Из Ада реальности Каждый сбегает в свой собственный рай.
Я всегда был один. Неважно где, неважно когда, неважно с кем. Люди вокруг меня всегда были мне далеки. В любой компании для меня не было места. Никто не понимал меня, да и я не понимал никого. Книги всегда были мне ближе и родней. Лишь в том далеком мире я мог найти спокойствие и удовлетворение. Истинный мечтатель, я не хотел принимать этот мир таким какой он есть, а потому бежал. В тот далекий и недостижимый мир фантазий. Для меня там всегда было место и никогда не было никаких ограничений. Даже в учебниках я мог найти свою чарующую красоту. Потому и стал таким заучкой. Когда все ребята бегали во дворах радостными стайками, играя в футбол и догонялки, я предпочитал сидеть за книгами и учебниками. Когда, будучи подростками, все, повинуясь гормонам, влюблялись, я гонялся за новыми выпусками своих любимых авторов, будто наркоман за новой дозой героина. Конечно, со мной пытались подружиться, но очень скоро отставали, видя, что сам я не стремлюсь ни с кем общаться. Но даже так я не чувствовал себя одиноким, нет, ведь у меня были свои, вымышленные, друзья и мои книги.Кидаются в крайности… Кто ты и с кем? Поскорей выбирай!
Из-за моего пристрастия к печатным произведениям меня часто гнобили. Я регулярно попадал в руки к хулиганам, терпел оскорбления. Я даже немного благодарен им (насколько можно быть благодарным людям, которые регулярно, с поводом и без, избивали тебя), ведь с их помощью я научился абстрагироваться от окружающего меня мира. Я жил для того, что бы учиться. Точнее, существовал. Человек — существо социальное, без общения он начинает увядать. И такое существование меня вполне устраивало, хотя изредка, одиночество точило мою душу. В такие моменты я думал, как было бы, будь у меня настоящие друзья. Я изнывал без настоящего человеческого общения, прекрасно видя это, но, не желая хоть как-то менять своё положение. Делать вид, что все так и должно быть стало для меня обыденностью. Все же, иногда появлялись те, кто наполнял мой мир светом, с кем я мог общаться и, даже, дружить, но и они вскоре уходили, ведь кому нужен такой, как я? Со временем я привык, к тому, что ни один человек не задерживался надолго в моей никчемной жизни. Я решил, что куда лучше просто плыть по жизненному течению, не привязываясь ни к кому и ни к чему. Ведь любое проявление симпатии рано или поздно приносит боль. Я не хотел наступать на эти грабли…***
И вот однажды пришло время нарушить собственные законы
В наш класс довольно часто переводятся другие ученики, и новостью этой не удивишь никого. Вот и я не обратил никакого внимания на сей инцидент. Уже на подходе к классу я слышал перешептывания девчонок. Когда я зашел внутрь, многие сгрудились около последних парт. Было шумно, я слышал смех и бурные обсуждения. Я как обычно подошел к своей парте, но не успел усесться, как на меня налетела, истерично визжащая девочка — Наташа — с которой я немного общался (я помогаю ей с домашним заданием, а она за это регулярно приносит мне новые книги из их семейной библиотеки). — Он такой, такой…!!! — только и мог разобрать я. Притормозив ее, схватив за рукав белоснежной блузки, спросил: — Какой? — А ты сам погляди! — тут же отозвалась она, показывая рукой на самую толпу. Решив, в конце концов, что самостоятельно я и не пошевельнусь, она схватила меня за руку и потянула в самую гущу, постоянно толкая мешающих ей людей. Наконец, Наташа перестала толкаться, вместо этого сильнее сжала мою руку и потянула на себя, заставляя выйти вперед. Там, за обыкновенным школьным столом сидел он, новенький, поднявший столько переполоха. Рыжие волосы обрамляли светлое лицо, а улыбка делала его похожим на небожителя. Только белых крылышек не хватает. Он смотрел только на своего собеседника, но иногда удостаивал взглядом и рядом стоящих ребят. Вдруг он обвел взглядом толпу, будто выискивая кого-то и, ни с того, ни с сего, остановился на мне. Голубые глаза, похожие на два маленьких озера, пригвоздили меня к месту, но всего на секунду. Смутившись чего-то, он вновь перевел взгляд на собеседника, даже не заметившего перемены в настроении слушателя. Наташа радостно взвизгнула, приняв этот взгляд на свой счет, и убежала, увидев вошедшую в класс подругу. Я постоял на месте, разглядывая незнакомца — Данилу — кажется, еще немного и удалился к своему месту. Урок начался, а я не мог отделаться от чувства, что меня кто-то разглядывает, из-за чего постоянно оглядывался и отвлекался. Этому чувству не было оправдания — ну кто на меня мог смотреть? Абсурд! После стало спокойнее, и до конца дня я ходил как обычно, в комфортном одиночестве.***
Обычно после уроков я сразу удалялся в библиотеку, не обращая ни малейшего внимания на окружающих. По привычному маршруту я направился к своему самому любимому месту в школе. Почти моему второму дому, настолько часто я там нахожусь. Вдруг, меня за плечо кто-то схватил. — Ната-ашь, не сей… — по привычке начал я, но оглянувшись, я резко замолчал, поняв, что это не Наташа. Так и не отпустив моего плеча, на меня уставился ни кто иной, как-то самый новенький. Он светло улыбнулся, а я дернулся, вынуждая его отпустить меня. -Тебе еще чего, — не церемонясь кинул я так ядовито, как только смог. -Ты не занят? Может, сходим куда, познакомимся? — не переставая улыбаться, спросил он. И не отпугнула же его моя хмурая физиономия. -Не думаю, что это хорошая идея. Я направляюсь в библиотеку, и планы свои менять не собираюсь, а такому как ты там точно будет скучно. — Ну почему же? Я, может, читать люблю, — надулся он. Я фыркнул. Нашелся мне тут, ребенок. — Ладно, пофиг, хочешь так пошли, только обещай не мешать мне и не шуметь, — кинул я, отворачиваясь, подмечая краем глаза его кивки головой. Ребенок…***
Так и началось наше общение. Тогда, в библиотеке, он все-таки сумел разговорить меня до такой степени, что я согласился сходить в кафе. А после мы стали достаточно часто гулять вместе. В самом начале это были разговоры о всевозможных книгах (он оказался достаточно начитанным), после он начал таскать меня по всевозможным выставкам и даже фильмам. В школе мы не разговаривали, и никто не знал о нашем бурном общении. Обычно он перехватывал меня после уроков, и, не отпуская руки (что мне сначала не нравилось, но потом привык и сам стал протягивать руку), тащил меня куда-нибудь. Впервые у меня появился настоящий друг. Человек, который запал мне в душу, которым хотелось дорожить, для которого хотелось освобождать время. И в конечном счете я стал читать книги, которые нравились ему, смотреть фильмы, которые он советовал мне. Осознавая, что однажды все это ему надоест. И мой пессимизм оттолкнет его. И уйдет. Бросит. Покинет, не оглянувшись и ни слова не сказав на прощание. И даже так, я поддался соблазну, упал в эту пропасть.Время не терпит, Время не ждет и не лечит оно.
Общение с другими людьми доставляет слишком много проблем. Они лишь отнимают время, а после уходят из твоей жизни, оставляя после себя лишь боль и разочарование. А время — самый худший из докторов. Оно лишь заливает все противной зеленкой, обжигая ткани, не обращая внимания на крики боли. И ходишь ты, как зомби. С зелеными незаживающими ранами и необрезанными вовремя гниющими ошметками кожи, которые уже будто не принадлежат твоему телу, но прикоснувшись к ним, ты все еще чувствуешь эту обжигающую боль и сожаление. И именно это самое ужасное во взаимоотношениях между людьми. Именно поэтому лучше не иметь никого. И не важно, что это почти что трусость. Зная это, я ни разу не попытался оттолкнуть его. И после, когда для меня это переросло во что-то большее, я ни разу не попробовал вернуться в свое одиночество. Слишком мне хотелось купаться в лучах его улыбки. Зависимость, от которой алеют скулы и сердце заходится в грудной клетке. От страха быть брошенным и счастья от каждого взгляда в свою сторону. Порой казалось, что он тоже чувствует это. От этих самых взглядов и улыбок заботливо-нежных, и касаний осторожных. И готов был отдаться, повинуясь одному лишь слову. И от понимания невозможности всего этого выть хочется волком, выламывать пальцы, дрожать, цепляясь за рубашку.Душный и терпкий Воздух, не спится, открыто окно.
Я даже как-то не понял, когда ты перестал быть для меня не только «знакомым», но и «другом». Когда тексты книг перестали заботить меня и вместо раздумий над очередной интересной строкой я начал думать лишь о тебе. О том, какой же ты красивый Или куда ты меня поведешь на этот раз Как мне нравится твой голос Твои шутки просто потрясающие Хорошо, Наташа открыла мне глаза на мир. Мы просто сидели в классе и она сказала, что я не свожу с тебя глаз. И лишь поле этого я действительно стал следить за своими действиями и мыслями. Я ужаснулся. Ужаснулся тому, насколько сильно я стал зависим от тебя. Твоего смеха, запаха, прикосновений, от того, что ты просто рядом. А ведь когда-то именно я зарекся себе привязываться и даже не заметил, как… Но самое главное, как на это отреагируешь ты, когда тоже заметишь. И тогда я решил уменьшить количество нашего общения. Ты должен был понять, ведь это было очевидно. Я — отшельник, что должен вечно скитаться в одиночестве, в то время как ты должен быть в компании таких же прекрасных людей как и сам. И я точно в этой вечеринке богов участвовать не могу. И когда ты в очередной раз хватал меня под руку после уроков, я лишь сбрасывал ее с себя и уходил домой. В свое родное одиночество, почти заброшенное мной же, что стало тяготить меня больше чем когда-либо. Но тогда я был слепым эгоистом и совсем не видел, что мое одиночество тяготит не только меня, но и того, кого в мыслях своих я нарек Богом.Открыта душа — Нараспашку, навылет, навынос, на внос.
До тех пор, пока ты не ввалился в мое открытое окно. Мокрый от дождя, с опухшими глазами и, кажется немного пьяный. Ты бормотал какие-то мольбы о прощении, говорил, что чтобы ты не сделал этого больше не повторится никогда, только бы я вернулся к нему, а я не понимал что происходит. И тогда ты рассказал все. И о влюбленности в меня, которую я, якобы заметил, и о боли, что перенес из-за меня. Что он никогда бы не сделал мне ничего, даже не подкатил бы без прямого намека от меня. А что я? Я стоял как вкопанный, понимая, что мы оба слепые глупцы.Живу не спеша — На потом, навсегда, на разрыв, на износ.