Я люблю лучшего друга.

— Давай просто жить, хорошо? Давай не будет думать об этом? Мы же друзья, верно? — с улыбкой на лице говорит предмет моего обожания и протягивает мне руку. — Да, верно, мы друзья, — пытаясь унять нарастающую боль, говорю я и протягиваю руку. Он легонько трясет ее и говорит: — До встречи, друг, — и лучезарно улыбаясь, начинает уходить. Я ещё долго смотрю ему вслед. Сейчас моё сердце разбили на сотни тысяч маленьких осколков, которые болезненно разлетаются по всему телу. Так умирает мечта и надежда. Как бы это банально не звучало, но я влюбился в него с первого взгляда, и все годы, что мы дружим, я надеялся, что он относится ко мне как-то по особенному, но мне это только казалось. Было грустно видеть, как он в обнимку ходил со своей девушкой, дарил ей поцелуи и тёплые объятия, а на меня, с каждым днем, становилось все меньше и меньше времени. Каждый раз, когда он спрашивал, что случилось, мне хотелось высказать все, что я думал, но никогда не делал этого, потому что боялся. Боялся, что могу все испортить, оборвать и без того рвущуюся нить наших отношений, пусть и дружеских. На ватных ногах я поплелся в сторону дома. Горячие слезы стекали по щекам, попадая на покусанные губы и больно щипля их. Чем ближе я подходил к дому, тем сильнее стал расходиться дождь, начавшийся ещё на месте нашего прощания с Донхэ. Я люблю своего лучшего друга, как же смешно. Боль нарастала с каждым шагом. Я ввалился в квартиру и осел на пол, обнимая колени руками. Было безумно больно, я ещё никогда не чувствовал такую боль и не думал, что не почувствую. Любить лучшего друга не самая хорошая идея, особенно, когда с тобой не считаются. Я не могу больше здесь находиться. Видеть его лицо каждый день — это пытка, очень жестокая пытка. — Мне нужно уехать, решаю я и, шатаясь, встаю с пола. С этими мыслями я поплелся в комнату и рухнул на кровать. Часть меня хочет видеть Донхэ, чувствовать аромат его духов и мягкость кожи, а другая часть хочет убежать далеко, очень далеко, чтобы не видеть его.

***

Заснуть удалось мне лишь под утро. К тому времени я уже решил, что мне нужно уехать. Может на время, может навсегда. Проснувшись после обеда, я выпил кофе и решил позвонить родителям в Америку, дабы предупредить, что скоро приеду. Они, естественно были рады моему приезду, но все-таки были немного взволнованы таким неожиданным приездом в середине учебного года. Сообщив ректору, что мне необходимо в срочном порядке выехать в Америку и получив добро, я стал собирать вещи. Я не стал брать много вещей, ведь все же я хотел вернуться сюда, пусть только за остальными вещами. Донхэ я звонить не стал, решил, что изложу все в письме, хотя не был уверен в своих писательских навыках. «Дорогой Донхэ Когда ты будешь читать это письмо, возможно, я буду уже в аэропорту или в Америке. Я принял решение уехать, правда не знаю на какое время, возможно, что навсегда. Единственно, что хотелось бы тебе сказать. Я очень счастлив за тебя и твою прекрасную Сохён. Вы отличная пара. Но также не могу не сказать, вещь, ради которой я и затеял это письмо. Все 10 лет я люблю тебя, не переставая ни на секунду. Это и является ответом на вопросы о моём состоянии. Я очень люблю тебя, Ли Донхэ. Я всегда буду любить тебя, даже когда состарюсь. В моих мечтах ты всегда со мной. Я не умею писать письма и не знаю, какие слова лучше подобрать, чтобы описать то, что я чувствую к тебе. Ты всегда был, есть и останешься любимой рыбкой. Прощай, Донхэ. Будь счастлив. Искренне твой друг, Ли Хекдже.» По дороге в аэропорт я попросил таксиста завести меня к дому Донхэ. Кинув письмо в почтовый ящик, я поспешил сесть в машину. По щекам стекали горячие слёзы, я не хотел уезжать, но больше я не вынесу и дня рядом с ним. Будет тяжело, но я должен вынести это. На самолетном трапу я обернулся назад, в надежде, что все случится как в романтических фильмах: Донхэ будет, огибая пассажиров, спешить ко мне, чтобы сказать, как сильно любит и не хочет, чтобы я улетал. Но, увы, это жизнь, и такое точно не случится, по крайней мере со мной. И все же, я буду скучать по этому месту, воспоминаниям и рыбке Ли Донхэ.