг презрительно на него покосился. – Да помню я, – проворчал он. Дэшвуд выдохнул: – Ты так больше меня не пугай. Рутберг тряхнул головой, натягивая печатки. – Перестраховщик. – Представь, что будет, если заказчик умрет, – нахмурился Дэшвуд. Рутберг резко вскинул голову: – Я же не идиот. – У тебя просто шутки странные, – пробормотал Дэшвуд, и тут же отклонился от поднятой колбы. – Все, все, молчу! – То-то же, – заметил Рутберг, ставя колбу на место. – Как срочно надо? – Да хоть сегодня! – оживился Дэшвуд. – Он, конечно, подождет пару дней, но чем скорее, тем лучше. – Что за эликсир хоть он заказал? – все-таки поинтересовался Рутберг. – Хотя я, кажется, догадываюсь. – А в рецепте разве не написано? – заглянул Дэшвуд через плечо кузену. – Приворотное зелье. Рутберг усмехнулся: – И надо, чтобы непременно подействовало? Или просто сварить, чтобы не выгорело? – Да ты свари сначала, как должно получиться по рецепту, а там посмотрим. – А если она не влюбится? – продолжил Рутберг, открывая первую склянку. – И заказчик жаловаться придет? Дэшвуд пожал плечами: – Не знаю. Он просил сварить. Про любовь ни слова. – Ну смотри, – откликнулся Рутберг, высыпая содержимое в чашку. – Не волнуйся, – улыбнулся вновь Дэшвуд. – Я знаю, как общаться с покупателями. – Что, работа с должниками пошла тебе на пользу? – поддразнил его Рутберг. Дэшвуд потер виски: – Еще как… Он не хотел напоминать себе о том, сколько времени ему приходится выслушивать разнообразные претензии. Иногда складывалось впечатление, что все они, как один, пытались убедить Дэшвуда в том, что долг уже прощен. Его, конечно, так просто было не провести, но уши от возмущений едва ли не болели. «Зато руку набьешь», – уверял Дэшвуда кузен, когда тот делился новостями. – Значит, просто сварить… – задумчиво повторил Рутберг, растирая порошок. – А что же он летучую мышь не поймал? Или жабу? Народное, любому доступное средство. – Ты что! – воскликнул Дэшвуд и аж поднялся с облюбованного кресла. – За ними в лес идти надо, ловить, по болоту скакать… Кто захочет? – А вдруг я сварю что-то не то? – продолжил рассуждать Рутберг. – Ну, ты же алхимик. К тебе больше доверия. – Начинающий, – напомнил Рутберг. – Не наговаривай на себя, – дернул плечом Дэшвуд, садясь обратно. – Все у тебя получится. Ингредиенты съедобные, варить ты умеешь. – Да я так сказал, на всякий случай, – усмехнулся Рутберг. – Сварю точно по рецепту, не волнуйся. – Прекрасно, – расслабленно выдохнул Дэшвуд, вытягиваясь в кресле. Рутберг открыл второй флакон, капнул из него в миску и продолжил растирать. Процесс изготовления эликсиров ему нравился, хоть по-настоящему сложные составы и требовали усилий. Он поднес полученную кашицу к носу, понюхал, довольно кивнул, добавил немного воды. Дэшвуд следил, как тот старательно размешивает состав. Следить за работой Рутберга он любил – так быстрее получалось отдохнуть. – А больше ничего заказчику не надо? Особый флакон, например? Дэшвуд потер переносицу: – Хорошая мысль. Но для начала сойдет и так. Зачем завышать цену? – Боишься остаться в проигрыше? – рассмеялся Рутберг. Дэшвуд пожал плечами: – Оцениваю риски. Рутберг коротко взглянул на него, обернувшись: – Здраво рассуждаешь. Далеко пойдешь, – он рассмеялся. Дэшвуд прищурился: – Хоть ты в меня веришь. Если бы дядя еще сказал то же самое. – Так больше работай и меньше жалуйся, – невозмутимо ответил Рутберг, вновь склоняясь над чашкой. Довольно оглядев содержимое, он добавил воды и принялся разжигать горелку. Дэшвуд возвел взгляд к потолку: – Нет, а я что делаю? – Сейчас ты разговариваешь со мной, – не удержался Рутберг, проверяя, ровно ли горит пламя. – У меня выдался свободный час, – притворно проворчал Дэшвуд, ничуть не обидевшись. – Который скоро кончится, – заметил Рутберг, закрепляя над огнем чашку. Убедившись в прочности конструкции, осторожно влил четверть третьего флакона. Дэшвуду даже показалось, что кузен задержал дыхание, пока размешивал ингредиенты. Все-таки Рутберг необычайно серьезно подошел к занятиям алхимией, что бы там ни говорил граф. – Через полчаса должно быть готово, – произнес Рутберг, помешивая греющуюся жидкость. – Ты еще будешь здесь? Дэшвуд хотел было ответить, но неожиданно взглянул на часы. Выругавшись про себя, спешно поднялся, одергивая рубашку. – Нет, – спешно пояснил он. – Мне надо бежать. – Разве у тебя не выходной? – хмыкнул Рутберг – он не всегда сверялся с расписанием кузена. – У меня важный визит, – выдохнул Дэшвуд, мигом оказываясь у двери. – И ты о нем чуть не забыл, – Рутберг уменьшил огонь. – Свидание? – Нет, – махнул рукой Дэшвуд. – Весьма требовательный должник. – Поторопись тогда, – посоветовал Рутберг и открыл очередную склянку. Дэшвуд не ответил, исчезнув за дверью. Рутберг представил, как тот спешит, натыкаясь на стены, ругаясь, на чем свет стоит, покачал головой. В тот же момент жидкость в чашке забулькала, напоминая о себе. Рутберг вздохнул, прищелкнул языком и поспешил уменьшить огонь. Не хватало еще испортить стол, тем более, готовя неодобренный графом эликсир. Хоть он и умел обходить предписания, злить графа совершенно не хотелось. *** Соскочив с подножки экипажа, Дэшвуд первым делом отдышался. Пригладил волосы, сверился с карманными часами. Он едва не опоздал. Встречаясь с хозяином этого дома, Дэшвуд старался выглядеть невозмутимо, и чуть вальяжно, беря пример с дяди. Тем более, опоздания здесь были не в чести. Пару раз выдохнув, он осмотрелся и постучал. Хмурый управляющий, неизменно вызывавший у Дэшвуда улыбку, появился на крыльце спустя пару мгновений. Окинув Дэшвуда недовольным взглядом, он все же открыл дверцу ворот. Тот зашел, одарив его самой широкой и любезной улыбкой, и поднялся на крыльцо. Пристальный взгляд ожег спину, но Дэшвуд лишь усмехнулся. Однако, всерьез управляющего не злил – не хотел знать, каков тот в гневе. Здесь Дэшвуда не особенно любили, хоть и соблюдали правила гостеприимства. Он переступил порог, по привычке громко захлопнув дверь. Мажордом незаметно поморщился, но молча поднялся наверх. Дэшвуд оглядел гостиную, подошел к софе и устроился на любимом месте. Ждал он недолго. Спустя несколько мгновений на лестнице раздались знакомые шаги, и Дэшвуд расслабленно выдохнул, оборачиваясь. – Добрый день, мастер Георик, – протянул он. – Рад снова вас видеть. – Не могу сказать того же, – сдержанно ответил Георик, подходя ближе. Его лоб пересекла морщинка и тут же разгладилась, стоило Георику вспомнить о роли примерного хозяина. Дэшвуд смотрел на него с тщательно скрываемым удовольствием. Он любил посещать этот дом, вести непринужденные беседы с хозяином, спорить, поддразнивать и оставаться безнаказанным. Он здесь отдыхал. Георик был первым его должником. Первым серьезным делом, в которое Дэшвуд вмешался. Он в сотый раз перелистывал надоевшие долговые книги, когда к графу пришел внеурочный посетитель. В коридоре даже повисла тишина, когда Георик направился к хозяину Клуба. Обычно не стеснявшиеся в выражениях люди графа замолчали при его появлении. Привлеченный столь резкой переменой, Дэшвуд выбрался из кабинета и незаметно последовал за гостем. Спрятавшись за дверью, он прислушивался к доносящемуся разговору. Любопытство разбирало, как никогда, и Дэшвуд, как завороженный, пытался разобрать, о чем идет речь. Беседа протекала невероятно вежливо, хоть воздух звенел от напряжения. Дэшвуду даже показалось, что граф больше ни с кем так не разговаривал. Услышав шаги, направляющиеся к двери, он вовремя спрятался за углом. Гость столь же невозмутимо удалился по коридору, а граф за дверью устало выдохнул. Выждав момент, Дэшвуд постучался. Граф открыл ему сразу, хмуро взглянул, но ругать не стал, вместо этого пригласив к себе. – Подслушивал? – строго спросил он. – Наблюдал, – невозмутимо откликнулся Дэшвуд. Граф подавил недовольное ворчание, взмахнул рукой, приглашая сесть. – Кто к вам приходил? – осторожно спросил Дэшвуд, располагаясь в кресле. Граф коротко потер виски: – Моя головная боль. «Даже так?» – подумал Дэшвуд, но лишь сочувственно посмотрел на графа. – Долги он мне отдать не может, – резко пояснил тот. – Совсем как его отец. Дэшвуд взглянул на него с интересом: – А что с его отцом? Он жив? – Жив, жив, – ответил граф. – Уехал в свою деревню, с тех пор пишет только сыну. – Так вы попробуйте ему написать, – мягко предложил Дэшвуд, подавшись вперед. – Думаешь, я этого не делал? – раздраженно переспросил граф. – Так нет, со мной он разговаривать не хочет. – А сколько он вам задолжал? – с прежней осторожностью уточнил Дэшвуд. – Много. Половину десятилетнего дохода. Дэшвуд едва не присвистнул, но сочувственно кивнул. – Вы его навещали? Граф поежился: – Соседи сказали, что он в отъезде. Пять раз. Даже мои люди возвращались ни с чем. Дэшвуд понимающе покивал. Он и сам не хотел оказаться на месте дяди. – А что его сын? – Ничего, – поморщился граф. – Говорит, денег нет, пытается убедить, что это не его дело. Но не я же прописывал правила! – А он не может поговорить с отцом? – К нему меня как раз и посылают, – вздохнул граф. – А тот прячется от меня, паршивец. Глядя на дядю, Дэшвуд подумал, что здесь, кроме денег, замешано что-то личное, потому не рискнул расспрашивать дальше. – Хочешь, – неожиданно произнес граф, – разберись. Дэшвуд изумленно вскинул бровь. – Поговори с его сыном сам, – продолжил граф. – Если не боишься трудностей. Заодно поймешь, как вести себя с настоящими должниками. Дэшвуд, не долго думая, согласился. Обстоятельства дела подогревали азарт. К тому же, хотелось показать себя в лучшем свете. Да и долговые книги вызывали лишь скуку. Удобно устроившись на софе в доме Георика Забериска, Дэшвуд чувствовал себя превосходно. Он не знал, что не поделил граф с Забериском-старшим, но беседы с Геориком были подлинным удовольствием. Тот явно скучал, слушая о процентах и прогрессии сумм, но еще ни разу не выставил прочь. Дэшвуд втайне собой гордился. Он старался менять темы, непринужденно переходя на разговор о погоде, удивляя Георика. Дэшвуду нравилось за ним наблюдать, предугадывая настроение. Нередко подначивать, выводя из себя и ненавязчиво остужать пыл. Георик злился, хмурился, но продолжал разговор. Рядом с ним Дэшвуд отдыхал. Чего не мог сказать о других должниках. Вот они-то и были его головной болью. – Прекрасный сегодня день, – протянул он, потянувшись. – Вечером обещали дождь, – пожал плечами Георик. – Ну так то вечером, – развел руками Дэшвуд. – Или вы собрались куда-то? Георик ничего не ответил, сложив на груди руки. – Возьмите экипаж, – ненавязчиво предложил Дэшвуд. – А дождь пойдет вашему саду на пользу. Георик негромко хмыкнул, но немного расслабился. – У вас много розовых кустов. Выбирали сами? – Отец привез, – коротко ответил Георик. Дэшвуд развернулся к нему. – Хороший выбор. Он увлекается садоводством? – Немного, – уклончиво ответил Георик, внимательно посмотрев в сторону Дэшвуда. Тот предусмотрительно не стал развивать тему, но слова его принял к сведению. Кто знает, может ему даже удастся помирить дядю с отцом Георика. Надо лишь узнать побольше. – Вы снова останетесь на обед? – предположил Георик. – Или у вас дела? Дэшвуд для вида задумался. – Останусь, пожалуй. Георик вновь хмыкнул, задержав на нем взгляд. – Я прикажу подать еще прибор. Дэшвуд едва сдержал довольную улыбку. – Спасибо, мастер Георик. Он никогда не называл его «господином Забериском», как того требовали приличия, отчасти из-за несущественной разницы в возрасте. Поначалу недовольный Георик его поправлял, а затем привык, как и к грубоватым шуткам, вольным разговорам и манере Дэшвуда занимать едва ли не половину софы. Дэшвуд чувствовал, что не так раздражал Георика, как тот пытался показать. – В таком случае, прошу к столу, – кивнул тот, поднимаясь. Дэшвуд окинул его довольным взглядом и решил не терять времени. *** – Ну что, все ли было в порядке в мое отсутствие? – спросил граф, входя в лабораторию. – В полном, – ответил Рутберг, смахивая пыль со стола. Граф внимательно посмотрел на племянника, обвел взглядом комнату, заметил Дэшвуда, развалившегося на кресле и недовольно цокнул языком. – Ты что здесь делаешь? – Отдыхаю, – ответил Дэшвуд, даже не соизволив встать. – Никакого уважения к старшим, – нахмурился граф. Уверения в абсолютном порядке показались ему иллюзорными. – Простите, дядя Джон, – отозвался Дэшвуд, садясь прямо. – Отчеты на столе в вашем кабинете. Граф поморщился: – Я просил обращаться ко мне по-другому. – Так нас никто не слышит, – просто ответил Дэшвуд. – Я бы не был так уверен, – предупредил граф. – Надеюсь, отчеты написаны правильно? – Конечно, господин граф, – улыбнулся Дэшвуд. – Как вы и просили. Граф тихо вздохнул. Дерзости его племянникам было не занимать. Он подошел к столу, оглядывая колбы. Рутберг молча подвинул склянку с эликсиром. Граф постучал ногтями по крышке, повертел в руках сосуд и вернул на место. – Позже проверю, – обратился он к Рутбергу. Тот почтительно кивнул. – Если получилось, сваришь еще, – продолжил граф. – Потом перейдем к более сложным составам. – Да, господин граф, – Рутберг был само послушание. Недоверчиво на него покосившись, граф неспешно направился к выходу. – Раньше ужина меня не беспокоить, – напомнил он, открывая дверь. – Конечно, господин граф, – в один голос ответили племянники. Граф вздохнул снова, молясь, чтобы все действительно было в порядке. Не хватало еще сразу по приезду разбираться с неприятными последствиями. – Смотрите у меня, – проворчал он. – Без ужина останетесь, если набедокурили, – добавил граф, уверенный, что предупреждение племянники точно пропустят мимо ушей. *** Как только граф ушел, Дэшвуд быстро поднялся. – Смотри, что я нашел, – прошептал он, протягивая Рутбергу желтый конверт. – Один из секретарей, похоже, выбросил его по ошибке. – Почему ты так думаешь? – спросил Рутберг, рассматривая находку. – А там весьма интересное послание, – пояснил Дэшвуд. Рутберг склонил голову набок. – Может, граф не хочет получать письма от этого человека? Откуда ты знаешь? – Нет, – протянул Дэшвуд. – Граф-то как раз захочет. – На конверте нет обратного адреса. – Зато в письме он есть, – объявил Дэшвуд, лучась довольством. – И от кого же это письмо? – От его самого главного должника. – И ты сомневаешься, почему секретарь его выбросил? – Он по ошибке, – отмахнулся Дэшвуд. – Письмо-то от Вольфганга Забериска. Помнишь, я рассказывал? Рутберг кивнул: – И что там? – А ты прочти. – Зачем мне? – фыркнул Рутберг. – Это же ты разбираешься с должниками. – Да не о долгах там речь, – уверил Дэшвуд. – Там другое. – Что именно? – спросил Рутберг, но конверт открыл. Пробежавшись глазами по письму, он вернул листок Дэшвуду. – Он обещает прислать редкие саженцы, как в прошлый раз, и двенадцать связок лечебных трав… Граф же говорил, что Вольфганг ему не пишет. – Он утверждал, что тот не отвечает на письма, – усмехнулся Дэшвуд. – Похоже, граф делает то же самое. – А ведь послание вполне радушное, – заметил Рутберг. – Искреннее. – Ну, я догадывался, что дело не в одних долгах, – ответил Дэшвуд, убирая письмо. – Надо бы поговорить с графом. – Рискнешь их помирить? – поинтересовался Рутберг. – Учти, сегодня граф устал. – Ну, я же в своем уме, – хмыкнул Дэшвуд, потягиваясь. – Лучше подскажи, как ненавязчиво разузнать, что случилось? – Для начала, без ошибок заполни долговые книги, – прищурился Рутберг, перекатывая в ладонях склянку с эликсиром. – Ну, это я всегда, – выдохнул Дэшвуд. – Уверен? – Пара ошибок не считается. Грамматических, – пояснил он. – И то от спешки. – Ну, если буду спешить я, лаборатория может взорваться… – задумчиво произнес Рутберг, рассматривая лампу. Дэшвуд выхватил из его рук грозящуюся выскользнуть склянку, возвращая на стол. – Если будешь медлить – тоже. Рутберг усмехнулся, но возражать не стал. – Ты бы проверил еще раз отчеты, – посоветовал он. – Поздно уже, – рассмеялся Дэшвуд. – Да и составил я их в целом верно. – Буду надеяться, что граф выслушает тебя спокойно, – произнес Рутберг. – Только вот, если они помирятся с Вольфгангом, сможешь ли ты заявляться к Георику, как обычно? Дэшвуд закатил глаза: – Как будто дело только в долгах! Ты что, Рут? – Между прочим, долги – твой единственный благовидный предлог, – напомнил Рутберг. – Скажешь тоже, – фыркнул Дэшвуд. – Я-то знаю, как обстоят дела. – Ну а вдруг управляющий тебя не пустит? – поддразнил Рутберг. Но Дэшвуда не так-то просто было разубедить. – Как гостя-то? Пустит, конечно. Рутберг вздохнул: – Тебе виднее. Но ты же не хочешь прослыть невежливым выскочкой? – Чтобы дядюшка отправил нас восвояси? Конечно, нет. – Тогда умерь свой запас скабрезных шуток, – улыбнулся Рутберг. Дэшвуд покачал головой: – Могу поспорить, эти шутки Георику Забериску нравятся. *** Утро начиналось удивительно спокойно. Граф развернул свежие газеты, изучая заголовки. Несмотря на позднее возращение, он неплохо выспался. Готовился завтрак, и до столовой доносился аромат свежеиспеченного хлеба. Граф довольно улыбнулся, потер, разминая, пальцы, и приготовился ждать всех к столу. Первыми появились племянники. Безукоризненно одетые, но взъерошенные, даже заспанные. Граф покачал головой. Хотя, надо было отдать им должное – в отчетах Дэшвуда оказалось вдвое меньше помарок, чем обычно, и эликсир Рутберга имел тот же запах и цвет, что должны были получиться в итоге. Конечно, эффективность состава придется проверить, но первоначальный результат был неплох. «Того и гляди, возьмутся за ум», – подумал граф. Возможно, он даже напишет кузинам письма без претензий. Однако, будучи прагматичным человеком, граф не стал тешить себя иллюзиями. – Доброе утро, господин граф, – поздоровались молодые люди, садясь на свои места. Сквозь окно пробивались солнечные лучи, приветливо блестел начищенный кофейник. Граф понадеялся, что хотя бы начало дня не принесет неожиданностей. – Доброе утро, – он степенно кивнул, откладывая в сторону газеты. Постепенно в столовую спустились помощники, принимаясь рассаживаться вокруг стола. Граф, поприветствовав их, приказал подать завтрак, не спуская глаз с племянников. Те вели себя, как ни в чем не бывало, вполголоса обсуждая что-то. Граф жестом призвал их к молчанию, и те послушались. Дэшвуд даже взглянул виновато, но тут же хитро улыбнулся. «По крайней мере, они ведут себя прилично, – подумал граф. – Пока». Подали завтрак, и все принялись за еду. Дэшвуд порывался что-то сказать Рутбергу, но тот не обращал внимания. Впрочем, спокойно завтракать это никому не мешало. *** Подойдя к графскому кабинету, Дэшвуд предусмотрительно постучал. Иногда он входил без стука, но сегодня его ждало важное дело. Граф открыл ему сразу, вопросительно глянув. Дэшвуд прикрыл дверь, приблизился к столу, садясь напротив, и негромко откашлялся. – Что-то случилось? – спросил граф. Дэшвуд почувствовал, как тот напрягся. – Ничего страшного, – поспешил успокоить он графа, одаривая самой беззаботной улыбкой. Граф прищурился, вздохнул, потер переносицу и подался вперед: – Рассказывай. – Вы говорили, – начал Дэшвуд, доставая из кармана конверт, – что Вольфганг Забериск совсем вам не пишет. – Говорил, – хмуро ответил граф, глядя так, словно хотел закончить их разговор как можно скорее. – Вы ошибались, – нагло заявил Дэшвуд, протягивая ему конверт. Несмотря на стремительно меняющееся настроение графа, он был уверен, что его выходка останется безнаказанной. Граф нахмурился. Повертев конверт в пальцах, все же открыл. Коротко взглянул на Дэшвуда, тихо выдохнул и вытащил письмо. Дэшвуд наблюдал за ним с полуулыбкой. Внутри назревало любопытство. Проглядев письмо, граф поморщился, что-то ворча. – Что там? – как бы между прочим поинтересовался Дэшвуд. Граф окинул его задумчивым взглядом, решая, говорить или нет, и передал ему листок. – Ничего из того, что я хотел бы прочесть. Дэшвуд кивнул понимающе, и принялся изучать письмо с таким видом, словно открыл его впервые. Оторвавшись от листка, он выдержал паузу, поймав очередной взгляд графа. Напряжение в кабинете стремительно возросло. Дэшвуд выдохнул и осторожно начал: – Мне кажется, господин граф, что Вольфгангу все-таки стоит ответить. Граф поджал губы: – Я думаю, он издевается. Ни разу не соизволил меня встретить, хотя я предупреждал. – Господин граф, – мягко продолжил Дэшвуд. – А вдруг его в самом деле не было дома? Но граф был настроен скептически. – Даже тогда, – возразил он, – когда приезжали мои люди? – Кто с ними разговаривал? – не думал сдаваться Дэшвуд. – Соседи? Граф недовольно кивнул. – Соседи могли что-то напутать. Даже все пять или семь раз. Граф пробормотал что-то явно нелестное. – Попробуйте ему ответить, дядя Джон, – Дэшвуд предусмотрительно понизил голос. Граф нахмурился еще больше, метнув в него раздраженный взгляд, но махнул рукой, разрешая обращаться неофициально. Дэшвуд благодарно улыбнулся. – В саду Заберисков превосходная рассада. Я сам убедился, – уверил он. – Напишите ему, чего вам стоит? – Моего времени и нервов, – бросил граф, но все же смягчился, не желая ввязываться в долгий бесполезный спор. – А вы попробуйте. Только убедитесь, что письмо дошло, – Дэшвуд был сама искренность и забота. Граф помолчал, забирая письмо. Проглядел его снова, будто надеясь найти в нем что-то еще, и решил уступить. – Я подумаю, – ответил он коротко. Дэшвуд кивнул, старательно скрывая самодовольство. Граф тихо хмыкнул, махнул рукой, всем видом показывая, что у него еще много дел. Дэшвуд быстро поднялся и скрылся за дверью, чувствуя себя превосходно. *** Граф без стука вошел в лабораторию. Племянники отвлеклись от дел не сразу, но, заметив его, поздоровались. – Вы уже уезжаете, дядя Джон? – весело спросил Дэшвуд. – Когда вас ждать? Граф не ответил и подошел к рабочему столу. – Что-то случилось? – обеспокоенно спросил Рутберг. – В некотором роде, – ответил, наконец, граф. Племянники настороженно замерли. – Ваши матери прислали мне письма. В лаборатории повисла пауза. – И? – осторожно спросил Дэшвуд. – Они желают, – выдохнул граф, – чтобы я нашел вам невест. Племянники удивленно переглянулись. – А как скоро? – тут же ответил Рутберг. – К концу года, – выдохнул граф. – Ваши кузены недавно обвенчались. – Хорошая новость, – вдруг улыбнулся Дэшвуд. Граф посмотрел на него с подозрением: – Ты о кузенах или о себе? – Обо всех, – кивнул Дэшвуд. Граф прищурился: – Хочешь сказать, что у тебя есть кто-то на примете? – Можно и так сказать, – вмешался Рутберг. Дэшвуд довольно хмыкнул. Граф пристально вгляделся обоих. – Ну, смотрите. Так или иначе, мы с вами об этом поговорим. – Непременно, – откликнулся Рутберг. – Только потом, когда вернетесь, – напомнил Дэшвуд. Граф вздохнул. – Я запомню. А сейчас мне пора, – он перевел взгляд на дверь. Племянники кивнули, лучась довольством. – Не забудьте о списке дел, – напомнил граф. – Вернусь, спрошу со всей строгостью. – Разумеется, – кивнул Дэшвуд. – Только не забудьте попросить у Вольфганга саженцы роз, – добавил он. – Они нам пригодятся. Граф взглянул на племянников недоверчиво, но те даже не возмутились. – Для чего это? – уточнил он. – Для будущей свадьбы, – уверенно заявил Дэшвуд, а Рутберг согласно кивнул. – Одна морока с вами, – беззлобно выдохнул граф и сверился с часами. – Вернусь через пару дней. Улыбка Дэшвуда стала ярче: – Приятной поездки, дядя Джон, – пожелал он. Граф лишь вздохнул, но задерживаться не стал, умерив привычную подозрительность. В конце концов, его ждали не менее важные дела. – Ну что, – спросил Рутберг, когда граф вышел из лаборатории. – Любовный эликсир еще нужен? – Нужен, – подтвердил Дэшвуд, потянувшись. – Заказчик сказал, что та девушка просто от него без ума. – Еще бы, – легко улыбнулся Рутберг. – Клубничный сироп получился на славу. – Я и не сомневался, – подмигнул Дэшвуд. – Заберу вечером. А теперь мне самому пора бежать. – Ужинать будешь там же? – Надеюсь, – ответил Дэшвуд и добавил. – Как думаешь, дядя Джон привезет нам саженцы?