Старенький Chevrolet Aveo мчался по безлюдной дороге сквозь бескрайний простор штата Вашингтон. Узкий кусок асфальта делил надвое живой ковёр заповедников. В машине сидели двое. Молодая девушка, на вид лет семнадцати, закутавшись в безразмерный шерстяной кардиган, развалилась на пассажирском сидении, заткнув уши наушниками. Из плеера лилась тихая, успокаивающая и без того расшатанные нервы, музыка.
Кто бы мог подумать, они переезжали! Переезжали вдвоём, с отцом. Он был симпатичным мужчиной в самом расцвете сил, с терракотовой шевелюрой на голове. Чуть заросший щетиной, с огромными тёмными кругами под глазами, постепенно образовавшимися во время путешествия.
Хотя, назвать это переездом было немного нечестно. К переездам готовятся, их планируют, а они просто наспех продали свою некогда уютную квартирку, бросили вещи в грузовик доставки и смотались, пристыженно убегая от груза воспоминаний, горечи и боли, захлестнувших их теперь уже маленькую семью в последний год. А направлялись они в маленький городок Ливенворт, практически затерянный в лесах Вашингтона. Путь был неблизким: семья Хармон пересекала страну от края до края, трясясь в старенькой легковушке, уже вторые сутки, вечерами прерываясь на сон, который, к несчастью пассажиров, не приносил удовлетворения.
Нащупав пачку любимых Мальборо Голд в кармане, девушка сжала ее в ладони.
"Господи, как же хочется закурить".
Эта мысль уже давно засела в голове. Девушке безумно хотелось почувствовать на губах горьковатый дым и вдохнуть его полной грудью.
В попытке, немного остудить это стойкое желание, она опустила окно, ощущая острую необходимость в глотке свежего воздуха. Пейзажи, проносящиеся мимо, просто завораживали — казалось, всё в этом штате было покрыто зеленью. Мимо со скоростью сто километров в час проносились массивные хвойные деревья: огромные сосны были полностью покрыты влажными изумрудными мхами. Через этот пушистый гобелен изредка проглядывало солнце — лучи медленно струились сквозь плотный покров, лишь изредка достигая земли. Здешний воздух, казалось, насквозь пропитался лесной сыростью. Девушка вдыхала его раз за разом, но, казалось, всё никак не могла вдоволь насладиться. В сочетании с музыкой этот пейзаж дарил безграничное спокойствие. Казалось, с каждым вдохом воздуха, с каждым намотанным на спидометр километром, проблемы уносились прочь.
— Вайлет, мы подъезжаем, помоги мне найти сотовый. — Голос отца бесцеремонно вторгся в её сознание, тем самым разрушая мимолётную идиллию.
Повернув голову на звук, девушка наблюдала не менее удивительную картину. Папа, не отрывая глаз от дороги, одной рукой пытался удержать управление, вцепившись в руль, другой же шарился в недрах бардачка, вмещающих в себя все возможные карты, чеки и гору прочего хлама, который вечно там накапливался. Лениво выдернув наушники, девушка нехотя присоединилась к поискам злополучного телефона. Спустя секунд тридцать предмет был ловко выужен из этого "ларца пандоры" и передан Бену.
— Спасибо милая, — пробормотал он, уже набирая номер.
Послышались гудки, а затем из трубки раздался голос.
— Здравствуйте, это Бен, мы подъезжаем. Да... да... Спасибо.
Еще пару минут отец что-то объяснял голосу из мобильника. Не имея никакого желания вслушиваться в телефонный разговор, Вайлет всунула "капельки" в положенное им место и продолжила наслаждаться музыкой. iPod заново воспроизвёл первые ноты композиции и из наушников заструился мелодичный голос солистки.
Oh, can't anybody see..?
We've got a war to fight,
Never found our way.
Regardless of what they say.
How can it feel, this wrong.
From this moment
How can it feel, this wrong.
Storm... in the morning light.
I feel no more can I say,
Frozen to myself.
I got nobody on my side,
And surely that ain't right.
Surely that ain't right.
О, неужели никто не видит?
Мы сражаемся в войне,
Мы так и не нашли свой путь.
Что бы там ни говорили,
Разве это может быть ошибкой?
С этого момента
Разве это может быть ошибкой?
Шторм
В утреннем свете.
Я чувствую,
Что ничего больше не смогу сказать,
Замкнувшись в своём оцепенении.
У меня нет сторонников,
И так, конечно, не должно быть,
Конечно, так не должно быть.
Музыка чудесным образом находила расстроенные струны, блокировала напряжённые рецепторы, позволяя расслабиться и погрузиться в сладкую негу. Вайлет словно становилась невесомой, вместе с музыкой забывалось
всё: тяжелые воспоминания и самые счастливые моменты проведенные в кругу семьи. Теперь они потемнели, окрасившись в траур, и именно они привносили сейчас это невыносимо саднящее чувство безграничной потери. Кто бы мог подумать что что-то светлое, приносящее радость, впоследствии обернётся настолько же тяжёлым грузом, всё время давящим на грудь и мешающим нормально дышать.
Разговор закончился и, поддавшись мимолетному порыву, девушка произнесла:
— Ты уверен что нам это необходимо?
Бен ошарашенно покосился на дочь. Где-то в недрах сознания он подозревал и боялся, что внутренне его дочь мечется между двух огней. Он прекрасно знал, что ей несвойственно отступать, она привыкла идти напролом, а не бросать всё и уезжать невесть куда, в надежде на новую жизнь.
— Я думал, мы уже всё обсудили и
вместе приняли это решение. Знаешь, иногда людям, пережившим тяжёлые душевные переживания, помогает смена места жительства. К тому же, там очень красиво. Дом стоит на отшибе, почти в лесу, свежий воздух — природа отлично снимает нервное напряжение.
Бен хотел донести до дочери свои убеждения и, при этом, не давить на неё. Он пытался показать, что это их общее решение, к которому они пришли вместе, но, кажется, безуспешно: его дочь насупилась, уже готовясь "окатить" его очередной колкостью.
— У меня умерла мать, у тебя — жена, а ты называешь это психозом?! — от возмущения её голос поднялся на октаву выше.
— Вайлет, я понимаю, сложно пережить...
такое без последствий, но я пытаюсь тебя поддерживать, и, знаешь, мне тоже не помешала бы твоя поддержка. Хоть иногда, — вспылив в ответ быстро пробормотал мужчина.
В последнее время его и без того замкнутая Вай, казалось, совершенно не желала настраивать связь с реальностью.
Закатывая глаза, девушка разгневанно прошипела:
— Знаешь, мне все равно какую формулировку ты используешь в этот раз, я просто хочу чтобы меня оставили в покое!
Когда она закончила свою гневную тираду, наушники снова оказались на положенном им месте.
Бен тяжело вздохнул. Оба пассажира старенького шевроле были выжаты не только дорогой, но и ситуацией, ведущей к смене места жительства.
— Милая, я не хотел тебя расстраивать, — смягчившись, Бен пытался успокоить дочь. — Думал, переезд встряхнёт тебя, заставит ненадолго отвлечься от всего этого. Тебе же понравился дом? Я видел ты улыбалась, увидев снимки.
— Папа дело не в доме, он правда чудесный. Дело во мне. Понимаешь,я просто не могу вести себя как раньше, улыбаться как ни в чём ни бывало... Мне больше не хочется строить планы, не хочется жить. Не в том смысле, что я хочу умереть, — быстро пробормотала она, не желая чтобы отец почувствовал негласный подвох, — нет, скорее хочется покоя, закрыться, побыть наедине со своими мыслями, — нервно теребя рукав, девушка поведала всё как есть.
Пару минут они сидели молча, каждый думая о своем. Она думала, что переборщила с высказываниями — а ведь даже не собиралась говорить это вслух! Бен просто не понимал, что произошло за эти пару минут, что послужило столь резким всплеском эмоций и казался озадаченным главным вопросом — как разрядить напряженную обстановку в салоне?
Через пару минут тишины Вайлет кое-как взяла себя в руки.
— Знаешь, может ты и прав, возможно, нам это пойдёт на пользу. Если честно, мне уже нравится здешний воздух. Он пахнет лесом, мхами и сыростью. Смотря на это, я, кажется, немного... расслабляюсь.
Бен улыбнулся.
"Кажется, вопрос решился сам собой," — пронеслось в его напряжённом сознании.
Машина проехала знак "Добро пожаловать в Ливенворт". Мужчина снизил скорость. Постепенно за окном начали появляться первые постройки. Заскучавшая девушка оживилась, глазея по сторонам. Сначала мелькали мелкие захудалые домики с прогнившей черепицей и осыпавшейся по краям краской, но чем ближе пассажиры авто приближались к центру крошечного городка, тем более приличными становились постройки. Спустя десять минут внимание Вайлет привлекли пара уютных кафе, небольшой торговый центр и крошечные магазинчики, продающие всевозможный товар, от принадлежностей для животных до винтажной атрибутики и комиссионных вещиц, так привлекающих молодую особу.
Машина свернула за угол, и Бен сбавил скорость до минимума. Из-за небольшой аварии дорога была перегорожена. С черепашьей скоростью они отдалялись от центра. Снова стали появляться блеклые домики, и огромный заброшенный особняк, плавно проплывающий в окне, волей-неволей заставил обратить на себя внимание. Его крыша почти полостью отсутствовала, краска поблекла и осыпалась, окна смотрели мёртвыми пустыми глазницами, а распахнутые двери казались пастью громадного чудовища, заманивающего к себе всех, кто осмелится вторгнуться в его владения. Она подумала, что если подойти слишком близко, то чернота затянет внутрь и заставит вечно скитаться по одиноким прогнившим коридорам и комнатам. Гнетущее волнение навалилось как будто из ниоткуда, кожа покрылась мурашками, а сердце начало отбивать чечётку. Это здание необъяснимым образом вселяло ужас, хотя Вайлет не относила себя к пугливым. Спустя пару минут постройки и вовсе закончились. Последний дом, что она разглядела, был маленьким, новый на вид, коттеджем с ухоженной лужайкой и крошечной верандой. Он так разительно отличался от окружающих его зданий, что будто был миражом оазиса среди жгучих песков Сахары.
Автомобиль свернул на проселочную дорогу и, минуту спустя, взорам пассажиров открылся живописный пейзаж. С одной стороны зеленел луг, вдалеке за которым проглядывалась кромка леса, а с другой — расположился небольшой домик, который Вайлет уже приходилось видеть на снимках. Он был облицован тёмно-коричневым, цвета молочного шоколада, деревом, с огромными, почти панорамными окнами, опоясывающей почти по всему периметру террасой и несколькими крошечными балконами на втором этаже.
Девушка улыбнулась. Дом ей нравился, он казался уютным. Вайлет уже представляла как сидит на террасе, закутавшись в тёплый плед с занимательной книгой и кружкой ягодного чая или горячего шоколада.
— Это он, мы приехали? — улыбнувшись своей особенной улыбкой спросила та.
Мужчина обернулся и увидел на лице дочери полуулыбку — один уголок её губ приподнимался. Он знал дочь всегда так делала, когда была обрадована. Это была её своеобразная замена улыбки, что-то присущее ей одной. Не удержавшись, Бен улыбнулся в ответ.
— Да, думаю, мы на месте. Разрешите представить, наш новый дом, — ответил он.
Распахнув дверцу автомобиля, Вайлет ступила на мелкий гравий, уютно шуршащий под подошвой обуви. Поток ветра окутал её, в надежде стянуть чёрную замшевую шляпу. Осматриваясь, девушка пыталась уловить как можно больше деталей новой обстановки. Смотря на всю эту природную идиллию, ей очень захотелось чтобы это место
действительно стало их новым домом.
Услышав звук работающего транспорта, из-за двери показалась женщина, на вид лет пятидесяти, со светло-каштановыми волосами, подстриженными довольно коротко. Завидев машину, она улыбнулась, помахала рукой и направилась в строну приехавших.
Заметив риэлтора, Бен, следом за дочерью, выбрался из автомобиля и направился навстречу.
— Здравствуйте, Марси, это моя дочь Вайлет, очень рад, что вы смогли выкроить для нас время, — приветливо пожимая руку произнёс он.
Женщина широко улыбнулась, кивая головой в знак приветствия.
— Здравствуйте, — сухо поздоровалась девушка.
— Добро пожаловать, — женщина решила не тратить время на бесполезную болтовню и перешла сразу к делу. — Итак, вы бы хотели чтобы я провела экскурсию или... — Женщина продолжала улыбаться.
— Если честно, мы сильно вымотались в дороге и хотели бы просто забрать ключи... В экскурсии нет необходимости, я уверен, Вайлет сама всё разведает после того как отдохнёт как следует. Скоро должны приехать наши вещи, и я бы тоже хотел немного передохнуть перед их разгрузкой, — перебил риэлторшу Бен, лукаво подмигивая дочери.
— Ну как знаете. Как говорится, "желание клиента — закон," - откликнулась женщина, доставая из своего элегантного чёрного клатча связку ключей.
Несмотря на весь её приветливый антураж, Вайлет показалось, что она уж слишком распинается. К чему бы это, ведь дом уже куплен и нет причин так угодничать.
— Очень рада была с тобой познакомится, — сказала она девушке, не снимая с лица свою фальшивую улыбочку.
— До свидания, Бен, надеюсь, вам здесь понравится. — Марси развернулась на каблуках и направилась к своему крошечному тёмно-зеленому смарту. Помахав риэлтору на прощание, отец с дочерью переглянулись и, уже спустя минуту, остались одни у порога своего новоиспечённого жилища. Не говоря ни слова, они направились к двери.
— Ну как тебе? — спросил мужчина у дочери.
— Старовата для тебя. Думаю, ты можешь найти себе и помоложе. — Вайлет ехидно усмехнулась. Секунду она наблюдала на лице отца полную растерянность, как вдруг грудь его затряслась, и он разразился хохотом. Это было так заразительно, что Хармон не сдержалась. Ещё пару минут они смеялись в надрыв. Вайлет давно не чувствовала себя так хорошо. Смех по-своему излечивал душу.
— Да, это место точно идет тебе на пользу. Не пробыв тут и часа, ты уже мочишь шутки, заставляя меня надрывать живот.
Девушка ухмыльнулась, сама не заметив как её настроение поползло вверх.
— Просто не смогла удержаться, — бросила она.
Дверь распахнулась, впуская новых жильцов, и их взорам предстала просторная гостиная. Вся мебель в помещении была тронута стариной, что не могло не радовать девушку, но, в тоже время, в помещении присутствовала нотка "охотничьей хижины" — камин был выполнен из светлого камня, на стене рядом висело несколько чучел голов парнокопытных животных, а на полу между диваном, несколькими креслами, покрытыми желтовато-бежевой обивкой, и камином, расстилалась тёмная шкура какого-то крупного животного. Вайлет подумалось, что она медвежья.
Осматривая своё новое жильё, девушка обнаружила полностью осовремененную, отличающуюся от интерьера гостиной, кухню. Вся техника блестела хромированной сталью и лишь столешница и кухонный островок были сделаны из тёмного, почти чёрного гранитного камня, а из громадного окна открывался потрясающий вид — огромные пихты и сосны скрывали свои кроны далеко вверху.
Дом выглядел немного мрачновато, но в тоже время казался уютным.
Пройдя дальше, она обнаружила огромную винтовую лестницу. Это был просто восторг — Вайлет всегда нравились такие сооружения из дерева. Быстро забравшись вверх, она очутилась в просторном коридоре, где виднелось три двери. После открытия первой, перед её оливковым взглядом предстала небольшая комната, стены которой покрывало всё то же "кофейное" дерево. Мебели в этой спальне совсем не было, а из окна виднелись всё те же сосны, только теперь их кроны слегка проглядывались вверху. Над ними кружили какие-то довольно крупные птицы.
Быстро потеряв интерес к этой спальне, Вайлет продолжила изучать этаж. Она направилась к следующей двери, расположившейся у противоположной стены коридора. Войдя во вторую спальню, она сразу заприметила окно. Внимание привлёк не только вид, выходивший на заднюю часть их внутреннего дворика — хвойный лес находился буквально в нескольких десятках метров, — но и дверь, расположившаяся рядом. Пройдя к окну, девушка убедилась в своей догадке — за дверью располагался маленький балкончик.
Открыв дверь, она ступила на крошечный участок пола и посмотрела по сторонам. От вида захватило дух. Впереди вздымались к небу невероятных размеров хвойные деревья, обросшие толстым слоем уже знакомого изумрудного мха. Они росли слишком близко, не давая солнцу вторгнуться в свои владения, и от этого создавалось впечатление, что лес погружён в дрёму. Зачарованная видом, Вайлет осознала, что выберет эту комнату. Не только из-за вида, но и потому что на этом балконе можно было всласть насладиться Мальборо, так долго ждавшими своего часа в её кармане.
"Вот чёрт, до чего живописное место. Нельзя просто смотреть на это, не впуская в сердце. Надеюсь, я стану художником или поэтом, а не сойду с ума, стану отшельницей и уйду бороздить просторы лесов. Хотя, хах, скорее всего второе," — думала Вайлет.
Решив, что Мальборо наконец дождались своей звёздной минуты, она выудила сигарету из пачки, уже предвкушая аромат и привкус никотина на губах, но вдруг услышала гудок машины, оглашающий о прибытии доставки вещей. Засунув сигарету обратно в пачку, блондинка направилась на первый этаж, собираясь составить компанию отцу. Оказавшись на первом этаже, девушка проследовала за ним на крыльцо.
— Ну как тебе дом? Уже выбрала в комнату? — спросил Бен.
— Да, мне нравится та что с балконом, выходящим на задний двор. Там вид просто по-о-о-отрясающий открывается. Пап...
— М-м-м?
— Я рада, что мы будем жить тут, — вылетело из её рта.
— Я тоже, милая. А теперь пойдём, нам предстоит мно-о-о-ого работы, — немного пародируя дочь, ответил тот.
Они направились к небольшому грузовику, доставившему их пожитки.
Следующие несколько часов ушли на разгрузку, перетаскивание и распаковку коробок различной тяжести и размера. Когда последняя коробка оказалась за дверью новоиспеченной спальни Вайлет, та плюхнулась на кровать, только что собранную Беном. Матрас был мягким, недавно купленным в каком-то неизвестном ей мебельном магазине. Комната, теперь принадлежащая умотавшейся блондинке, всё ещё казалась полупустой: из мебели пока были собраны лишь кованая кровать с ажурными завитками над изголовьем и небольшой комод. Кровать расположилась у стены, противоположной окну, и, после падения на кровать, взгляд девушки сам по себе устремился вперёд. В этот момент Вайлет сильно удивилась: оказалось, что уже темнело. Взглянув на часы, она обнаружила, что уже почти десять вечера — оказалось, разгрузка продолжалась не меньше пяти часов. Она даже не заметила, как быстро пролетел остаток дня.
Мысли постепенно вернулись к матери. На душе опять заскребли кошки. Девушка поднялась с постели, взяла с края комода сигареты и направилась к двери балкона. Выйдя наружу, она чиркнула зажигалкой. Вспыхнул оранжевый уголёк, и Вайлет сделала долгожданную первую затяжку. Дым заструился в лёгкие, окружая её лёгким облачком. Она посмотрела вдаль — солнце почти скрылось за горизонтом, озаряя небо ярким оранжевым пламенем, проглядывающим за рваной кромкой леса. От густой чащи расползался лёгкий ночной туман. Белый и прозрачный, он был почти невесом и нежно укутывал в своих объятиях мягкую травку.
"Я бы хотела стать туманом, — подумала она, — появляться ночью и растворяться с первыми лучами солнца. Туман не способен чувствовать, переживать, испытывать сожаление и смятение".
Завороженная буйством красок, она долго стояла, любуясь огненным горизонтом, погружённая в свои мрачные мысли. Очнувшись, оказалось, что сигарета, зажатая между пальцами, почти истлела. Непонятный звук из глубины леса, казалось, оживил лес, застав врасплох не только её — птицы судорожно сорвались с веток и устремились вдаль. Тело сковало страхом, рвущимся из глубин подсознания. Она поёжилась, потушила сигарету о внешний край балконного ограждения и юркнула в комнату, шумно захлопнув за собой дверь. Сердце стучало тысячами отбойных молоточков, грозясь вырваться из грудной клетки. Выдохнув Вайлет попыталась успокоиться и унять сердцебиение.
"Что со мной, с каких пор я пугаюсь любых шорохов? Должно быть, расшатанные нервы дали о себе знать," — думала та. Тряхнув головой, она попыталась стряхнуть ужас. Бесполезно. Сейчас ей было просто необходимо разрядится.
Рука сама собой потянулась к сумке, вытаскивая крошечную коробочку с лезвиями. Девушка направилась в сторону ванной. Захлопнув за собой дверь, блондинка поймала себя на мысли, что её пристрастие уже стало обыденным — сколько раз она, поддавшись порыву, таким образом выпускала пар. Пожав плечами, словно говоря себе, что ей все равно, девушка достала одно из лезвий и провела им по тыльной стороне запястья. Появились первые горошины алой жидкости, постепенно соединяющиеся в ровную полоску. Этого было мало — за первой появилась и вторая, за ней — третья, кровь уже капала на ободок раковины, когда Вайлет наконец почувствовала, что адреналин покидает артерии и вены. Она смыла кровь струёй тёплой воды и, убрав "успокоительное" на отведённое ему место, вышла из уборной. Сделав пару шагов к кровати, она почувствовала, как на на неё нахлынула не просто усталость — казалось, что веки покрылись свинцом и держать глаза открытыми стало непосильной задачей. Хармон плюхнулась на кровать и спустя несколько десятков секунд провалилась в беспокойный сон.
****
Она стояла на окраине леса, у самой его кромки — оттуда доносился всё тот же шуршащий звук. Он напоминал очень тихий шёпот множества голосов. Напрягая слух, Вайлет пыталась разобрать слова и неосознанно сделала шаг под крону деревьев. Шёпот будто отдалялся, заманивая её дальше, заставляя делать шаг за шагом в тщетной попытке догнать голоса.
Неожиданно, впрочем как и бывает во снах, она очутилась на пороге огромного особняка, привлекшего её внимание по дороге. Как и тогда, его двери были распахнуты. За ними стояла непроглядная тьма — девушка подумала, что, очутившись внутри, её можно будет ощутить кожей. У самого порога тьма шевельнулась, и перед её взглядом предстал странный "человек", чьё лицо почти полностью скрывал капюшон. Лишь ядовитая ухмылка бросалась в глаза. Он махнул ей рукой, приглашая зайти "в гости", и, поддавшись необъяснимым чарам странного незнакомца, Вайлет и не заметила как очутилась внутри.
Девушка вздрогнула — тьма и правда была осязаема, она въедалась в кожу, оставляя после себя мерзкое ощущение, будто пачкала душу. "Мужчина" схватил её за руку, затягивая в "недра ужаса", и Хармон, уступив панике, рванула руку назад, нечаянно задев капюшон, который, к её огромному сожалению слетел, открывая лицо незнакомца. Оказалось, улыбка — это единственное, что от него осталось — кожи на лице почти не было, а вместо глаз зияли две огромные, заполненные, как ей показалось, ещё более густой тьмой глазницы. Девушка заметила мелкое шевеление — это черви жрали остатки плоти. Окончательно обезумев от ужаса, она пыталась закричать, но бесполезно — звук застрял в горле, и вместо звонкого визга вышел еле слышный писк. Боковым зрением Вайлет уловила еле заметное движение и повернула голову, не желая быть схваченной ещё одним постояльцем этой обители тьмы. Но то, что выплыло из темноты, совершенно выбило её из колеи.
Там стояла мама. Она выглядела ужасно: кое-где её кожа осунулась, местами плоть прогнила, оголяя мясо и сухожилия. Вивьен ничего не говорила, не пыталась помочь, просто стояла и смотрела с грустной полуулыбкой и ничего не выражающим взглядом. Да, это была её мама, но в тоже время не она, как будто перед ней стояла лишь её оболочка. Душа давно покинула тело, и от этого становилось ещё страшнее.
Она потянула к ней свои посиневшие полуразложившиеся руки и...
****
Распахивая глаза, Вайлет обнаружила, что кричит во всё горло. Тело покрылось испариной. Дверь в спальню распахнулась, впуская ошарашенного отца. Секунда — и он уже подлетел к дочери, видимо, собираясь встряхнуть её, заставить проснуться, но, подойдя ближе, он понял, что она и сама неплохо справилась с этой задачей.
— Милая, что случилось? — Хармон поняла, что его голос дрожит. Х-м-м, видимо она неслабо его напугала. В ушах всё ещё стоял звон собственного крика, но мозг уже начал осознавать, что это просто сон.
Девушка выдавила из себя:
— Просто кошмар, извини что разбудила. Наверное, это из-за переезда. Новое место... Не волнуйся, всё в порядке.
Остатки сна потихоньку покидали сознание.
— Иди выспись, завтра тебя ждёт первый рабочий день в этом городе.
Отец не унимался.
— Детка, может дать тебе снотворное или сделать чаю с ромашкой и мятой? Он неплохо успокаивают.
Закатив глаза, девушка промямлила, что и так нормально уснёт. В последнее время отец просто душил своей заботой, что не могло не раздражать её замкнутую натуру. Ей вспомнилось, что первые несколько недель после смерти мамы, она почти регулярно просыпалась в холодном поту, вопя на всю спальню, но уже спустя пару минут не помнила чего именно она так пугалась.
Закутавшись в одеяло, Вайлет медленно погрузилась в сон, на этот раз без сновидений.
