Его маленькая тайна

У порога охотничьего домика лежал труп собаки. Люциус спешился, медленно снял перчатки, небрежно засунув их в карман, и достал волшебную палочку. Вокруг шумели вековые деревья, словно исполняя реквием по усопшему псу. — Откуда ты здесь взялся, бедолага? — Люциус подошел ближе. — Похоронить бы тебя… Простое Эванеско казалось кощунством по отношению к бедному животному. Люциус не мог так поступить, только не он. В памяти невольно всплыло далекое детство, когда еще совсем маленький Люциус просил собаку, но сначала никак не находилась достойная Малфоев порода, а потом он стал «слишком плохо себя вести». Сейчас, с высоты своего опыта, он видел отговорки отца, а тогда старался изо всех сил соответствовать высоким стандартам. Не получалось. Всегда находилось что-то, что мешало, отдаляло вожделенную цель снова и снова. В десять лет он принес домой щенка. Про это лорд Малфой не любил вспоминать даже сейчас, и этот же случай поселил в его душе острую неприязнь к одному простому заклинанию. Люциус огляделся в поисках лучшего места для упокоения собаки. Чуть поодаль стоял одинокий дуб. — Ну что ж, думаю, что тебе там будет уютно, — произнес он и замер, наткнувшись на мутный собачий взгляд. Пес вздохнул и снова закрыл глаза, видимо, израсходовав и без того мизерный запас сил. — Ох ты ж! — Люциус щелкнул пальцами, призывая домовика. По-хорошему, животное надо было бы проверить на болезни, но он не знал ни одного подходящего заклинания, а тащить полумертвого пса куда-то казалось еще большей жестокостью, чем попытаться просто накормить. — Принеси мясного фарша и две миски. И не смей никому ничего говорить! Выхаживать больного пса оказалось нелегким делом. Почти неделю его приходилось кормить с рук, но в сердце разливалось тепло, когда влажный собачий язык благодарно лизал пальцы. — Хороший, хороший, — говорил Люциус и гладил лобастую голову. Когда пес поднялся и почти бодро потрусил к ближайшему дереву, стало понятно, что кризис миновал и Люциус испугался: а вдруг убежит? Ведь он уже успел привязаться к этому лохматому недоразумению. Посадить на привязь не удалось. При виде веревки пес недвусмысленно зарычал. — Не буду, — Люциус успокаивающе поднял ладони вверх, — но с тобой что-то нужно делать. Оставаться ты не можешь: начинается сезон охоты, и здесь постоянно будут гости, — зачем объяснять это собаке было не совсем понятно, но казалось, что та все понимает. Пес вздохнул и положил голову на лапы. — Ладно, попробую забрать тебя с собой, — идея показалась удачной, и Люциус воспрянул духом. — Надо бы тебя как-то назвать. Ты черный, быть бы тебе Блэком, но, боюсь, дорогая супруга не простит. Пес смешно фыркнул. — Найт. Назову тебя Найтом. — Люциус был доволен собой, новоиспеченный Найт вроде бы тоже. В поместье собаку удалось протащить совершенно незаметно: все были слишком заняты подготовкой к осеннему балу, чтобы обращать внимание на небольшие странности хозяина дома. Нарцисса выбивалась из сил, стремясь достичь небывалого совершенства в оформлении залов, ругалась с поставщиками и гоняла выбивающихся из сил домовых эльфов. Люциус возблагодарил Мерлина, Моргану и весь сонм великих волшебников за то, что в свое время пошел на поводу у традиций: леди Малфой имела свои собственные апартаменты и в спальню к мужу никогда не заглядывала. — Располагайся, — предложил Люциус Найту, но тот осторожно обошел комнату, обнюхал углы — хорошо хоть лапу не задирал — и поскребся в дверь ванной. — Умный, — задумчиво произнес Люциус и потер подбородок: что-то в поведении собаки его насторожило. Найт же тем временем прыгнул в ванну и обернулся к хозяину, как будто ожидая, что его сейчас будут мыть. То ли в прежней жизни собаку часто купали, то ли такой он сообразительный уродился, но Найт терпеливо перенес всю экзекуцию и не пикнул, даже когда Люциус его расчесывал, только преступал с лапы на лапу и прерывисто вздыхал. — Спать будешь здесь. Найт неохотно поплелся в указанный угол, а Люциус улегся в кровать, чтобы проснуться среди ночи от того, как прогнулся под чужим весом матрас. Он приоткрыл глаза и в лунном свете увидел, как укладывается рядом большой пес. Люциусу стало интересно, что же будет дальше, но Найт замер и будто бы даже не дышал. Ничего больше не происходило, и Люциус задремал, решив оставить все как есть. Под утро снова вздрогнул матрас, и пес мягко спрыгнул на ковер, потрусив в сторону ванной. Люциус сел, прислушался и достал из-под подушки волшебную палочку. — Сам обернешься или помочь? — спросил он Найта, когда тот вернулся в спальню. — Так и знал, что проколюсь, — хрипло сказал тощий бородатый мужчина и ухмыльнулся, демонстративно направляясь к кровати. — Собаки за собой воду не спускают, — согласился Люциус. — Как ты умудрился сбежать из Азкабана? — Вот я дурак, да? — Сириус, ничуть не стесняясь наготы, растянулся на простынях и блаженно потянулся. И не понять: то ли сокрушается о быстром разоблачении, то ли не собирается говорить о побеге. — Ну? — Что «ну»? — передразнил Блэк. — Посидишь с мое в тюрьме, безвинно страдая, будешь ценить и малые радости. — Так уж и безвинно? — А что, разве суд был? Обвинение? Как-то я его не заметил, — глумился Блэк. Люциус напряг память, но, похоже, тот говорил правду. — Ты это, прежде чем авроров вызывать будешь, пожрать бы… — Какие к Мордреду авроры, — отмахнулся Люциус: сдать на верную смерть чистокровного волшебника, родственника, пусть и по жене, было как-то не по-джентльменски. — А как же… — Я всегда хотел собаку, — пожал плечами Люциус. — Будешь днем моей собакой, а ночью сможешь перекидываться и спать как человек. — А гулять? — Блэк сел и прижал колени к груди. — Буду выгуливать тебя в парке, палочку кидать. — Палочку? — повторил Блэк двусмысленным тоном и так пошло усмехнулся, что у Люциуса загорелись уши и прокатилась волна жара по позвоночнику. — Я не против… принести тебе палочку.