Кому к лицу слезы

Графа Сэндвича никогда не восхищали рыдания. Сбившееся дыхание, волнение, мольбы о помощи — непременно. Чуть покрасневшие, влажные глаза, несколько пролитых слез могли разжечь в нем интерес. Но судорожный плач, припухшие веки, раскрасневшиеся лица в лучшем случае оставляли его равнодушным. Было неприятно смотреть на влажные, порой закушенные губы, на мокрые дорожки под носом. Часто волосы плачущих прилипали к лицу, делая этих людей еще более неопрятными. Это не радовало, не восхищало и совершенно точно не возбуждало. От постоянных всхлипов и прочих не поддающихся описанию звуков порой начинала болеть голова. Графу даже хотелось ударить плачущего, но он сдерживался. Лишь иногда хлестал по щекам, если это могло помочь, а беседу следовало продолжить. И оставаясь с кем-то в одной постели, граф хотел слышать стоны и просьбы, а не плач. И себе не позволял подобного. И потому он никак не мог понять, почему Вольфганг, привлекая его к себе, порой говорил: — Если хочешь заплакать — плачь. Слезы будут тебе к лицу.