Суеверия

Пиетт перестает бояться Вейдера. С учетом новой должности, видеть Вейдера и отчитываться ему приходится так часто, что каждый раз бояться было бы невозможно. Страх пропадает, а вместо него появляется усталость и ощущение того, что мир вокруг стал менее реальным. Корабль — декорация. Космос в иллюминаторах — компьютерная графика. Наверное, с Оззелем произошло что-то похожее. От постоянного ощущения опасности бывший адмирал забыл о том, что она реальна, начал спорить с Вейдером и допустил глупую ошибку. Пиетт понимает это после того, как совершает свою ошибку — гораздо более глупую, но не смертельную. *** Те, кто говорят с Вейдером реже, боятся сильнее и даже не скрывают этого. На мостике, в коридорах порой нервно оглядываются через плечо, когда слышат тяжелые шаги. Больше всего опасаются заходить в его личные покои. Пиетту кажется, что там, наоборот, безопаснее: вряд ли Вейдеру нравится оставлять у себя мертвые тела и специально вызывать кого-то, чтобы их убрали. Только что вышедший от Вейдера лейтенант так определенно не думает. Он нервно оглядывается по сторонам, но, судя по всему, не видит адмирала, который совсем близко. Быстрым движением достает из рукава что-то, похожее на игральную карту, и целует ее поверхность — скорее, сильно прижимается губами и носом, закрыв глаза. Оторвавшись от нее, он выглядит совсем иначе — опущенные плечи, слабая улыбка. Пиетт подходит ближе, и лейтенант, наконец, замечает его, пытается снова спрятать карточку, но от испуга вновь и вновь попадает ею мимо рукава. — Что там у вас? Изображать непонимание слишком поздно. Несмотря на свой недавний страх, лейтенант даже не пытается отойти от дверей и охраны дальше. Кажется, что он вдохнул все силы в эту карточку, а себе ничего не оставил. Пиетт требовательно протягивает руку, и в ладонь ложится прямоугольник из флимсипласта. На нем — фотография капитана Нииды. Он старательно запрещал себе думать и вспоминать, но теперь всё бесполезно. Хочется скомкать карточку в ладони, но флимсипласт прочный, не помнется. Улыбающийся Ниида словно издевается над Пиеттом. — Зачем вам... это? Лейтенант, судя по всему, успокаивается, но медлит с ответом, насколько возможно. Когда Пиетт уже собирается прикрикнуть на него, он с трудом произносит: — Говорят, — лейтенант не отрывает взгляда от карточки, — что это защищает от удушения Силой. Чтобы оставаться спокойным, Пиетт переводит дыхание. Какая-то невероятная издевка? Нет. Лейтенант обращался с этой карточкой, как с драгоценным артефактом. Пиетт жалеет о том, что не обладает способностями Вейдера и не может заставить говорить ему всё нужное сразу же, под страхом смерти. «Говорят» — кто говорит, почему, как такое могло прийти в голову? «Защищает от удушения» — фотография мертвого, задушенного капитана? Кого и от чего она может защитить? Живой Ниида — да, смог. Пиетт убирает карточку в карман, не собираясь ее возвращать. Он не будет потакать предрассудкам. До боли сжимая флимсипласт в ладони, он говорит про абсурдность и нелепость подобных примет, и лейтенант внимательно слушает, но его лицо выражает сочувствие. Отправив его прочь, Пиетт, наконец, понимает, в чем дело. Он сам идет к Вейдеру. Лейтенант, должно быть, думает, что карточка ему пригодится. *** Формально Пиетт идет с докладом, но, пройдя за двери, сначала не видит ничего перед собой — света почти нет. Дыхание Вейдера слышно совсем рядом, словно он ждал у дверей. Теперь даже оно не пугает. Вейдер неловко берет его за плечи и тянет к себе, и это совсем не страшно — кажется, что рядом с Вейдером центр урагана, где нет опасности. При желании можно представить, что ураган не движется, а против Пиетта и дальше не будут применять Силу и угрожать — как Вейдер, так и враги Империи. У него хорошо получается представлять такое. Наверное, поэтому он и продолжает приходить. Темнота — как темный фон фотографии. Пиетт закрывает глаза и четко видит перед собой лицо Нииды. Только улыбка с него исчезает. Капитан в полной растерянности. «Как же так? — словно спрашивает он. — Почему ты это делаешь?» «Не знаю, — мысленно отвечает Пиетт. — Ты поступал разумно, я — наоборот. Но я жив. Не знаю, почему». Рука Вейдера опускается ниже, и карточка с фотографией Нииды хрустит под его пальцами. Пиетт заставляет себя не шевелиться и не реагировать, но, очевидно, его испуга достаточно. Вейдер отстраняется, вытаскивает у него из кармана карточку и спрашивает: — Что это? — Фотография, — отвечает Пиетт, прекрасно понимая, что не отделается так просто. Вейдер молчит и ждет. Он всё равно узнает правду. А вернувшийся страх не дает придумать, в какой форме ее лучше подать. Пиетт смотрит поверх левого плеча Вейдера, не решаясь встретиться с ним взглядом, хотя под визором маски всё равно не видно глаз. — Говорят, что это защищает от удушения Силой. Еще несколько секунд ничего не происходит. Теперь Пиетт жалеет, что не видит выражения лица Вейдера. — И вы считаете, что это вас защитит? — Нет, милорд. Промолчав еще некоторое время, Вейдер смотрит сначала на фотографию, потом — поверх головы Пиетта. Продолжая держать карточку в ладони, он медленно и без выражения говорит о том, как глупо следовать предрассудкам, тем более очевидно нелогичным. Пиетт совершенно согласен с ним, хоть и удивлен такой реакцией. Но если Вейдер умеет читать мысли и знает, что произошло, то почему он продолжает говорить? — Вы не в себе, — резко заключает Вейдер. — Выспитесь и приведите себя в порядок. *** Когда двери закрываются за спиной, Пиетт вспоминает, что карточка осталась у Вейдера. Он не стал ее уничтожать. Пиетт прижимает ладонь ко рту, чтобы скрыть кривую улыбку, и едва удерживается от нервного смеха. Он на миг представляет себя на месте лейтенанта, который перепугался до того, что посчитал самодельный амулет нужным и старшему по званию. А потом всё же смеется, вообразив, что если Вейдер не выбросил фотографию сразу же, то собирается её хранить, пытаясь наивным суеверием защититься от ужаса перед неизвестно кем. Решив выполнить распоряжение Вейдера сразу же, Пиетт отправляется спать. Запоздалая мысль о том, что его никак не наказали за такой своеобразный амулет, а значит, сам амулет вполне можно считать эффективным, так и не дает заснуть. «О чем ты только думаешь? — словно говорит из темноты Ниида. — Впрочем, теперь хотя бы думаешь. Беру на себя ответственность за это». Сделать еще одну фотографию будет несложно.