Veto – It's A Test pt. 2
В классе слишком шумно. Ноа скачет, как ненормальный, по партам, то и дело заглядывая девчонкам в декольте, Мерседес ковыряется в своем телефоне, Рейчел рисует звездочки в своем блокноте, а Курт смотрит в доску опустошенным взглядом. Учитель истории заболел, и ему пока не нашли замену. Учеников попросили остаться в классе, но Курт слишком сильно ненавидит всех людей в этой школе, и у него есть только одно желание – сбежать домой.
Но это не выход, потому что мистер Донован обещал зайти в конце урока и проверить, все ли остались на своих местах. Поэтому Курт смиренно сидит на своем месте, надеясь, что никто из этих придурошных футболистов не пристанет к нему.
Несмотря на шум в кабинете, Курт отчетливо слышит тиканье часов, висящих на стене над доской. Секундная стрелка будто поменялась местами с минутной, и вообще не движется, застыв на одной и той же цифре. Курт пробовал читать книгу, но звук перемещающихся стрелок раздражает его еще сильнее, чем глупые подколы Пакермана, забравшегося на учительский стол и разглагольствующего на тему великого переселения всех крутых "телочек" в его комнату.
Курт жалеет, что не носит каждый день с собой беруши, и делает мысленную пометку их приобрести. Глупость людей, сидящих вокруг него, зашкаливает и больно бьет по самолюбию Курта. С ними не так, как с Блейном. С Блейном легко, с Блейном интересно, с Блейном все по-другому. Кажется, что любое море по колено, лишь бы рядом был Блейн.
Курт еще не понимает, влюблен он или нет, потому что никогда никого не любил, но одно он знает точно –
он хочет увидеть Блейна. Сейчас.
Поэтому он хватает свой телефон с потертой столешницы парты и набирает смс. Пока он пишет текст, его уши ярко краснеют – таких слов даже он от себя не ожидал. Но ведь для того, чтобы увидеть Андерсона, нужно что-то существенное. Хотя Курт все еще боится, что Блейн примет его за извращенца.
– Нужно уволить управляющего отеля "Paradise", очевидно, что он не справляется с этим раем. Постоянные жалобы от гостей и персонала завалили наш почтовый ящик, – кричит мистер Джонс с другого конца этого бесконечно огромного стола, пытаясь добиться внимания Андерсона. Сам же Блейн сидит, словно статуя, на своем месте, и смотрит в окно, стараясь полностью абстрагироваться от этого давящего шума совета директоров.
Андерсон думает о том, что сейчас делает Курт. В школе ли он, и если да, то учится ли он прилежно или же где-то прогуливает уроки. Блейн знает, что Курт – способный ученик, ведь в той информации, что накопал ему друг, четко была расписана вся жизнь юного Хаммела.
Но Блейн все равно подсознательно переживает за него и даже не из-за того, что лишил его девственности, или что спит с несовершеннолетним. Дело в том, что Блейн не хочет, чтобы в жизни Курта было хоть что-то плохое. Андерсон всем сердцем желает, чтобы Курт добился определенных высот в карьере актера, певца или модельера, да не важно. Просто Блейн хочет, чтобы у Курта было все, чтобы он никогда не страдал. Эта идея сама по себе абсурдна в голове Блейна, она эгоистична и иррациональна. Блейн сам неосознанно причиняет ему боль, утаивая от него свой секрет.
– Мистер Андерсон, Вы с нами? – вопит в очередной раз Джонс, надеясь, что Блейн разберется с его проблемой.
– Мистер Джонс, Вы думаете, мы каждый раз собираемся здесь, чтобы уволить какого-то управляющего? У нас есть дела поважнее, а этим пусть занимается отдел кадров. Насколько я помню, в этом и заключается их работа, – отвечает Блейн, в его голосе сквозит сталь. – И я знаю, что этот управляющий прекрасно справляется со своей работой, не его вина, что и Вы, и он спите с одной и той же горничной. Мне кажется, здесь вина самой девушки.
Джонс застывает с открытым ртом и падает обратно на свой стул, не в силах сказать ни слова.
– Джентльмены, нам нужно обсудить возможные подходы к расширению моего бизнеса. Я с удовольствием выслушаю Ваши предложения, – продолжает Блейн, подвигаясь ближе к столу и укладывая на нем свои руки, сцепленные в замóк.
Внезапно его телефон вибрирует в кармане, и он, извиняясь перед этими влиятельными людьми, лезет к себе в карман.
Я хочу, чтобы ты взял меня сзади. Сейчас.
Глаза Блейна вмиг округляются, и он поднимает взгляд на переговаривающихся директоров, а затем произносит:
– Предлагаю перенести нашу встречу на следующую неделю, а Ваши подготовленные презентации я жду у себя на почте до конца сегодняшнего дня.
Блейн встает и, больше не произнеся ни слова, удаляется из огромного офиса. Он быстро идет по коридору и жмет несколько раз на кнопку лифта. Андерсон совершенно точно знает, где сейчас Курт, и мысленно радуется тому, что главное административное здание находится ближе к школе Хаммела, чем все отели Блейна.
Курт нервничает, его телефон молчит уже десять минут, а до конца урока осталось всего двадцать. Блейн до сих пор ничего не ответил, и Курт понимает, что его сообщение было явным перебором.
– Чего это ты на телефон поглядываешь? – щурится Рейчел с соседней парты, ее волосы идеально приглажены, а свитер с оленем идеально отвратителен.
– Я хотя бы ради самоутверждения не рисую звездочки везде, где можно и нельзя, – ядовито отвечает он, а взгляд предательски скользит обратно на экран телефона.
Я здесь.
Сердце Курта пропускает несколько ударов, он молча встает со своего места, он слышит где-то за спиной глухой вопрос Мерседес о том, куда он направляется.
– Я в туалет, – произносит он, а сам не слышит своего голоса из-за стука собственного сердца, бешено трепещущего в груди.
Курт бежит по школьному коридору в своих дизайнерских туфлях, ругая себя за то, что надел теплый свитер крупной вязки, который никого и ни за что не сможет возбудить, но все-таки радуется своим обтягивающим брюкам, ведь его ноги смотрятся великолепно в них.
Курт выбегает через черный ход, интуитивно чувствуя, что машина Блейна стоит за школой. Он останавливается и дальше идет спокойным шагом, отряхивая себя и поправляя задравшийся свитер. Курт видит машину Андерсона и радуется, что она полностью затонирована. Он еще не настолько смел, чтобы заняться прилюдно сексом с Блейном, но темные стекла машины сами по себе возбуждают. Курт не знает, хочет ли его сейчас Блейн, смотрит ли он на него. Он представляет плотоядный взгляд Андерсона и ускоряет свой шаг, нервно оглядываясь по сторонам.
Курт открывает дверь машины, проскальзывает внутрь и первым делом протягивает руки к Блейну, обхватывая его скулы ладонями, и тянет его на себя, крепко целуя его в губы. Он скользит по ним языком, с удовольствием ощущая, как Андерсон горячо выдыхает и вцепляется в его талию руками, сталкиваясь с ним торсом. Руки Курта скользят в волосы Блейна, взъерошивая непослушные кудри и кусая его губы.
– Я так скучал, – горячо шепчет Хаммел, а его пальцы скользят к пуговицам рубашки Блейна, начиная расстегивать их. – Я уже боялся, что ты не приедешь.
Губы Курта опускаются на ключицы Блейна, вылизывая гладкую кожу. Из головы Андерсона вылетели все мысли, как только он увидел Курта, а после поцелуя мысли решили и вовсе не возвращаться.
– Ты меня спас от целого кабинета снобов, – стонет Блейн, запрокидывая голову, давая тем самым больше места Курту.
– У нас есть пятнадцать минут, – произносит Курт, а рукой тянется к ширинке Блейна, сжимая его член через тонкую ткань классических брюк.
И в этот момент до Блейна доходит, что они собираются заняться сексом возле школы Курта, что Хаммел – школьник, что он несовершеннолетний, что он ничего не знает об Андерсоне. Блейн пытается успокоить растущее возбуждение от действий Курта, чтобы начать говорить, потому что это неправильно обманывать его так, утаивать от него такую важную информацию.
– Курт, постой, – умоляет Блейн, перехватывая его ладони своими руками. – Нам нужно поговорить.
Курт останавливается, потому что мольба в голосе Андерсона звучит слишком нереальной, ненастоящей, невозможной. Блейн Андерсон всегда берет его без остатка, заполоняя все мысли Курта, он никогда не отказывается от секса с ним. Блейн его всегда жаждет.
– Что случилось? – испуганно шепчет Курт, боясь говорить громче, боясь спугнуть Блейна.
– Я не знаю, почему ты никогда у меня не спрашиваешь, кто я, чем я занимаюсь. Боже, Курт, ты даже не знаешь, сколько мне лет! – восклицает Блейн, беспомощно опуская руки на руль своей дорогой машины. – Разве ты не переживаешь?
– Я просто думаю, что не имею права спрашивать тебя о твоей жизни. Ты изначально поставил все так, ты не можешь винить меня в том, что я играю по твоим же правилам, – холодно произносит Курт, поправляя свой свитер.
– Курт, я... Ты мне очень дорог... – Блейн видит, как Хаммел поднимает на него шокированный взгляд, и Андерсону больно от того, что ему предстоит сказать, ведь он уже заведомо знает, что сделает Курт. – Мне тридцать лет, я владелец крупной сети отелей, расположенных уже в нескольких штатах. Я не люблю хвастаться своим положением, но я действительно очень известный человек, и я удивлен, что ты еще не нарыл на меня информации.
Курт отворачивается и смотрит через лобовое стекло на грязно-серые стены своей школы. Он всегда знал, что Блейн какая-то шишка, но весь шарм их отношений был в таинственности, в незнании и безоговорочном доверии. Курт не знал почему, но он с первого же дня всецело доверял Блейну, и то, что происходило сейчас Курту совсем не нравилось.
– Я не копаюсь в чужих жизнях, – сквозь зубы произносит он, сердцем чувствуя, что сейчас он узнает то, что никогда бы не хотел узнать.
– Курт...
Я женат.
★★★
Курт не знает, сколько пролилось из его глаз соленых слез. Он не может остановить поток холодных капель, скользящих по его горячим щекам. Он чувствует себя преданным, брошенным, ненужным. Он был так рад, когда нашел в Блейне то, что искал всю свою юность. Он чувствовал себя нужным, желанным в его руках. Андерсон проявлял столько нежности и заботы, каждый раз помогая Курту мыться, он столько раз надежно сжимал его в объятиях, когда они засыпали. Курт не мог поверить, что все это было не по-настоящему, что все это вранье, ложь, обман.
Курт вытирает свои слезы, в его кармане звонит телефон, но он сейчас не хочет ни с кем разговаривать, он не знает, сколько времени уже сидит на холодном кафеле в женском туалете, но за маленьким окошком, расположенным под потолком, уже стемнело, и, наверняка, Курту пора домой, но он не в состоянии подняться, его как будто бросили на дно пропасти, втоптали в грязь. Сердце Курта ноет тупой болью от обид, от всех несправедливостей, что происходят с ним. Курт желает больше ничего не чувствовать.
Дверь туалета скрипит, и Курт слышит голос Мерседес.
– Курт, ты здесь? – осторожно произносит девушка, оглядываясь по сторонам.
И тогда Курт находит в себе силы встать, распахнуть дверь и мягко прижаться к девушке, ища понимания в ее объятиях, того самого понимания, которое находил в руках Блейна. Он слепо жмется к ней, пока Джонс успокаивающе гладит его по волосам, позволяя другу реветь навзрыд на собственной груди. Она ничего не спрашивает, она молча обнимает Курта, почему-то нутром чувствуя причину его истерики. Она не произносит издевательских реплик, типа "Я же говорила", она просто целует его в макушку и крепче обнимает.
★★★
За окнами мелькают деревья со скоростью света, звезды на ночном небе сливаются в светлые полоски, а Блейн все сильнее вжимает педаль газа в пол. Его взгляд режет лобовое стекло, устремляясь вдаль, куда-то в размытую линию горизонта. Он не чувствует ничего. Все окна в машине раскрыты полностью. Кудри Андерсона раздувает сильный поток холодного ветра. Блейн не плачет, ему настолько больно, что он не может отпустить педаль газа, он гонит машину незнамо куда. Все его тело застыло в одном положении, перед его глазами мелькает Курт. Такой неуверенный в первый раз, такой робкий и послушный, и такой нежный и нуждающийся в последний.
Блейн резко поворачивает, съезжая с дороги, его машина подпрыгивает от кочек, а Блейн все упорно пытается ехать дальше, гнать и гнать, но это чисто физически уже невозможно. Найдя в себе силы отпустить педаль, Андерсон останавливает машину и роняет свою голову на руль, задевая переключатель звукового сигнала. Посреди глуши разносится отчаянный вопль автомобиля. А Блейн ненавидит себя за все, что сделал с Куртом, за весь свой эгоизм и за свою отчаянную любовь к нему. Он теперь не знает, как будет жить дальше, к чему стремиться. Последняя фраза Курта, произнесенная ледяным голосом, не покидает его мыслей.
Мы не можем больше видеться.
