Господин Дверей

      Мгл’хнуи ррр-ваффхл Йог-Сотот фхтагн!       Черт, ну и абракадабра! Язык сломаешь.       Чем я вообще занимаюсь?! Видели бы меня сейчас ребята из администрации — животы бы надорвали. Совсем ебу дался Колесников: в собственном загородном доме ползает по полу, чертит круги и пентаграммы!       Но я правда не знаю, что еще делать.       Услышал про обыск в министерстве — сразу понял, что по мою душу. Сначала думал бежать. Загранпаспорт есть, кэш на крайний случай при себе: махнуть в какую-нибудь Венесуэлу, или откуда там в Россию не выдают… Спасибо Юрий Максимычу: не забыл старую дружбу. Позвонил, предупредил: ордер выписан, в аэропорту меня уже ждут, на выездах из области тоже. Обложили, твари.       Мгл’хнуи ррр-ваффхл Йог-Сотот фхтагн!       Надо же, с первого раза запомнил. Крутится в голове, как заезженная пластинка. Что за ерунда! Дурацкое заклинание из интернета, и сочинил небось какой-нибудь школьник — с чего я взял, что оно вообще сработает?       От безнадеги, вот с чего. Невыносимо просто сидеть и ждать, пока за тобой придут. И вертеть в уме: почему я? Кому дорогу перешел, с кем не поделился? Я же ничего не делал такого, чего все вокруг не делают! Откат — ну да, все берут откаты, а как без этого? Почему я?!       Мгл’хнуи ррр-ваффхл Йог-Сотот фхтагн! Приди, Господин всех Дверей… Смех, да и только.       Хорошо хоть успел тот оффшорный счет на Ленку перевести. Ребята без гроша не останутся, смогут доучиться в Лондоне… Отец в тюрьме, блин. Дети, ваш папа проворовался и сидит. Вот это самое поганое. Тюрьма — да хуй бы с ней, это можно вынести; но позор…       Будь у меня сейчас ствол — может, и пустил бы пулю в лоб. Но ствола нет. Только айпад. Хотел посмотреть, из каких стран в Россию не выдают — а гугль возьми и подсунь мне этот… ритуал. «Обитатель Порога, Открывающий все двери, Ключ и Врата…» Полная чушь, конечно, но звучит как-то… как будто не совсем чушь. Закрыл страницу — нет, не выходит из головы. Что ж, думаю, почему бы не попробовать? Хуже все равно не будет.       Мгл’хнуи ррр-ваффхл Йог-Сотот фхтагн. Они, конечно, уже знают, что я здесь. В министерстве не появлялся, домой не вернулся — куда еще я мог деться? Йог-Сотот фхтагн. Вовремя мы городской СИЗО переселили в новое здание… ха… знал бы я, что для себя стараюсь! В камеру с уголовниками… Анжела будет передачки носить… хотя нет, кого я обманываю? Не будет.       Йог-Сотот фхтагн! Обитатель Порога, Господин всех Дверей, Йог-Сотот, приди! Или «пробудись»? Но это ведь одно и то же.       Надо же, какой простой язык, все понятно.       Нет, не выходит. Не открываются никакие двери, не сгущается в центре круга бесформенный демон. Я один. Мгл’хнуи ррр-ваффхл Йог-Сотот фхтагн. Как темно за окном. Один за другим гаснут фонари, и коттеджный поселок погружается во тьму. Рл’охх эрлфхха афмгэнхх Йог-Сотот, ррр-ва. Стучащему отворится — так в церкви читают, верно? Вот, я стою и стучу. Пробудись, Господин, и открой мне дверь! Неужели все без толку? Приди, Йог-Сотот!       Люстра мигает. Наверное, перебои с электричеством. Светит все тусклее, но видно все. Какой-то новый свет сквозь щели и углы. Забавная физиономия у меня в зеркале. И, кажется, этого глаза на лбу раньше не было. Или был?..       Так вот же она, Дверь!       Ну конечно! Прямо посреди комнаты — как я раньше ее не разглядел? Пока закрыта… но это ненадолго, ведь так?       Мгл’хнуи ррр-ваффхл Йог-Сотот фхтагн! Мллоу уррхх аменх’ва! В самом деле, чего я так боялся? Ну, тюрьма. И что? Замки, решетки — они же только в трех измерениях! Как они меня удержат, если теперь я ирхрэтх глн ррр-ва и знаю, где Дверь? И что еще за «позор»? Нет такого знака на древних стенах Кадата — значит, и вещи такой нет!       Выходит, у меня все-таки получилось… получилось… что? Ах да, я же вызывал Господина! Вот он, уже близок: очертания его текучи и изменчивы, бесконечные круги его переливаются цветами орфхр и ирэсс’э, для которых нет имен в прежнем, бедном моем языке — и там, где ступает он, расцветают и рушатся миры. Эйя мгл’хнуи! Эйя Йог-Сотот! Спеши! Они идут сюда — те, что охотятся за мной: я вижу их сквозь стены, сквозь ограду и дальний край леса; вон мчатся они на своей железной колеснице — спеши принять мою жертву!..       Нет! Нет! Что со мной? Я с ума схожу?!       Спокойно. Спокойно. Я — Колесников Сергей Юрьевич. Семьдесят третьего года рождения. Разведен. Двое детей. Да, Миша и Даша. Детей помню. Глаз тоже двое… кажется. Министр… нет, уже нет… был министром коммунального хозяйства в Кхем Нгориан… нет, не то! Это бледное пламя, и углы, и живые, пляшущие звезды… Что близко, то далеко, что далеко, то близко… Чего бояться тому, кто стоит в тени Врат и слышит флейты Безымянного? Эйя Йог-Сотот!..       ...Нет! Пожалуйста, не надо!! Я теряю себя теряю себя не хочу не хочу не хочу туда это страшнее тюрьмы страшнее всего Господи, помоги мне, вытащи меня отсюда, я же не хотел, не думал, что это будет так, я просто хотел найти выход, пожалуйста, что угодно только не это, Отче наш иже еси… черт, как там дальше… Спаси меня! Господи! Господь Йог-Сотот!..       Видишь, Господин, они въезжают в ворота. Неяркое, но ровное свечение пятерых удхх’вари. Трое ментов, двое из ФСБ… не помню, что это значит, да и неважно. Пятеро крупных, здоровых самцов в расцвете лет — хорошая жертва. Лишь дверь отделяет их от меня, и еще одна Дверь — от Тебя, стоящего на Пороге.       Выходят, озираются тревожно, не понимают, почему кругом такая тьма. Бедняги, как они живут — запертые в скудном, плоском мире из трех измерений и семи цветов, всего с парой глаз и парой рук на каждого? Неужели и я был таким?       Они слепы и глухи, но чуют Тебя, Господин, и Твоя близость наполняет их безотчетным страхом. Достают свои стреляющие трубки. Двое идут вокруг дома к окну, трое поднимаются на крыльцо. Тихо говорят друг другу: что он задумал? Что, если будет сопротивляться? Взорвет себя гранатой? Или засел там с арсеналом и будет стрелять?       Входите, входите, бедные дети Земли. Идите без страха. Я не стану вам противиться.       Я просто открою Дверь.