Because We Run Out Of Things To Say...

POV Брендон *** После наших очередных гастролей мы взяли отдых на неделю. Ребята разъехались по родителям и только мы вдвоем сняли квартиру за городом. Тихое место, необычное и безумно красивое. Тебе сразу понравилась сирень под нашим окном. Я удивлялся. Ну конечно, это же был ноябрь. Страшные серые ветки так и норовили залезть в окно, упираясь в него с разных сторон. "Интересное дерево. - замечал ты - Листьев уже нет, а почки есть". "Ничего интересного! Простая задумка природы" - отвечал я. Ты подходил и обнимал меня, целовал в лоб и говорил, что наша любовь тоже задумка природы. Я и не спорил. Просто всегда знал, что так и должно быть. Засыпали мы не раньше двух ночи, усталые и счастливые. Каждый день, проведенный вместе, был наполнен каким-то невероятным волшебством и безграничным счастьем. Помню, как ты пытался написать еще что-нибудь из лирики, чтобы работа над новым альбомом не затягивалась надолго. Конечно я все это помню! Я просыпался под утро, во время мягких голубоватых сумерек и не находил тебя - самого дорого человека, рядом. Спросонья я щурился и не мог ничего понять. Но потом замечал, что ты сидишь на подоконнике, смотришь в светлеющее небо и пытаешься что-то придумать. Конечно же что-то невероятно гениальное. Я любил наблюдать тогда за тобой. Ты сидел, поджав ноги и прислонившись лбом к холодному стеклу - именно так тебе нравилось. Взъерошенные волосы и постоянно какой-то обгрызанный карандаш в руках. Кругом клочки бумаги с недодуманными мыслями. Может быть, тебе не хотелось продолжать их, а, может, просто акценты переходили на что-то новое... Не знаю, но мне всегда нравилось тебя разгадывать. Ты сидел и снова все перечеркивал. Потом сбивался и отбрасывал бумагу в сторону, как маленький ребенок, обидевшийся на игрушку. Тогда я подходил сзади и закутывал тебя в одеяло. Ты оборачивался и тянул меня к себе. Да, так все и было. Я лежал у тебя на коленях, а ты играл с моим лицом. Сначала ты проводил пальцами по моим бровям, гладил щеки, потом наклонялся ко мне и касался моих губ своими. Я точно знаю, что самые твои нежные поцелуи доставались именно мне! А теперь я не знаю, когда смогу почувствовать что-нибудь подобное. *** На зимние две недели отдыха мы снова возвратились сюда. Все было по-прежнему. Так же чудесно, так же тепло и уютно. По утрам мы, как дети, гуляли по занесенным снегом тропинкам, катались на санках, лепили снеговика. А как ты радовался, когда увидел снегирей! Не раздумывая ни минуты ты полетел домой и вернулся с нехитрым добром: проволокой, небольшой коробкой из-под конфет и ломтем белого хлеба. Мы пронизывали коробку проволокой, и ты крошил туда хлеб. Я смеялся, а ты все крошил и крошил. Тебе и вправду казалось, что птицы не наедятся. Потом ты заставлял меня вешать эту кормушку на сирень под нашим окном. Пока я пытался зацепить ее за более высокую ветку, все снегири разлетались, а ты ругался на меня из-за того, что птицы остались голодными. Вечером мы наряжали елку. Ты любил природу и не позволял приносить живое дерево. Меня это конечно раздражало, но я все равно ехал в город и покупал искусственную ель. Про игрушки я тогда забыл, и мы рылись в квартире в поисках чего-либо подходящего. К нашей радости я обнаружил коробку со старыми елочными украшениями и сразу отдал ее тебе. Содержимое было "шикарным": лопнувшие стеклянные шарики, редкая мишура, снеговик из ваты и прочий хлам. Ты нисколько не расстроился, поэтому сам повесил все это на елку, даже не подпустив меня к ней. Получилось необычно, но все же красиво. Я ведь знал, что это сделано для меня и с большой любовью. Тот вечер мы провели замечательно! Ночь казалась такой длинной и никак не могла закончиться. Знакомые блики луны просачивались в нашу комнату и освещали твое лицо. Я обнимал тебя и не мог поверить в свое счастье, а ты мирно сопел у меня на груди. Я гладил твои блестящие волосы, бархатную кожу, шептал в темноту, что безумно тебя люблю. По телу разливалось приятное тепло. Это бывает только от большой любви. Такой, как у нас. Чистой, светлой, небесной.