Что-то новенькое...

Насколько Начо Чиииз может быть горяч? На этот вопрос Стив не может ответить даже самому себе. Не важно, человек он, или чипса. Взгляд из под очков, каким бы он ни был сейчас, всегда выражает слишком много уверенности. Будучи маленьким кусочком чипсы он позволяет себе смотреть на всех свысока! И он имеет на это полное право... потому что его крутость доказывается действием, он не говорит просто так. Он говорит по делу. Он может сделать все...все... В том числе и свести своего сына сума. Как в плохом смысле слова, так и в хорошем... И вот сейчас он так самодовольно смотрит на него, на великолеееепного неприкосновенного ПИЦЦУ СТИИИВА! Отец сейчас кажется Стиву слишком большим... Ему намного комфортнее, когда они на одном уровне. То есть оба кусочки, или же оба люди. Сейчас не совсем тот случай. Стив вообще не понимает, как он... мог согласиться на это? Хотя выбора у него обычно нет. Его отец слишком настойчив. Он всегда получает ВСЕ, что хочет. Хочет сегодня пиццу Ив - получает. Хочет, чтобы сын встал перед ним на колени - Стив делает это. Хочет, чтобы пицца надел на себя платье - с этим проблем нет. Стив...не может противоречить своему отцу. И может даже дело не в том, что он его отец, которого он слушается безоговорочно. Может Стиву просто нравится...вся эта игра Начо. Просто он не признает этого... Сейчас все по-другому... Он такой большой. Маленький кусочек пиццы на руке.. человека Начо. Кусочек едва больше его ладони. Все, что ему остается делать сейчас, это смириться с ситуацией. Ему было страшно такое проявление ласки. Почему? Потому что кто-то больше него в разы, человек... который так близко подносит его ко рту... просто инстинкты самосохранения у Стива были в порядке. И так уж вышло, что хотелось дергаться от такого и отталкивать. Так было...первые несколько секунд. Но язык его отца внезапно стал на удивление приятен. Его горячее дыхание совсем близко больше не пугало. Каждое новое прикосновение языка к сыру вызывало у Пиццы...очень странные ощущения. Стив цеплялся за ладонь Начо маленькими пальцами и мягко выгибался навстречу языку. Более не хотелось уже ни о чем думать. Самодовольный взгляд отца сводил сума... его язык сводил сума... он сводил сума. Стив в очередной раз должен был признаться самому себе, что его отец выиграл и сегодня. И его победа, как ни странно, не была горькой и противной для Пиццы. Приятно. Горячо... странно... - Па-..ахх!...Пап-... ст...стой...!! - Стив едва ли не задыхается, когда кончик языка Начо настойчиво скользит по его сыру около самого кусочка пепперони. Отец знает, как и где ему приятно, не важно, в какой он форме... он пользуется этим. Конечно же он не остановится, пока не добьется своего! Все, что остается кусочку, это просто цепляться за него пальцами и уже не сдерживать стоны, что так и рвутся наружу. Еще немного умелых касаний языка Начо, и по его ладони стекает жидкий горячий сыр, а Стив, краснея, закрывает лицо ладошками и пытается отдышаться. - Вкусно, хаха! - отец самодовольно ухмыляется, слизывая сыр вокруг кусочка Пиццы. Он знает, как Стив сейчас смущен, и пользоваться такими моментами, чтобы смутить его еще больше, его любимое дело! Стив замечает про себя, что впервые позволил кому-то, и уж тем более человеку, себя облизать. И трогать...вот так... Была непривычна эта разница...в росте. ВО ВСЕМ! Но не сказать, что тот был против. Он доверял своему отцу, даже слишком. И вот теперь, кажется, у Начо появился еще один способ свести его сума, которым тот будет активно пользоваться...