FMML

Мне довольно часто приходится вспоминать её. Образ N никак не может уйти из моих мыслей, будто бы приклеился на «Момент». Такая воздушная, будто бы и нереальная совсем: худенькая вся, просвечивается, кости торчат, хах, помнится, смеялась и говорила ей, что её нужно вместо скелета в кабинет биологии ставить. Моя любимая анорексичка. А когда я кладу голову на подушку, то представляю её плечо; странно, но оно было не твердым, должно быть всё из-за толстовки; она таскала их часто, чтобы скрыть свою худобу. Волосы выцвевшие, почти белые, а улыбка такая, что ноги подкашиваются. Я очень давно её не видела. Она просила меня остаться, кричала, что не сможет без меня; я смеялась, целовала её в искусанные губы и шептала, что всё будет хорошо. N успокаивалась, поднималась на цыпочки и неуклюже утыкалась холодным носом в мою шею, смешно фыркала; я называла её лисичкой. И когда я уехала, наша связь прервалась. Конечно, мы списывались в «Вконтаке», она твердила, что у неё всё хорошо; я наивно верила этому, на месяца пропадала и не была онлайн, забывала про неё и, конечно же, её странную и раздражающую привычку беспокоиться за меня. Иногда я звонила ей пьяная в хлам и наговаривала всякой ерунды, признавалась в любви и обещала приехать. У нее была какая-то странная зависимость от меня. Она кричала на меня так, что приходилось телефон бросать на стол, чтобы не оглохнуть; она шептала признания в любви еле слышно, так, что я не сразу понимала, что она там вообще бубнит. В такие моменты я была очень счастлива. N, наверное, тоже. Когда я приезжала в наш город, моя анорексичка ни на шаг не отходила от меня, цеплялась за мою руку, никуда не отпускала; говорила, что я совсем на неё не обращаю внимания и совсем распустилась. Она еле доставала мне до плеча, обижалась, когда я называла её мелкой. «— Мелкий, ну не злись! » — эта фраза будто набат в моей голове. Бьёт и бьёт, заставляя рвать на себе волосы и скулить в подушку. Я когда-то довольно долго не приезжала, N злилась, кричала на меня в скайпе и посылала достаточно далеко; я спокойно отвечала, что нужно успокоиться и не рубить с плеча; меня не слушали. Да что там не слушали, меня даже не слышали. Мы долго не общались, да и сейчас не имеем связи. Но я всё еще люблю тебя, моя мелкая анорексичка.