Недетское кино

- Слышь, Сухой, - поворачиваешь голову ко мне и недоуменно шепчешь, - походу этот фильм совсем не про войну… Свет от экрана озаряет твое взволнованное лицо, на котором тотчас расплывается широченная улыбка до ушей. Подмигиваешь мне и вновь переключаешь свое внимание на экран. Там как раз начинается все самое интересное. Подхваченные порывом дикой необузданной страсти, двое людей сплетаются в жарком поцелуе. Мужчина опрокидывает женщину на стол, сметая на своем пути ненужные письменные принадлежности и стопки каких-то документов. Они с грохотом приземляются на линолеумный пол кабинета, но никто не обращает на это внимания. Мужчина покрывает шею брюнетки быстрыми, отрывистыми поцелуями, попутно расстегивая белую блузку. Крепкие мужские руки пробираются под слишком короткую юбку и девушка зарывается тонкими наманикюренными пальцами в волосы своего партнера. Дыхание сбивается, тяжелые вздохи и нескрываемые стоны разносятся по офису. Их в любой момент могут застукать, но от этого желание лишь нарастает, распаляя любовников все больше. От особенно громкого стона девушки в голове возникает совершенно иная картина. Прикрываю глаза, и внезапно в темноте сомкнутых век подсознание рисует твой образ. Светлые короткие волосы, голубые глаза и губы, искривленные в вечно по-детски капризном жесте. Ты точно так же лежишь на столе, а я нависаю над тобой. Мы в точности повторяем сюжет той парочки на экране, но тут все намного интереснее. Китель суворовца давно отброшен в сторону и валяется где-то на полу, но мы о нем не очень то беспокоимся. Рубашка полностью расстегнута. И, потому что я так хочу, под ней ничего нет, кроме стройного подтянутого тела. Брюки все еще сидят на тебе, но они давно помялись и покрылись складками от непрерывного взаимодействия. К тому же, они топорщатся в области паха и до не приличия не скрывают твоего явного возбуждения. Нежную кожу на гладкой, вытянутой шее, которую ты так любишь открывать для меня, подставляясь под мои поцелуи, украшает ряд укусов и алеющих засосов. Будет невероятно трудно объяснить Старшине, откуда они взялись, но сейчас нас это беспокоит в последнюю очередь. Нетерпеливо ерзаешь по столешнице, требуя продолжения банкета. Скулишь и снова капризно приподнимаешь губы, пытаясь привлечь мое внимание. Ну совсем как ребенок, честное слово. Усмехаюсь, но не продолжаю свои действия, молча смотрю на тебя. Хочу запомнить этот момент до мелочей, до всех, даже самых незначительных, деталей. Мне важно это, чтобы я потом мог воссоздать в памяти твой образ. Но ты, не выдержав такого хамства и неуважения с моей стороны, резко выпрямляешься и садишься на столе. В глазах пляшут бесенята, и я понимаю - ты что-то задумал. Прижимаешься ко мне так близко, что у меня невольно перехватывает дыхание. Непривычно низкий тембр твоего голоса опаляет мне ухо, от чего по спине проносится табун мурашек, а в штанах усиливается жар, и ты шепчешь так пошло и развратно, словно какая-то порноактриса: «Трахни меня, Сухой». Твои глаза уже настолько темные, что голубой цвет еле-еле различим за расширенными зрачками. Снова откидываешься на столешницу, рука медленно проходится по обнаженному торсу и спускается все ниже. С трепетом опускаешь ее на заветный бугорок, что так отчетливо вырисовывается на черных штанах, и сильно сжимаешь его, приоткрывая рот. Шумно сглатываю, бесстыдно пялясь на сие зрелище. Улыбаешься сквозь полуопущенные ресницы, видя, какой эффект производят твои действия на меня. Начинаешь медленно и невесомо поглаживать себя, тихонько выстанывая мое имя. И тут моя выдержка дает сбой. Нескольких секунд хватает, чтобы фантазия, которую я так отчетливо вижу в своей голове, подействовала на мое тело. Чувствую, как воздух накаляется до предела и мне становится нечем дышать. Духота мешает соображать и все, чего мне сейчас хочется - это скинуть форму, потому что она вдруг стала такой тяжелой и громоздкой. Особенно ощутимо дискомфорт чувствуется в штанах. Плотная ткань неприятно давит на нежную кожу, от чего нарастает неудобство. Член предательски начинает пульсировать и болеть, требуя каких-то действий. Борюсь с собой и своими желаниями, пытаясь всячески отогнать от себя сладкие стоны, что срывались с твоих губ, когда ты лежал подо мной в таком далеком мире фантазий. Фантазий, которые никогда не осуществятся наяву. - Ох, Сухой, какая девушка, я бы отдался такой, - вдруг слышу сбивчивый шепот, который окончательно выводит меня из грез. Открываю глаза и поворачиваю голову в твою сторону. Даже темнота не может скрыть твои покрасневшие щеки. Волосы липнут ко лбу, ты весь взмок, и тебе явно жарко. Галстук давно снят, а рубашка расстегнула на несколько пуговиц. Пытаешься сохранить самообладание, но выходит хреново. Отмечаю, что хоть ты и выглядишь помято, но невероятно сексуально. Взгляд неосознанно движется все ниже и ниже, пока наконец не доходит до заветного места. И тут я замечаю, что ты не просто сидишь, одуревая от происходящего на экране, ты ласкаешь себя через штаны. Точно так же, как делал у меня в фантазиях. Рука медленно двигается по ткани, создавая еле заметное трение. Пытаешься быть осторожным, чтобы никто этого не заметил, ведь ты не хочешь быть пойманным в такой компрометирующей ситуации. - Трофим, ты чего? - стараюсь выровнять голос, чтобы не вызывать подозрений, но он предательски ломается, - ты дрочишь что ли? Медленно киваешь, не опуская взгляд. Легкие сдавливает от осознания сути происходящего. В горле пересыхает, и я не могу больше выговорить ни слова. Мысли медленно упорхают из моей головы, ведь я отчетливо вижу, что тебе не стыдно. Ты даже не пытаешься оправдаться или придумать разумное объяснение своего поведения. Уверенно смотришь мне прямо в глаза, и этот взгляд так похож на того Трофима из моих фантазий, что я сомневаюсь в реальности ситуации. Неожиданно меня переклинивает. Рука на автомате тянется к твоему бедру, поднимаясь выше по складкам брюк. Судорожно втягиваешь носом воздух и берешь мою ладонь, накрывая область паха. Рукой чувствую, насколько ты возбужден. Сжимаю член и начинаю двигать по нему через ткань. Лбом утыкаешься мне в плечо, подставляясь под мои касания. Даже через пиджак ощущаю твое тяжелое дыхание. Зарываюсь носом в светлые волосы, и запах шампуня одурманивает меня. Кажется, я сам забываю, где мы находимся. Мне резко становится плевать на людей, на друзей, что сидят на соседнем ряду и могут все услышать. Мне плевать на Василюка, который постоянно шикает с другого конца кинотеатра и требует тишины. В данный момент имеешь значение только ты и твое сбивчивое дыхание, которое теперь обжигает мне ухо. Руки совсем не слушаются меня и вопреки всему расстегивают пуговицы на твоих штанах, заползая под одежду. Еще пара мгновений и я уже ласкаю твой член без преград ненавистной ткани. Сначала медленно, затем увеличивая темп. - Блять, Сухой, я хочу тебя, - на этих словах меня словно током прошибает, и я начинаю водить рукой в бешеном темпе, от чего ты непроизвольно стонешь. Пытаешься себя сдерживать, закусываешь губу, ерзаешь на сидении, но стоны не становятся тише. И вот наступает момент, когда особенно громкий звук слетает с твоих губ, и даже несколько человек в зале бросают на нас удивленные взгляды. Приподнимаю твой подбородок и разворачиваю лицом к себе. Наши губы соприкасаются, и я увлекаю тебя в поцелуй. Медлишь всего несколько секунд, но открываешь рот, впуская меня внутрь. Наши языки борются за первенство, а зубы кусают мякоть губ друг друга. Зарываешься пальцами в мои короткие волосы, прижимаясь ближе. Это похоже на танец и одновременно на схватку. Наши тела настолько близко, что совсем не остается пространства между ними. И пусть все происходит в страстном, необдуманном порыве, я вкладываю в этот поцелуй все то, что накопилось у меня за время нашего общения. Своим поцелуем я рассказываю, как быстро ты успел влиться в мою жизнь и стать ее смыслом. Ты даже не подозреваешь, как много значишь для меня, как часто я переживаю за тебя и радуюсь тому, что мы можем быть вместе хотя бы просто как друзья. Но сегодня вся моя выдержка полетела к черту. Я сорвался, я поддался на твои провокации, и съехал с катушек. Теперь ты обо всем знаешь, мне больше нечего скрывать. Не хватает воздуха, становится нечем дышать. Я прерываю поцелуй, с опаской вглядываясь в твои глаза, ища осуждение в них. Но с удивлением замечаю, что его там нет. Ты дерзко ухмыляешься, кончик языка пробегается между губами и ты вновь притягиваешь меня для поцелуя. Но на этот раз он выходит не долгим и страстным, а скорее мимолетным - в подтверждение слов, что мы так и не сказали друг другу, но все итак поняли без глупых заезженных фраз. - Зря вы не пошли на последний ряд, там бы вам уж точно никто не мешал, - бросает через плечо Макар и разворачивается к нам, двусмысленно подмигивая. Мы резко выпрямляемся и отодвигаемся друг от друга так далеко, насколько это возможно. Застегиваешь штаны и пуговицы на рубашке, завязываешь галстук. Я же поправляю съехавшие очки и отряхиваю пиджак. Пытаемся выглядеть естественно, словно ничего и не произошло, но напряженность в действиях выдает нас с потрохами. Вдруг Макаров широко улыбается нам и постукивает себя по коленям: - Не боись, пацаны, все уже в курсе, - он толкает локтем Печку, и тот кивает в ответ, - Мы всё думали, когда же до вас дойдет? И вот вы, наконец, прозрели! Слышится шебуршание на заднем от нас ряду и тихие смешки. Синица с Соболем дают друг другу «пять» и ободряюще хлопают нас по плечам. Да уж, и как мы могли быть такими слепыми все это время?